«Черные кабинеты» История российской перлюстрации. XVIII – начало XX века - Владлен Измозик

Иногда некритичное восприятие первоисточника одним автором приводит в итоге к тому, что эти сведения тиражируются в последующих работах как безусловно истинные. Приведу пример. В 1906 году в журнале «Русская мысль» были напечатаны воспоминания известного либерального деятеля, бывшего тверского губернского предводителя дворянства А.М. Унковского о пребывании в 1860 году в вятской ссылке, перепечатанные в «Трудах Вятской ученой архивной комиссии». Он, в частности, приводил следующий рассказ вятского вице-губернатора Д.И. Батурина:

Служил я с неким Поповым в III Отделении; служба наша была распечатывание конвертов. Случилось мне разорвать один конверт. Узнал Николай Павлович [Николай I], рассердился и приказал найти средство заклеивать конверты так, чтобы не было узнано, что они были распечатаны. Долго думал я с Поповым, работал над таким средством, – нет как нет, не находим его. Наконец, Попов додумался, как ему показалось, стал пробовать уриной [мочой] распечатывать… и пошел в гору, я же остался у подошвы ее147.

Этот красивый эпизод был растиражирован вятским краеведом Е.Д. Петряевым, который к тому же несколько модернизировал текст воспоминаний Батурина, не упомянув Попова и заявив, что «изобретатель был повышен в чине»148. Из авторов, впоследствии приводивших данный рассказ, лишь О.Ю. Абакумов высказал осторожное сомнение в его подлинности, указав, что III Отделение «занималось идейной, а не технической стороной этого процесса»149. М.М. Попов действительно был видным чиновником III Отделения, но сам Батурин служил в Петербурге с марта 1835 года в Министерстве финансов, через два года был откомандирован в V Отделение Собственной Е.И.В. канцелярии, а в июне 1838 года по собственному желанию был переведен на службу в Рязань150. Таким образом, рассказчик никогда в III Отделении не служил.

Тема перлюстрации нашла отражение и в ряде художественных произведений. Небольшая вставка о «черных кабинетах» есть в романе В.С. Пикуля «На задворках Великой империи», там, где описываются события 1905 года. Писатель опирался на воспоминания С. Майского (В.И. Кривоша), одновременно допустив ряд совершенно недостоверных литературных «красивостей». Перлюстраторы здесь «одним взглядом умели… определять ценность письма в его фискальном значении». Сортировка писем идет с сумасшедшей скоростью – «до тысячи писем в час». Главой петербургского «черного кабинета» именуется Михаил Григорьевич Мардарьев. На деле в это время Михаил Георгиевич (так!) Мардарьев был заместителем Александра Дмитриевича Фомина. При этом в романе Мардарьев самолично занимается распечаткой и фотографированием писем, представляющих интерес для высшей власти151. Можно перечислять и другие подобные ляпы.

В 2000 году вышла в свет двухтомная книга В.Н. Балязина «Тайны “Черного кабинета”», стилизованная под записки служащего санкт-петербургского «черного кабинета» в 1785–1828 годах Ф.Ф. Осокина152. На деле это прежде всего повествование о политической и культурной истории России конца XVIII – первой четверти XIX века. Что же касается самой темы ведения перлюстрации, то автор, безусловно, знаком с отдельными работами и мемуарами по этому предмету. В частности, он пишет о просмотре корреспонденции высших сановников империи, упоминает о перлюстрации переписки в завоеванной Финляндии во время русско-шведской войны 1808–1809 годов, а также среди военнослужащих и жителей стран Европы во время заграничного похода русской армии в 1813–1814 годах. Но поскольку это не историческое исследование, а художественное произведение, то Балязин пользуется неоспоримым правом писателя на вымысел. Так, его герой занимает должность архивариуса Секретной экспедиции, что в XVIII – первой четверти XIX века означало, что он является хранителем или управляющим архивом. Но такой должности в этом учреждении не существовало. В «черном кабинете», по мнению автора, кроме чиновников перлюстрации имелись специалисты по изготовлению фальшивых паспортов, фальшивомонетчики и карточные шулера, трудившиеся в интересах тайной политической полиции, что абсолютно не соответствует действительности. Из мемуаров С. Майского (В.И. Кривоша), относящихся к концу XIX – началу XX века, взята и перенесена в конец XVIII века история о шкафе, маскировавшем вход в помещение «черного кабинета». Создание Секретной экспедиции приписано Петру I, что неверно. Изготовитель поддельных печатей употребляет слово «негатив», которое возникло лишь с появлением фотографии153. Понятно, что подобные труды далеки от подлинной истории «черных кабинетов» в России.

