Качели времени. Мама! - Тамара Егоровна Кореневская

Или нет? Обстановка снова сменилась, и теперь я обнаружил себя сидящим на берегу моря. Первым делом посмотрел на небо и убедился в том, что солнце на нем ведет себя прилично и не несется прямо на меня. Потом огляделся по сторонам, и слева от себя обнаружил Томаса. Надо сказать, я этому ничуть не удивился.

— Ты лицемер и лгун. — сообщил я ему, как и намеревался.

— Аргументируй. — странно, но мужчина оставался спокойным.

— Из-за тебя пострадал Майкл, хотя ты обещал не вредить мне. Но он — моя семья. Причиняя боль ему, ты причиняешь ее мне.

— Кто такой Майкл?

— Не притворяйся! Это мой двоюродный брат, который, по твоей милости, провалился под лед! И теперь у него пневмония.

— Я сочувствую твоему кузену и его семье. Но почему ты решил, что я к этому причастен? И как бы я это сделал?

— Уж если ты путешествуешь по времени и пространству, а еще посылаешь мне сны, то и такое сделать тебе раз плюнуть!

— Увы, милый, я не всемогущ. Мои скромные возможности ограничиваются лишь путешествиями. И то, скажи спасибо моему талисману.

Я невольно глянул на бусину, которая висела у него на цепочке. Чем-то она похожа на мой агат.

— Что же до снов — у меня не слишком развита эта способность. Я только сегодня ночью наконец смог повлиять на твое сознание, до того не получалось.

— Ну да! А сон в медпункте?

— Что за сон, Оксинт?

Я фыркнул — ему что, охота комедию ломать? Но рассказал про свой дневной сон, в котором Томас принимал непосредственное участие.

— Ты там был! А потом еще и Майкла отправил под лед. Хватит притворяться!

— Про твой дневной сон у меня есть одна теория. Как и про Майкла. Но, прежде чем я ее изложу, скажи пожалуйста, зачем же мне нужно загонять ребенка на лед, да еще и проламывать этот самый лед?

— Тебе не надоело надо мной издеваться?

— Оксинт, я действительно не понимаю. Да, возможно, я не самый хороший человек, но как раз издеваться над детьми в мои привычки не входит. Напротив, я встану на защиту любого ребенка, и не позволю его обидеть кому бы то ни было.

— Ну да! Ты говоришь одно, а делаешь другое. Ты устроил происшествие с Майклом, чтобы к нам не приехала тетя Саша. Уж она-то тебе задала бы трепку!

— В этом я не сомневаюсь. — хмыкнул обнаглевший Томас. — Она дама боевая и перед ней я бессилен. Но, Оксинт, ты действительно преувеличиваешь мои возможности. Я такой же обычный человек, как и ты, и сверхспособностей не имею. И уж точно в здравом уме не стал бы связываться с Александрой! Если бы в происшествии с ее сыном был виновен я, она бы узнала об этом, и стерла меня с лица Вселенной.

Я машинально кивнул. Это точно. Тетя Саша никому не позволит обижать своих родных и сурово накажет тех, кто вздумал им навредить. Сложно поверить в это, глядя на хрупкую блондинку… Но она в свое время победила мацтиконов, так что ей и правда лучше не попадаться под горячую руку.

— Ну и зачем мне лезть под этот паровой каток? — улыбнулся Томас.

— А откуда вообще ты ее знаешь?

— Мы не знакомы лично. Но в месте, откуда я прибыл, все знают о победительнице мацтиконов. А также о ее горячем нраве. И о том, на что она способна.

— Так ты точно ничего не делал с Майклом? Поклянись!

— Можно подумать, ты мне поверишь. — фыркнул мужчина.

Я промолчал. А ведь и правда, не поверю.

— Но шутки в сторону, Оксинт. — произнес мой собеседник, мигом становясь серьезным. — Твое непослушание может подвести нас всех под монастырь. И происшествие с твоим кузеном, а также дневной сон это подтверждают.

— Каким, интересно знать, образом?

Томас пустился в объяснения, и прочитал мне небольшую лекцию о снах. Впрочем, зря он старался: я это все и так знаю. Знаю, что сновидения, в основном, являются результатом работы подсознания. Но иногда они предупреждают нас о том, что должно произойти в будущем.

— Я бы решил, что ты много думал о моих словах, и потому подсознание подсунуло тебе такое сновидение, да еще и с моим участием.

— Кстати, а ты мне там зачем?

— Я же в твоих глазах — олицетворение мирового зла. — усмехнулся мужчина.

— Так и есть. — отпираться я не стал.

— Да… Твое имя тебе подходит. Но вернемся к предмету нашего разговора. Раз уж этот сон тебе приснился после того, как ты решил меня ослушаться, я считаю его намеком от мироздания. Оно показало тебе, что случится, если ты не сохранишь свои видения в тайне.

— Ты хочешь сказать, что если я расскажу все родителям, и мама будет жить, наступит конец света?

— Да.

От этого простого и однозначного «Да» у меня перехватило дыхание, и в глазах защипало. Что же он такое говорит? Что ребенку надо смириться со смертью матери, надо знать, что она скоро угаснет, и ничего не делать? Позволить ей уйти туда, откуда не возвращаются. По сути, убить собственным молчанием… Иначе — конец всей вселенной? Да как такое возможно?!

— Увы, мой мальчик. Я сам рано потерял мать, и понимаю, как это больно. Но тебе повезло немного больше: ты знаешь заранее. И можешь побыть с ней, надышаться ею, запасти этого тепла для черных и холодных дней, которые наступят после. И я советую тебе сделать это, провести с ней как можно больше времени…

— Да что ты говоришь такое! Как будто возможно надышаться человеком, впрок запастись его любовью и лаской, и потом, когда его не станет, жить, потихоньку доставая эти запасы, как банки с огурцами из кладовки! Сколько ни есть сейчас — все будет мало!

— Да. Но будет меньше сожалений. У тебя есть возможность сказать маме, как сильно ты ее любишь. Попросить прощения. Поверь, далеко не всем это удается. Только считанным единицам.

— Ты считаешь, у меня не будет сожалений по поводу того, что я мог бы ее спасти, но не сделал этого?! Томас, ты дурак?

Да, сейчас я нагрубил, но раскаиваться в этом не собирался. Он же несет натуральную ахинею! Но мужчина и не подумал оскорбиться.

— Оксинт, ты ее не спасешь. Если ты расскажешь о своих видениях, наступит конец света. Погибнут все — твои родители, сестра, маленький братишка. Все, кого ты любишь. И смерть эта будет страшной! А у тебя, поверь, будет достаточно времени, чтобы осознать свою вину за их