Глиномесы (СИ) - "Двое из Ада"

— Серег… — Олег заговорил не сразу. Его так перекосило, будто ему не Серега только что душу излил, а котенка сбила машина. — Прежде чем я приму глупое решение, ответь мне: ты это серьезно? Последний раз помню, чтобы ты винил себя… никогда. Нет. Один раз! Только потом ты оборжал меня и сказал, что я просто неженка несчастный и мне пора привыкнуть, что этот мир жесток.

— Ну типа да. Может, просто купить вам бухло и все? Блин, но я же должен победить. Сука, — и Серый сполз ниже, развалившись на кровати и утыкаясь лицом в ладони, чтобы протереть глаза. — Ну я не совсем виню себя. Типа… Ну… Просто ты не видел, как он там мило разговаривал. Серьезно, там прям суперзабота! Вообще…

— Ну… тогда придумай что-нибудь. Выясни хотя бы, нравятся ему мужики или нет — окажется бисексуалом. Считай, все равно пидор. Ну или сдавайся. Я не против буду, — и Олег лучезарно улыбнулся. — Впервые выиграть у Сереги Зайцева! История такого не забудет. Да и серьезно, Серый, никогда тебя ничьи душевные тонкости не заботили. Чем твой препод особенный? Сильным накачанным телом?

Игонин явно начинал раздразнивать Серегу — вот его хитрющие глаза, заискивающие нотки в голосе. Конечно, не стоило думать, что Олег забыл обеденное столкновение у черного входа: «Ах, Илья Александрович, все бы хотели увидеть вас без одежды…» Об этом еще всю вторую половину дня верещал Витя просто без умолку, а Руслан делал страшные глаза и пялился на Серегу так, будто тот сам пидрила и подлежит сожжению — или о каких там еще видах насилия молча мечтает Русик?

— Я тебе сейчас спесь-то собью, — невесело улыбнулся Серый. — Да, нарисую еще одну валентинку на следующую неделю. Так что… Ждите, выкину такую херню, закачаетесь. Будете еще наскребать свои нищенские стипендии на бутылку мне.

И, вроде бы, Зайцев подскочил, бросил пакеты и не стал их перебирать, шутил шутки и радовался жизни. Даже сразу приступил к работе над последним шагом в его растлении преподавателя, устроившись на подоконнике. Но на обычно беззаботном лице читалась тревога.

========== Глава 3 ==========

Зайцев совершенно забыл про стеки и решил купить их с утра. Что, конечно, оказалось проблемой, ибо художественный магазин на улице рядом с универом (и такой же забавно-кирпичный) открывался ровно в тот момент, когда начиналась пара. Но сегодня Зайцев не очень спешил. У него больше не было резона мозолить глаза Добрыне, не было смысла донимать его, а сделать все задуманное он успел бы и за меньшее время. Открытку отдавать просто не хотелось. И когда Зайцев наконец переступил порог университета, впустив вместе с собой сквозняк, двадцать минут с начала пары минуло. Правда, проходная не была пустой. В этот раз нельзя было просто пробежать с той скоростью, на которой охраннику остается только догадываться, что ему действительно показали студенческий — этот самый охранник перегораживал путь незнакомой девушке, которая тонким, но боевым голосом выбивала право прохода:

— Да не берет у него сейчас телефон, не могу я дозвониться! Я же говорю: мне нужно к Добрынину Илье Александровичу, он здесь преподает… Просто отведите меня к нему, раз не верите. Да не сдался мне ваш универ и не собираюсь я тут бесплатно эти идиотские лекции слушать, мне свои ключи забрать надо!

— Подождите здесь до конца пары, — нудел охранник.

— Не могу я ждать!

Серега девушку оглядел и понесся было дальше, быстрее на пару, чтобы хоть на что-нибудь успеть, как посреди коридора остановился. Вернулся. Он даже закатил глаза, откритиковав себя за бесконечно странное поведение, в последнее время — исключительно человеческое и добропорядочное. Девушка была еще совсем молодой, забавной, и Серега решил, что может быть полезен… Тем более она имела какое-то отношение к Добрыне; любопытство играло с ним злую шутку.

