Как стать героем - Кристофер Хили

– Ну, потопали, – бросил Густав.

– Куда это? – спросил Фредерик.

– Хочешь вернуть свою подружку? Вот за ними и потопали, – ответил Густав.

– Нет, – отрезал Фредерик. – Я остаюсь. Я с вами никуда не пойду. Из-за вас Элла чуть не погибла. Вы бы и сами погибли, если бы я ничего не предпринял.

– Ты пел йодль, – презрительно скривился Густав.

– Зато я хоть чего-то добился! – парировал Фредерик. – Неужели вы не заметили, что над вами нависла эта ужасная подошва, не знавшая педикюра?

Густав нагнулся так близко к Фредерику, что тот чувствовал его дыхание.

– Ты хочешь сказать, я для тебя плохой герой, да?

Фредерик изо всех сил старался не моргать.

– Хочешь сказать, мне это не по плечу? – прошипел Густав. – Я никого не могу спасти, да? А ты, господин Белые Шелковые Штаны и Золотые Висюльки, лучше меня? – Он боднул Фредерика в лоб.

– Нет, – выдавил Фредерик. Густав пугал его лишь немногим меньше, чем великан. – Ничего такого я не говорю. Конечно, без вашей помощи мне не обойтись.

Густав отодвинулся на дюйм.

– Все-таки вам удалось разыскать Эллу, – продолжал Фредерик. – Простите, я упустил это из виду. Однако наша экспедиция – не только поисковая, а еще и спасательная. Причем опасная, ведь в ней участвуют как колдунья, так и великан. Поэтому, возможно, нас с вами недостаточно. Вероятно, нам следует заручиться чьей-то еще помощью, пусть и незначительной. Дополнительная пара рук. Вот и все.

Густав ненадолго задумался.

– Ну, еще один воин с мечом мне не повредит, – протянул он.

– Быть может, это должен быть человек, обладающий несколько более солидным опытом в спасении несчастных от колдуний и чудовищ, – отважился Фредерик.

– Ха! – рассмеялся Густав. – Кто еще тебе потребовался? Неужели тот парень из «Спящей красавицы»?

4

Прекрасный Принц лишается группы поддержки

Лиам никогда не сомневался, что он настоящий герой. Честно говоря, мог бы и не так искренне в это верить. Впрочем, он был не виноват: его с раннего детства почитали, словно полубога. Беззастенчивое низкопоклонство началось вскоре после рождения принцессы Шиповничек, дочери короля и королевы Авонделла. Они объявили, что ищут подходящего принца, с которым можно было бы ее обручить, – редкий случай, когда Авонделл предпринял внешнеполитический шаг. Когда принцесса войдет в возраст, то станет женой этого принца, и королевства их объединятся навеки.

По воле случая королевство Авонделл располагалось на золотых рудниках – по всей видимости, неисчерпаемых. Страна, которой удалось бы заполучить Авонделл, стала бы супердержавой. Гарет, король сопредельной Эринтии (которая из-за государственной границы никак не могла наложить лапу на золото Авонделла), решил на это подписаться. Жадный до богатств король Гарет предложил своего трехлетнего сынишку Лиама в качестве достойного будущего супруга для принцессы Шиповничек. К несчастью, золото Авонделла привлекало и множество других королевств, так что конкуренция за крошечную ручку принцессы Шиповничек была жестокая. Малютки-принцы съезжались со всего мира, чтобы предстать перед королевской четой Авонделла, и у каждого имелся свой особенный талант. Из Валериума прибыл малолетний чечеточник, из Свенляндии – младенец, чьи родители уверяли, будто он умеет говорить по-дельфиньи. Четырехлетний принц из Янгельгейма просто чудеса творил на своем флюгельгорне. А пятилетний принц из Штурмхагена (один из братцев Густава) продемонстрировал способность пнуть цыпленка так, что тот улетел на сорок ярдов.

Отец Лиама опасался, что малютка затеряется в толпе, и прибег к жульничеству. Едва Лиам проковылял к тронам короля и королевы Авонделла, в зал вбежали два вооруженных до зубов убийцы. На самом деле это были актеры, которых нанял Гарет, и у каждого к башмаку было привязано печеньице с корицей – любимое лакомство юного Лиама. «Убийцы» встали между принцем-дошкольником и королевской четой, и едва Лиам в восторге схватился за печенюшки, как актеры доказали, что знают толк в своем ремесле. Малыш дергал и тянул за сладости, а актеры вертелись на месте и стонали от боли. Они делали сальто, кувыркались, падали друг на дружку. А правители Авонделла увидели, что трехлетний мальчонка отправил в нокаут двоих взрослых громил. К тому времени, как к месту «схватки» прибыла королевская стража, крошка Лиам стоял над двумя бесчувственными телами и с довольным видом хрустел печеньицем.

