Отражение - Вир Ивлев

(из радиопередачи «Рейдерство на селе»)

* * *

I

Я бегу по душным улицам этого холодного бескрайнего города, а надо мною высоко в небе кружат огромные огнедышащие твари. Они плюются огнём и кислотой, а если им этого кажется мало, вымораживают внизу всё живое цепенящим душу звуком, исходящим откуда-то глубоко изнутри, из того места, где находится сердце. Иногда мне кажется, что я наконец нахожу укромный уголок и мне хоть ненадолго удаётся спрятаться и отдохнуть, подумать, вспомнить, почувствовать, прийти в себя… но это всего лишь означает, что они уже в тебе, глубоко внутри, в том самом месте, где находится сердце. Страх и тень, от них некуда деться. И тогда я не могу понять, рождаются ли они во мне, или приходят с улиц этого большого пустынного города? Кто знает? Но раздаётся леденящий звук, пронесётся холодный вой, оторвётся от пола тень, заструится по коже страх, и они снова начнут свой монотонный бег, загоняя меня всё дальше и дальше, в своё огромное чрево, всё глубже и глубже, прямо туда, где когда-то находилось сердце…

– Сынок, просыпайся! Вставай, соня!

Я услышал ласковый смех и мягкое прикосновение рук, гладящих меня по лицу. Сквозь закрытые веки я ощутил тепло солнечных лучей, играющих в жмурки на моём лице. Я открыл глаза.

– Доброе утро, соня!

– Доброе утро, мама! Мама!!.. – я улыбнулся и сладко потянулся – как давно я здесь?

– Ты всегда был здесь, дорогой – мама тоже улыбалась, кладя сложенную чистую одежду на стул, – а с поездки вернулся сегодня ночью.

– Надо же, не помню.. Помню только город.., – я закрыл глаза и нахмурился, – а потом вот.. просыпаюсь, а я здесь! Это похоже на чудо!

Мама засмеялась.

– Ты просто вернулся домой. Одевайся, отец тебя уже заждался. Соскучились мы сильно.

Под ногами приятно хрустит щебень. Неужели прошёл всего месяц? А такое ощущение, как будто век здесь не был. Боже, как же я люблю свой дом!

Впереди показались густые заросли, окаймляющие с обеих сторон русло реки, и отец замедлил шаг.

– Я пошёл прогуляться с тобой для разговора.

Я кивнул. Ветер гнал облака по бескрайнему синему небу, вдалеке едва виднелись Большие Отроги.

– Для важного разговора. Ты совсем уже взрослый, и время в городе – последнее твоё испытание перед выходом в самостоятельную жизнь.

Я снова кивнул, глядя на стаю птиц, деловито копошащихся в траве.

– Что ты узнал нового, пока был там?

Порыв ветра погнал волну по траве, я оторвал взгляд от птиц и посмотрел на тёмный силуэт Отрогов.

Внутри меня что-то зашевелилось, и в ушах снова зазвучал отголосок далёкого тоскливого воя. Стало холодно. Я встряхнул головой.

– Я узнал там страх, тоску и одиночество. Только я не понял, откуда они приходят. Впервые я нашёл их на улицах этого города. А может страх всегда был во мне? Теперь мне кажется, что временами я чувствовал его и раньше.

Я опустил глаза. Какое-то время мы шли молча.

– Ты знаешь, сын мой, что на нашу планету прилетает много людей. Она пользуется большой популярностью, и виной всему эта её способность, отражать. Ты привык к этому с детства, и тебе не кажется чем-то особенным возможность легко и просто создавать вещи. Мы всегда посмеивались над всей этой шумихой, поднятой больше для привлечения туристов. Но сейчас я хочу сказать тебе, что наша планета на самом деле замечательная! Правда, совсем не потому, из-за чего столько людей пытается найти здесь своё счастье. Но как ты сам мог убедиться, далеко не всем это удаётся. Ты никогда не задумывался, почему?

Я покачал головой.

– Я не знаю, отец.

– Сколько счастливых людей ты встретил, пока был в городе?

Я посмотрел на него немного удивлённо.

– Я вообще там не встретил людей. Я и не думал, что они там могут быть.

– Но ведь кого-то же ты там встречал?

Я снова покачал головой.

– Нет, только чудовищ. Это и не удивительно. Кто может жить в таком кошмаре?

– Сделай мне топор.

– Сейчас? – удивился я.

– Да, сейчас.

