За пределами замка - Ольга Жван

Зима дарила ранний морозный вечер, но, сидя у окна внутри чужого дома, Аурелии было тепло и удивительно спокойно. Все вопросы куда-то улетели, и тишина внутри успокаивала. Приглушенные голоса сидящих за столом людей вызывали какие-то смутные воспоминания, и она почти забыла о мертвом ребенке без собственных линий, ведущих в будущее, который лежал в комнате на втором этаже. Внезапно в голове у Аурелии возник вопрос: «А как он вообще до сих пор существовал, как ему отдали нити, не пропитав ими?».

Лист объяснил девушке, что вневременный не имеет собственных нитей, погруженный в кокон, он впитывает чужие, их должно быть очень-очень много, чтобы подарить ему возможность жить без влияния настоящего, но он перестает быть человеком, теряет свое имя, теряет любые чувства, точнее они не формируются в его душе, которая сама становится временем. Именно поэтому в ней нет места любви, потому что самого понятия такого, как «место» внутри него нет. Сложно было уже сказать, на что рассчитывал Лист, зная все это, но отнять младенца у мечущейся в послеродовой горячке молодой женщины он не смог. Какое отчаяние помогло ему прикрепить ребенку свои собственные нити, чтобы связать его с этой реальностью, сложно было даже представить. Но удержать его здесь надолго не могло ничто.

Аурелия слушала жнеца и думала о себе. Как она здесь оказалась, куда ведут ее нити, с кем связывают, когда оборвутся… Надолго ли она сама задержится в этой реальности, или в ее случае потрудился кто-то куда более сильный, чем она сама, и ее изменение – постоянно. Воспоминания о доме, далеком времени, почти не реальном, оставшемся в ее памяти яркими сюжетами праздников, вдруг вспыхнуло в сознании… и погасло… И как после того, как гаснет экран, рождается понимание, так и Аурелия вдруг поняла, что если в этой реальности для ребенка нет места, то может быть попробовать зайти с другой стороны? Но для этого ей нужен был огонь…

В комнате, где лежал ребенок, горел камин. Оставив за дверью нервничающих любопытных, Аурелия вошла внутрь. Заперла за собой дверь. Подойдя к кровати, внимательно всмотрелась в детское лицо и, нащупав ниточку ускользающего сознания ребенка, позвала его за собой… в огонь… на свою собственную поляну, питающую ее собственные силы. Может быть, кто-то для белокурой девочки сможет сделать хотя бы часть того, что готова была сделать она…

Аурелия и Вайя стояли у края поляны, посредине которой искрилась на солнце вода потрясающе красивого водопада. Она была обжигающе холодной, но удивительно чистой, и Аурелия подумала, попросила, прокричала о помощи… Если это место дает силы ей, может оно дать силы кому-то еще? Может? Может! Конечно, может!!! Вспомнив о белокурой девочке, отчаянно похожей на нее, Аурелия вдруг заплакала, и, взяв чужого ребенка за руку, шагнула вниз… туда, где холодная кристально чистая вода могла подарить очищение.

Вдоволь наплескавшись, они поднялись по ступеням к маленькому вулкану в центре холма и, не сговариваясь, протянули к нему руки. Нити вероятностей Аурелии переплелись с надорванными нитями ребенка, сплавились в один тугой клубок. Аурелия почувствовала, как горячие слезы катятся по ее щекам, как будто у нее за спиной обрывали крылья, перо за пером… Аурелии было нестерпимо горячо от нового понимания жертвенности, от нового понимания шансов, которых у нее больше никогда не будет. Все то, о чем она могла мечтать, то, о чем она не знала сейчас, но могла бы узнать в будущем. Все те люди, которых она могла еще встретить и впустить в свою жизнь. Время, которое было в прошлом и возможно еще ждало ее в будущем. Белокурая девочка, с которой она, возможно, уже никогда не познакомится. Все это сплавлялось в чужом ребенке в единое целое, для создания его собственной паутинки, в которой рождались новые точки пересечений, новые шансы и новые пути…

Опустошенная Аурелия молча ушла в свою комнату. Сегодня поляна давала силы другому человеку, пусть даже по просьбе Аурелии, поэтому девушке нестерпимо хотелось спать. Ноющее тело, гудящая голова и пустое сердце сигналили о выполненном долге.

В ту ночь ей приснился праздник. Наверное, день рождения. Она ждала гостей… Постепенно их собралось семь-восемь человек. Коробки с подарками лежали в углу, переливаясь разноцветными лентами. Она любила подарки. Вокруг шумно, им весело, и Аурелия рада, что это так. Их лица ей почему-то не были знакомы, но она знала, что они – ее друзья. В комнату заходит человек. Аурелия его не знает. Он идет к ней, и в руках у него ее подарок. Она протягивает руки. Он дает девушке что-то завернутое в старую исписанную бумагу. Странно. Кто так дарит подарки?!