После этого не осталось никаких вопросов, какого принца избрать в женихи принцессе Шиповничек. Король Эринтии привез сына домой с победой. В честь мальчика устроили парады и фестивали и учредили премии. Кстати, два актера не сумели доказать свою невиновность и были приговорены к пожизненному заключению в подземельях Авонделла, однако Гарета это не заботило – зато теперь он станет богатым (ну, то есть еще богаче, ведь он и так уже был королем).

Юный принц Лиам с восторгом грелся в лучах славы, хотя и не совсем понимал, за что она ему досталась.

– За что меня все так любят? – спрашивал он отца.

Король Гарет не хотел говорить сыну правду – что на самом деле народ Эринтии такой же жадный, как и ее король, и что все так холят и лелеют Лиама, потому что в один прекрасный день он сделает свою страну несказанно богатой, женившись на сокровищах Авонделла. И все это знают. Вместо этого Гарет отвечал сыну:

– Потому что ты герой.

Именно это Лиаму и надо было услышать. С этого момента он бросил все силы на то, чтобы стать армией из одного солдата, готовой прийти на выручку по первому зову. Лиам прекрасно для этого подходил. Принц отличался силой, отвагой и ловкостью и от природы отменно владел мечом. И даже внешность у него была соответствующая: высокий, стройный, с кожей карамельного оттенка, ясными зелеными глазами и блестящими черными волосами, которые всегда выглядели так, словно их только что взметнул ветер.

Рис. 11. Принц ЛИАМ

Вот приблизительный распорядок дня принца Лиама: завтрак, предотвращение вооруженного ограбления, ланч, спасение заблудившихся малюток от свирепых волков, присутствие в качестве почетного гостя на церемонии открытия новой кузницы, обед, спасение немощной старушки из горящего дома, полезный для здоровья перекус, сон.

Само собой разумеется, Лиаму не приходило в голову, что все это не так уж необходимо, что можно день-деньской качаться в гамаке и попивать кокосовое молоко прямо из скорлупы и все равно быть кумиром своего народа, – и хорошо, что не приходило, потому что репутация героя значила для Лиама очень много.

В тот единственный раз, когда Лиаму не удалось предотвратить преступление – когда легендарный Меч Эринтии, бесценная реликвия, был украден прямо из витрины в королевском музее, – принц приготовился к худшему. Он был уверен, что бесконечный поток похвал и восхищения быстро иссякнет, и поэтому собрал подданных, чтобы принести публичные извинения. И к своему изумлению, увидел в толпе плакаты с надписью «Мы любим Лиама». Кто-то даже высек его статую из сливочного масла. Честное слово, героизм их не интересовал.

То есть не интересовал до инцидента со Спящей красавицей. Если бы Лиам не отправился ей на помощь, королевское бракосочетание оказалось бы под угрозой. Когда злая фея своими чарами погрузила принцессу Шиповничек – и всех жителей Авонделла заодно – в колдовской сон на целых сто лет, народ Эринтии – тут уж можете не сомневаться – потребовал, чтобы Лиам, не откладывая, отправился туда и исправил положение. Так он, конечно, и поступил.

Лиам выследил злую фею, хитростью изловил ее и держал за крылышки, пока она не проговорилась, что чары можно разрушить, если поцеловать принцессу Шиповничек. Получив необходимые сведения, Лиам благородно отпустил врага. В уплату за его доброту фея превратилась в исполинского зубастого демона и едва не откусила Лиаму голову. После сильно затянувшейся битвы, за которую противники успели применить и сальто, и захваты, и приемы карате, и даже несколько крепких пинков копытами, Лиам одержал верх, пронзив демона-фею мечом.

Ну а потом быстренько чмокнул принцессу Шиповничек в губы, и она вместе со всем королевством тут же вскочила и давай праздновать.

Следующие два-три месяца были едва ли не счастливейшими в жизни Лиама. В его честь в обоих королевствах устраивали приемы и парады, на него неиссякаемым потоком хлынули подарки и призы. Одна неприятность: менестрели принялись повсюду распевать «Балладу о Спящей красавице». Лиам никогда не был особым поклонником эринтийского королевского песнопевца Тиресия Мелодического: слишком уж тот увлекался балладами об отрицательных героях («Баллада о Разбойничьем Короле», «Пых-пых, пыхает дракон», «Разбойничий Король наносит ответный удар» и т. д. и т. п.) и как-то забывал писать песни об отважных подвигах Лиама. А когда наконец написал, то умудрился ни разу не назвать принца по имени. Лиам был серьезно задет, однако утешился тем, как обожали его жители родного города.