Так как у меня не было с собой готового топора, то пришлось мастерить его заново. Не в натуральную величину, конечно. Я достал нож, нашёл подходящую палку и быстро вырезал рукоятку, с ладонь величиной, потом из этой же палки вырезал подобие лезвия, заострил его с двух сторон, а в центре проделал отверстие для топорища. Ещё нужен был клин, проще было сделать его отдельно, а забить в топорище уже после отражения. Но, во-первых, у меня не было с собой никакого подходящего инструмента для этого, а во-вторых, это было всё же не так круто, всё-таки мне хотелось лишний раз показать отцу своё мастерство. Поэтому я вырезал крохотный клинышек, и, одев деревянный образ лезвия на топорище, закрепил его клином. Так, самая муторная работа закончена. Теперь дело за материалом. Подходящая для топорища порода дерева здесь не росла, но для этой цели подошла моя трубка, а в качестве образца металла я использовал наконечник дротика. Найдя подходящее место, я начертил на земле большой круг, разделил его на две половины, потом левую разделил перпендикулярной чертой ещё на две части, в верхнюю положил макет топора, а снизу поместил трубку с наконечником.

Отец всё это время с молчаливым одобрением наблюдал за мной.

Оставалось немного. Накрыв круг своим плащом, я уселся рядом и закрыл глаза. Мысленно поблагодарив за всё, что давала нам жизнь, я стал отчётливо представлять топор, со всех сторон, попутно связывая форму его частей с макетом в круге, а их свойства с лежащими там материалами. Так я сидел какое-то время, довольно продолжительное время, пока ощущение реальности топора, лежащего в круге, не заставило меня открыть глаза. Откинув плащ, я взял топор и поднёс его отцу.

Отец какое-то время рассматривал его, крутя и причмокивая губами. На самом деле он вовсе не был так уж хорош. Действительно хорошая вещь требует большой подготовки, во всех смыслах этого слова, нужно подобрать и форму и содержание, и найти то, что их связывает.

Но больше всего в этом деле всё-таки значит мастерство. Мастерство отражателя. Если кто-нибудь посторонний попытается сделать нечто подобное, то у него ничего не выйдет, не получится даже создать копию уже готовой вещи. Этому нужно долго учиться, мы начинаем с раннего детства, поэтому среди нас и случаются настоящие мастера. Которые могут создавать сложные вещи даже без помощи предварительного макета, только силой своей мысли. Есть у нас легенды и про людей древности, которые могли делать что угодно из чего угодно, и ни образец, ни материал им для этого были не нужны, но я таких не встречал, так что не скажу, правда ли это. Пришлые тоже иногда становились неплохими отражателями, но далеко не все.. я не мог точно сказать, что здесь влияло больше, трудолюбие, или прирождённая способность.., как-то это зависело от самого человека.

– Ты с детства знаком с этим законом – любая материальная вещь может быть отражена. Сын мой! Посмотри мне в глаза. Что ты видишь там?

– Твою любовь и доброту. Как и всегда.

– А сейчас?

Я отвернулся.

– Сын мой, запомни, отражаются не только вещи. Вещи – это как раз не самое главное. Доброта и зло, любовь и ненависть, печаль и радость… Вот что на самом деле отражается, как они отразились только что в твоих глазах.

Ты кладёшь дерево – и получаешь дерево. Ты кладёшь металл – и получаешь металл. Ты несёшь зло – и получаешь зло. Ты делаешь добро – и добро от этого увеличивается! Всё просто. Но ты видел сам, сколько людей пренебрегает этим простым законом. Тот город, где ты узнал свой страх, он построен людьми. Но зло отразилось в нём многократно, и со временем он стал отвратительным местом. Те чудовища, которых ты видел там – это люди.. они были людьми, но зло отразилось в них – и со временем они стали монстрами. Ты знаешь, что у нас каждый юноша перед тем как начать самостоятельную жизнь проходит испытание городом. И ты знаешь, что не все оттуда возвращаются. Но не потому, что их убили монстры. Хотя, наверное, можно сказать и так…

Очень давно, когда на нашу планету прилетели первые чужеземцы, мы были рады им, а они нашли нашу планету чудесной, и особенно её способность к отражению. Но, к сожалению, их внимание коснулось только вещей. Пришельцы начали активно осваиваться здесь, строя большие города, и в начале всё шло довольно неплохо. Люди быстро богатели, но вместе с ростом богатства ещё быстрее росли их недовольство и алчность. И скоро с ними и с их городами стали происходить ужасные метаморфозы.

Зло и жажда наживы были так велики и распространялись так быстро, что возникли Большие Отроги, отделившие наши земли и закрывшие свободный доступ сюда с той стороны.

С того времени было предпринято ещё много попыток подчинить богатства нашей земли себе, но все они заканчивались плачевно для захватчиков. Наш мир несёт в себе щит Персея, всегда отражающий злобный оскал многоголовой и многоликой горгоны.