При написании настоящей монографии я использовал весь доступный для меня круг источников. Во-первых, это уже известные, опубликованные работы. Часть из них была рассмотрена выше. Во-вторых, это материалы десяти центральных и местных архивов: Архива внешней политики Российской империи, Архива Государственного Эрмитажа, Архива Управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, Государственного архива Российской Федерации, Национального архива Республики Карелия, Отдела рукописей Российской национальной библиотеки, Российского государственного архива древних актов, Российского государственного военно-исторического архива, Российского государственного исторического архива, Центрального государственного исторического архива Санкт-Петербурга.

В Архиве внешней политики Российской империи мной были изучены дела в шести фондах [далее – ф.]: ф. Департамента личного состава и хозяйственных дел, ф. 6 (Секретнейшие дела (перлюстрация)), ф. 15 (Дела о почтах в России), ф. 133 (Канцелярия министра иностранных дел), ф. 138 (Секретный архив министра), ф. 161 (Санкт-Петербургский Главный архив). В архиве Управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области я внимательно изучил так называемое «Дело чернокабинетчиков» 1929 года. В архиве Государственного Эрмитажа меня интересовал ф. 2 (Собственные библиотеки и арсеналы). В Государственном архиве Российской Федерации работа шла с делами семи фондов: ф. 102 (Департамент полиции МВД), ф. 109 (Третье Отделение Собственной Его Императорского Величества Канцелярии), ф. 111 (Охранное отделение при Санкт-Петербургском (Петроградском) градоначальнике), ф. 571 (Мезенцев Н.В.), ф. Р1074 (Революционный трибунал при Петроградском Совете рабочих, солдатских и крестьянских депутатов), ф. 1467 (Чрезвычайная следственная комиссия для расследования противозаконных по должности действий бывших министров и прочих должностных лиц), ф. 1717 (Собственная канцелярия шефа жандармов А.Х. Бенкендорфа). В Национальном архиве Республики Карелия я смотрел дела из двух фондов: ф. 19 (Олонецкое губернское жандармское управление), ф. 536 (Петрозаводская губернская почтовая контора). В отделе рукописей Российской национальной библиотеки – дела из четырех фондов: ф. 124 (Собрание П.Л. Вакселя), ф. 152 (К.А. Военский), ф. 781 (И.И. Толстой), ф. 859 (Н.К. Шильдер). В Российском государственном архиве древних актов я обратил внимание на ф. 5 (Переписка высочайших особ с частными лицами). В Российском государственном военно-историческом архиве смотрел дела семи фондов: ф. 36 (Канцелярия дежурного генерала Главного штаба), ф. 846 (Каталог Военно-ученого архива Главного управления Генерального штаба), ф. 1343 (Штаб Петроградского военного округа), ф. 1859 (Штаб Варшавского военного округа), ф. 14373 (Полевое управление почт и телеграфов при начальнике военных сообщений. 1904–1906), ф. 14014 (Главный штаб 1‐й армии. 1830–1862), ф. 14414 (Главный штаб 1‐й армии. 1814–1835). Большое внимание было уделено документам, хранящимся в Российском государственном историческом архиве, – здесь я изучил 137 дел в четырнадцати фондах: ф. 468 (Кабинет Его Императорского Величества), ф. 576 (Фонд Государственного контроля), ф. 728 (Т.И. Филиппов), ф. 779 (Центральный комитет иностранной цензуры), ф. 1162 (Государственная канцелярия Государственного совета), ф. 1263 (Комитет министров. 1802–1906), ф. 1282 (Канцелярия министра внутренних дел), ф. 1284 (Фонд Министерства внутренних дел), ф. 1289 (Главное управление почт и телеграфов), ф. 1292 (Управление по делам о воинской повинности МВД), ф. 1328 (Управление дворцового коменданта Министерства императорского дворца), ф. 1349 (Коллекция формулярных списков), ф. 1393 (Ревизия сенатора Н.П. Гарина московских установлений и учреждений военного ведомства), ф. 1642 (А.Н. Куломзин). В Российском государственном архиве Военно-Морского Флота я пользовался делами ф. 406 (Послужные и формулярные списки чинов Морского ведомства) и ф. 418 (Морской Генеральный штаб), а в Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга – делами трех фондов: ф. 14 (Петроградский университет), ф. 1209 (Управление Петроградского почтово-телеграфного округа) и ф. 1543 (Петроградский почтамт). Таким образом, всего было изучено 303 дела в сорока восьми фондах десяти различных архивов. Надеюсь, любой профессиональный историк согласится, что данная книга опирается на прочную источниковую основу.