Назад в СССР 6 - Рафаэль Дамиров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иногда попадал, но это выходило как слону дробина. Черт, нужно радикально менять тактику. Иначе на все двенадцать раундов растянуть можно наше противостояние.
Что ж, друг Егорка, будем играть по-грязному. Я изловчился и двинул стопой снизу вверх прямо по фаберже. Хрясь! Егорка охнул и осел. Стоя на коленях, скрючился, но даже и в таком положении он был выше ростом деда Семена, который, помнится, собирался с ним повоевать. Я примеривался для контрольного в голову, но понял, что это уже лишнее. Тонко подвывая, Егорка рухнул на землю, будто срубленный дуб. Есть! Курсант против Квазимодо, победа в первом раунде.
Наконец, мне удалось откопать в недрах штанов ксиву, я ткнул ее в рожу поверженного и громко проговорил:
— Милиция, мать твою!
Это подействовало магически. “Голиаф” превратился в смиренного послушника. Заморгал глазками, запричитал:
— Что же вы, гражданин начальник, сразу не говорите, а по причинному месту пинаетесь?
— Так ты мне слова сказать не дал. Ты почему с кулаками на людей кидаешься? За это срок предусмотрен, а за сотрудника милиции – так вдвойне.
— Печенкой клянусь, гражданин начальник. Не знал, что вы из органов доблестных. Подумал, что опять местные пришли морду мне бить.
— И часто тебе местные морду бьют?
— Пока ни разу, но приходили часто… Вы первый, кто мне по кумполу звезданул взаправду. Вот я и, это, осерчал малость.
— Пойдешь за нападение на сотрудника при исполнении, — я хитро прищурился и кивнул на Семена, который уже совсем осмелел и протиснулся в калитку. — Вон, у меня и свидетель имеется.
— Как же! — суетился старик, не переставая кивать. — Все видел, все скажу, как советскую милицию убивали.
Егорка, наконец, смог сесть. Болючий удар его отпускал.
— Да не хотел я никого убивать , — канючил он, будто нашкодивший школьник, — Ей-богу не хотел, где же это видано, чтобы мордобойство с убийством равняли? Я же говорю, не знал…
— Незнание закона не освобождает от ответственности, — Семен наслаждался властью над поверженным врагом.
Глаза Егорки аж задергались, наполняясь слезинками. Вот блин, такой мужик здоровый, а готов расплакаться. И ведь даже не притворяется. Как ребенок…
— Ладно, — снисходительно проговорил я (ставки взвинтил, можно и договариваться). — Так и быть, на первый раз прощу, если бензин нам вернешь и пообещаешь больше у соседей ничего не тырить.
— Какой бензин? — с надеждой засопел детина.
— Который ты с “Волги” белой у меня слил. Ваньку- то мне не валяй. Тут в округе только одна “Волга”, на Сливовой улице.
— Да не сливал я ничего, почкой клянусь! Хоть режь, начальник, не сливал я.
— А ты не заливай! — расследование кражи бензина Семен решил взять в свои руки. — Вертай бензин взад, я тебе говорю!
— Да, правда, не брал! Я когда к машине шел, бензин уже слитый оказался. Кто-то до меня успел…
— Шел, значит?
— Шёл, — вздохнул тот.
— Вот ироды, — дедок погрозил кулаком невидимому врагу в сторону соседних улиц.
Вот так поворот… Получается, что в дачном поселке не один воришка. Целая секта свидетелей Егоркиных.
— Тогда с бензином помоги, — проговорил я. — И я забуду казус с нападением на сотрудника.
— Это можно, — осклабился Егорка, — к вечеру приходите, будет бензин.
— Э-э… Ты что удумал? — я погрозил пальцем. — Воровать нельзя. Из своих запасов давай
Хотя запасы, конечно же, тоже наверняка ворованные, но ради дела благого не побрезгую.
— Нет у меня, — развел “граблями” Егорка. — Все продал… А новых еще не добыл.
— Брешешь! — сверкал глазами Семен.
— Да сами проверьте, — бугай встал и направился к сараюге. Откинул воротину, приглашая внутрь. Оттуда пахло пылью, паутиной и машинным маслом. Валялись какие-то заржавевшие агрегаты, явно колхозного происхождения, старые ведра, дачные лейки, всё вперемешку с досками и инструментами.
Семен деловито шмыгнул внутрь и как заправский опер на обыске стал шарить по закуткам, отбрасывая в сторону куски фанеры, деревяги и тряпье.
— А это что? — выудил он из недр хлама помятую канистру облезло-болотного цвета.
— А хрен знает! — почесал репу Егорка. — Я эту канистру давно потерял. Завалило ее всячиной.
Семен, кряхтя, открыл пробку и понюхал:
— Бензин! Ну точно он!
— Отлично, — я потирал руки. — Канистру мы у тебя изымаем, в интересах государства, так сказать. А ты больше не балуй и на людей с кулаками не кидайся. Тебе повезло, что я сегодня добрый.
— Слушаюсь, гражданин начальник, — обрадовался Егорка, что так легко отделался. — Забирайте канистру.
Семен с гордым видом добытчика подхватил железную посудину и поволок к выходу. Я последовал за ним.
Через пять минут мы уже стояли у моей машины. Света и Ильинишна крутились рядом, лузгая семечки и обсуждая рецепт пирожков.
— Ты бензин нашел? — радостно всплеснула руками бабуля.
— Не нашел, а у Егорки отнял, — гордо заявил дедок. — В морду пришлось дать.
— Ты? В морду? Егорке? — кривилась улыбкой Ильинишна.
— Андрей помог, — отмахнулся дед. — Не трынди под руку, не видишь, топливо заливаю.
Семен открутил пробку и опрокинул канистру горловиной в лючок.
Я хотел сам проделать такую “важную” операцию, но дед мне не дал. Все правильно, раз он добыл топливо, значит, он и должен его заливать. Спаситель и добытчик. Пары принесли необычный маслянистый аромат. Странный бензин.
— Погоди! — я положил руку на канистру. — Дай мне!
— Поздно, товарищ милиционер. Усе в порядке, топливо в баке, — просиял дед.
Я взял пустую канистру и понюхал. Нос снова защекотал характерный запах, который теперь уж точно было ни с чем не спутать.
— Японская матрешка! — выругался я, стараясь поделикатнее, но с чувством и толком. — Так это же солярка! Семен, ты куда глядел?
— Как солярка? — хлопал тот глазенками и на всякий случай поглядывал на жену, что сердито уперла руки в бока.
— На, сам понюхай, — расстроенный, я протянул ему канистру.
— Да нюхал я, — отступил тот.
— Так какого лешего ты залил солярку?
— А я знаю, как она пахнет, что ли? По мне, что бензин, что солярка —