— Эй, — Серега нашел самый действенный метод обратить на себя внимание — он свистнул. — Я сейчас иду к Илье Александровичу на пару. Давай я его позову, раз тебя не пускают, а?.. — Серега перевел заискивающий взгляд на охранника. — Или отведу ее туда?.. А?

— Да. Он отведет, — подхватила та и тут же переместилась ближе к Сереге, резко меняя дерзкий тон на самый невинный и несчастный, на какой была способна. Актриса.

— Да что ж вы… Ай, ладно, — махнул рукой охранник, слишком хорошо знавший Зайцева, а оттого не готовый спорить еще и с ним. Девушка победоносно взглянула на Серегу и проскочила внутрь вперед него. Конечно, она дожидалась. Дожидалась, но чуть не подпрыгивала на месте от нетерпения, глядя на своего спасителя виноватым взглядом.

— Спасибо. Только, пожалуйста, я очень спешу… Охранник ваш — это ужас…

— Ну беги, — пожал плечами Серега. Он шел быстро, но не быстрее нетерпеливых девичьих ножек. И когда та ломанулась вперед, Зайцев не сделал ни одного усилия, чтобы догнать ее. «Всему свое время!» — подумал студент и медленно спустился по узким ступеням в подвал университета. Дверь любимой аудитории оказалась открыта, Серый постучал о косяк.

— Извините за опоздание! Можно войти?

— Да, конечно, Сергей… Вы сегодня наш личный спаситель, вам все можно, — улыбнулся Добрынин, но на Зайцева взглянул лишь мельком — все его внимание было приковано к той самой девушке, которая как раз убирала в рюкзак связку ключей. — Ну давай, милая, позвони мне потом, — вполголоса проворковал Илья Александрович, погладив по руке свою гостью. Та мгновенно засмущалась, тихо, но без раздражения шикнула:

— Папа… Ну!.. — а затем, разулыбавшись, развернулась и впопыхах зашагала мимо Сереги на выход. Он заметил, что они с Ильей Александровичем правда очень похожи: глаза и вовсе те же самые, и эта улыбка, округляющая яблочки щек… Добрыня продолжал смотреть ей вслед взглядом обезумевшего в своей влюбленности. Отеческим взглядом, вообще-то. Ему потребовалось огромное моральное усилие, чтобы выдохнуть и обратиться обратно к аудитории, неловко пробормотав:

— Прошу прощения… Это Зоряна, моя дочь.

В этих последних словах сквозила огромная гордость. «Фига себе», — пронеслось в голове у Сереги, когда он провожал взглядом убегающую девушку, а сам отправлялся на родное место за последней партой. Зайцева тронула странная радость за Илью Александровича. Чувство, которое посещает тебя перед еще одним доказательством отличных качеств человека. Чем-то таким, что в голове пролетает: «Эй, да он же реально классный парень!» И у Сереги пролетело. Он не знал, чему в этом случае удивляться больше: себе или тому, что он за кого-то порадовался…

Пара шла своим чередом; сначала они изучали новые техники, чтобы детализировать работы с прошлого занятия, после корпели над керамикой, задавали вопросы. Серегу немного отпустило положение вещей, настроение улучшилось. Он был тихим, вел себя идеально и почти все свое время посвятил грачу. Как оказалось, самому Зайцеву очень по вкусу пришлась дотошная работа — перья он делал с особенным удовольствием. А после долго вертел скульптуру на парте, рассматривая, как на новом интересном объеме играло уходящее из окон солнце или блики, что отражались от стен и ложились на глину приятным бежевым свечением.

— Молодец, Сергей, — подошел к нему в конце занятия Илья Александрович. — Не хочешь сделать композицию из нескольких птиц? Как бы вылетающих из барельефа? Работа сложная, но времени еще достаточно, а вы хорошо справляетесь.

И прежде чем Серега успел ответить, на плечо ему легла Добрынина ладонь — большая, тяжелая, горячая и мягкая. Зайцев удивленно уставился на преподавателя и поспешил отстраниться. Не потому, что это было неприятно. Напротив, слишком приятно. Серый даже испугался, что вся его игра из обычного желания победить зайдет слишком далеко.

— Спасибо…

Пара кончилась слишком быстро, как показалось Сереге, — впрочем, по причине его же опоздания. Зайцев попрощался с Добрыниным и только на выходе из университета вспомнил, что свой план с валентинкой не осуществил. Пришлось идти обратно.