Моя недотрога - Ирина Шайлина

— Хватит! — крикнула я.

— Хватит, значит? Ещё одного младенца мне притащить решила? Чтобы я до конца дней ваших детей нянчила?

Еще удар. Ещё. Тётя ниже меня ростом. Она уже пожилая. Я могу просто её оттолкнуть. Дать сдачи. Но все во мне протестует против. Я просто не могу. Прячусь в свою комнату, прикрываясь от ударов. Затем вбегаю в неё и закрываю дверь.

Замка на ней нет. Прислоняюсь к ней спиной, не давая открыться под напором тёти. Плачу. Нельзя так. Невозможно. Нельзя бить людей. Нельзя, больше нельзя жить с ней. Я кончу свои дни так же, как она, озлобленной и одинокой. И мне даже никто не младенца не подбросит скрасить жизнь — некому.

— Завтра пойдём к гинекологу, — сказала тётя выдохнувшись. — Проверим, спишь ли ты уже. Если, не дай бог, беременна, аборт сразу сделаем. Хватит.

— Я уйду, — сказала я. — Я больше не буду с тобой жить.

— Уходи, — легко согласилась тётя. — Только идти тебе некуда. Одна дорога, на панель.

Ушла на кухню, долго чем-то гремела. Я еще прижимала дверь, боясь, что она вернётся. Затем придвинула комод и прислонила. И поняла вдруг — на панель и пойду. Хватит терпеть. Невозможно. Достала порванную расписку, аккуратно склеила скотчем, надеюсь, она сохранит юридическую ценность. До самой ночи сидела в комнате. Хотелось пить. Есть. Да что там, писать хотелось. Но из комнаты я выходить боялась.

Решила — уйду прямо сейчас, стоит ей только уснуть. Ждала долго. Наконец в квартире все утихло, я выждала ещё немного, ради верности. Сложила свои вещи в сумку. Пару книг. Игрушку, что мне Анька несколько лет назад подарила. Паспорт. Вышла из комнаты, прислушалась — храпит. Достала с антресолей вещи мамы, не хотелось их здесь оставлять. Запихнула в сумку. Наконец сходила в туалет и вышла из квартиры, тихонько закрыв за собой дверь.

На улице уже давно темно было. Одна я ночью не ходила никогда. До дня икс ещё две ночи, если считать с этой. Можно снять квартиру, но где я найду её ночью? Пошла на вокзал. Анька спит уже. С тех пор, как её родители развелись она получила куда больше свободы, чем раньше, но ещё не научилась ею пользоваться, и я не хотела обострять ситуацию.

До утра сидела на вокзале. Наличие полиции меня радовало, но их моё, видимо, нет. Не раз и не два они поглядывали на меня с подозрением. Но чопорный вид старой девы, а так же моя большая дорожная сумка видимо их немного успокаивали. А утром позвонила Аньке.

— Я из дома ушла. Сейчас буду искать квартиру.

— Да зачем? У тебя скоро два миллиона будет. Переночуешь у меня, мам даже не заметит, у неё новый роман. А там свою хату купит. А вообще…давно надо было.

Я потащила сумку к Аньке. Поскорее, ей скоро на работу идти. Господи, и мне ведь! Совсем забыла! Мамы Ани не было дома, у неё и правда случилась ещё одна любовь. Сумки я затащила беспрепятственно и обещав потом все рассказать побежала на работу.

— Она с ума сошла, — резюмировала Аня выслушав мой рассказ вечером. — А миллионер твой что?

— Не звонит, — пожала я плечами. — Может, передумал…

Мы обе пригорюнились. Если он передумал, это крах всем моим надеждам. Мои накопления были настолько скромны, что по ним заметно ударили даже два приёма пищи в ресторане. Я не выживу.

— Не пойду обратно к тёте, — решила я. — Лучше умру.

— Дура, — снова обозвала меня Анька.

Сама писать Вадиму я боялась. Сообщение пришло, когда мы уже ложились спать. Лежали на кровати Аньки, так же, как недавно моей и телефон завибрировал.

"Завтра в шесть вечера у той же башни"

Я сначала обрадовалась, что не умру от голода в подворотне, потом испугалась снова, изо всех сил. Анька тоже сообщение прочитала, как же без неё.

— Утром пойдём в торговый центр, — решила она.

— Зачем?

— За трусами. Не в твоём же позорище девственности лишаться.

Я согласилась, хотя трусы мои Вадим видел уже дважды, первый раз ещё в клубе, и вроде не испугался. Спала я на удивление спокойно. Утром выспалась за прошлую ночь — суббота, телефон молчал, потому что тётю я заблокировала.

— Кто-то сегодня перестанет быть целкой, — пропела Анька.

— За трусами пошли.

На трусах моё спокойствие закончилось. Раньше я такие видела только на картинках. Даже на пляж я ходила в скромном слитном купальнике. А здесь разбегался взгляд. Кружево всех цветов. Такое откровенное, что наверное, целомудреннее было бы просто голой быть. Щеки мои горели и я не верила в то, что творю.

— Примерять пошли, — потащила Анька.

— Ещё не хватало трусы мерить, — возмутилась я.

— Твои китайские, может и не надо. А вот эти за три тыщи ещё как надо, не хватало кота в мешке брать.

Я сдалась. Просила не заглядывать в кабину, но Анькина голова вечно торчала из-за занавески, лишая меня остатков личного пространства.

— Я чёт и не замечала, — сказала подруга. — Какая ты охуенная. Синяк только на спине. Ась, зачем тебе вообще работа? Мне кажется, ты могла бы сделать отличную карьеру в проститутстве.

— Иди в жопу, — ответила я.

Впрочем, без злости. Сил на злость уже не было. Накатывало понимание, что сегодня я лишусь девственности. Она висела на мне тяжким грузом, и мы с Аней обе хотели от неё избавиться, но оказалось, я все равно не готова. А время идёт так быстро. Час. Два часа дня. Три. Черт!!!

Перекусили на фудкорте, впрочем, мне ничего в горло не лезло, только растерзала бургер. Зато газировку пила так, словно только из пустыни выбралась.

— На твоём месте я не налегала бы на газировку, — Анька говорила с набитым ртом и выглядела потешно. — Не хватало ещё пукнуть во время первого секса.

Я рассмеялась, напряжение немного отпустило. У Аньки приняла душ. Высушила волосы. Надела белье. Ужасное просто белье, чёрное, почти прозрачное. Соски видно. Треугольник волос внизу тоже. Его и Анька заметила.

— Может, побриться?

— Я там не умею, — пришлось признаться мне. — отрежу ещё чего нибудь. Да и не пугают его вроде волосы.

Анька закатила глаза. Думаю, моя "опытность" её немного раздражала. Мамины наряды почти закончились, поэтому пришлось заново надеть то первое платье. Время было уже шестой час, мы молча сели на кухне.

— Я так волнуюсь, — покачала головой Анька. — Словно сама иду.

— Я тоже, Ань. Страшно.

Анька достала из шкафа бутылку водки и щедро налила мне в стакан.

— Пей до дна.