Аурелия стоит на поляне у изголовья могилы. Это ее похороны. В руках она держит два маленьких металлических шара – свой подарок. Люди вокруг могилы – ее гости, и они ее не видят. Кто-то плачет, кто-то просто стоит молча и смотрит вниз. «Зачем смотреть вниз, меня ведь там нет?!». Вокруг тихо… Им больно… Они все были на ее дне рождения. Аурелия наблюдает за ними, она знает, что они чувствуют – им больно. Но не всем. Вокруг тишина… Зеленая поляна… Металлические шарики в руках превращаются в черепки, затем в таблички и рассыпаются в пыль у ее ног. Аурелии становится легко, и она чувствует эту красоту каждой клеточкой своей души. Ей спокойно. Ей хорошо. В руках у нее – последняя нить, она тяжелая, но Аурелия не может ее выпустить из рук. Она прижимает ее к себе… Она – ее…

Вокруг тихо. Зеленая поляна. Одинокая забытая могила в высокой траве. Это – ее собственная могила. Аурелия стоит у ее изголовья. Нить в ее руках, обжигает ей пальцы. Она не думает ни о чем. Она просто не может выпустить ее из рук. Аурелии хорошо, только немного грустно, но она знает, что так должно быть…

Аурелия села в кровати, камин рассыпал искрами остатки тепла, и грусть проснулась вместе с девушкой. Подбросив поленья в огонь, Аурелия забралась с ногами в кресло и, укутавшись в большую светлую шерстяную шаль, подаренную хозяйкой дома, уставилась в огонь. Вспомнив, как радовалась молодая женщина, увидев своего ребенка живым и здоровым, Аурелия грустно улыбнулась и подумала о людях из своего сна. Это были люди из ее прошлого, точнее из будущего, которое уже никогда не состоится. Линии вероятностей разорваны, отданы чужому ребенку. И она сделала это сознательно, выбрав для себя одну единственную реальность – ту, в которой ее жизненная сила кому-то нужна, даже если просит отдавать ее кто-то другой…

…А были еще Творцы чудесных снов. На самом деле, это не очень точное определение их деятельности. Просто их сны становились реальностью не только для них самих. Тревожность такого человека оборачивалась для окружающих чередой кошмарных событий, поэтому их старались услаждать, радовать и всячески оберегать.

Хотя, в былые времена, когда еще не было письменности и терпимости, люди пытались бороться с чудесами, зародившимися в головах таких творцов. И решение они нашли простое – разбивать эти головы о камни ближайшего ущелья. Впрочем, последствия были вполне очевидными. Одного единственного выжившего творца, который по иронии судьбы, в эту страшную ночь заблудился в лесу, и не вернулся домой, хватило для осуществления настоящего ада для тех, кто решился отобрать жизнь у его братьев. Страха загнанного зверя, отчаяния и боли одного человека хватило для того, чтобы некогда богатый край с плодородными землями превратился в руины с бродящими по пустынной безжизненной равнине чудовищами.

После этого случая творцов решили беречь, и существование выживших наполнилось мирным и радостным спокойствием…

Аурелия смотрела на спящего Вереса. Заострившиеся от выпавших испытаний и близости смерти черты лица по-прежнему оставались привлекательными. Пламя костра, отказываясь освещать страницы книги, по-прежнему выхватывало из темноты упрямый профиль, на котором никогда не читалось спокойствие. Казалось, даже во сне он испытывает боль, хотя со времени пыток и странного знакомства прошло уже несколько месяцев.

Эту ночь они проводили под открытым небом, и девушке не спалось, весна намекала на будущее тепло и зеленеющая трава дарила надежду на пробуждение скованной холодом земли. Полная луна будила в душе Аурелии странное беспокойство, притягивая ее взгляд и завораживая своей таинственностью. Девушка подумала о том, что веками луна не теряет свою силу и притягательность для мелких существ Земли, мнящих себя ее владельцами. Аурелия хмыкнула, среди ночного леса, возле догорающего костра, сложно было чувствовать что-то другое, кроме затаившегося страха, когда каждый шорох леса, каждое завывание зверя отчетливо говорили о том, что сейчас эти цари планеты могут легко стать чьей-то добычей. Впрочем, несмотря на отсутствие спокойствия на лице Вереса, просыпаться он не собирался. Слуги, дремавшие немного в стороне от хозяйского костра, тоже, казалось, были погружены в глубокий сон. Девушка решила не будить уставших путников, и, собрав волю в кулак, попыталась успокоиться. Они уже много раз ночевали в лесу, а она все никак не научится спокойно реагировать на проявления скрытой жизни ночных существ.