Трудно быть вором - Алексей Макеев

Он подбежал к забору и почти сразу же столкнулся с возвращающимся Крячко. Тот был возбужден и озабочен.

– Черт, Лева! Ты кого-нибудь видел? Как сквозь землю провалился, гад! Я почти держал его в руках!.. И этот еще орет как резаный! Дождется, что я заткну ему глотку каким-нибудь поленом. Стой, вон он!

Крячко ткнул пальцем куда-то в сторону и тут же сорвался с места. Гуров никого не увидел, но на всякий случай пробежал несколько шагов, не желая оставлять друга в одиночестве. Крячко, однако, вдруг остановился и принялся растерянно озираться. Гуров подумал, что ночные гости не зря играют с ними в кошки-мышки и добром это вряд ли кончится. Следовало срочно менять тактику. Но тут краем уха он уловил у себя за спиной пружинистые шлепки подошв по мягкой земле, круто развернулся и буквально в десяти шагах увидел несущуюся к забору фигуру. Она тоже была идеально черной и идеально обтекаемой – сразу было видно, что действовала здесь настоящая команда.

– Вик! Браслеты! – уже почти в истерике орал прикованный.

Однако бегущий, не задерживаясь возле него ни секунды, вдруг взмахнул рукой, а потом будто нырнул под забор и пропал. Гуров услышал где-то под ногами странный щелчок и, не столько сообразив, сколько угадав, что происходит, с криком «Ложись!» упал на землю.

И едва он успел вжаться в эту сыроватую, пахнущую прелой листвой землю, как рядом грохнуло так, что в ушах не осталось ничего, кроме переливчатого звона. Пригоршня колючих камешков хлестнула его по голове и плечам. Это было чувствительно – Гурова словно огрели плетью. Но он не стал огорчаться. Когда рядом взрывается граната, ожидать следует чего угодно, и горсть камней в темя – это просто подарок судьбы.

Когда он понял, что второй гранаты не будет, то сразу же вскочил на ноги. Он не слышал и не видел Крячко и очень беспокоился, не случилось ли чего с другом. Но Стас почти сразу же выскочил из темноты, живой и здоровый, и схватил Гурова за плечо.

– Развели они нас, Лева! – сердито заорал он. – Сам видел – один через забор маханул, без всякой лестницы. И этот, который игрушку кинул, тоже наверняка ушел. Догонять надо!

– Подожди догонять, – остановил его Гуров. – Что-то наш «язык» подозрительно замолчал…

Охваченный недобрым предчувствием, Гуров шагнул к дереву. Прикованный к нему человек лежал, уткнувшись лицом в землю. Руки его судорожно обнимали древесный ствол. Он не двигался.

Гуров потряс пленника за плечи. Подошедший сзади Крячко наклонился и щелкнул зажигалкой. Слабый огонек высветил из темноты бледную щеку, сплошь залитую кровью. На земле вокруг тела тоже пузырилась свежая кровь.

– Ясно! – упавшим голосом сказал Гуров. – Граната специально для него предназначалась. Будь по-другому, лежали бы мы сейчас с тобой вот в таком же неприглядном виде… А так нас просто пугнули мимоходом.

– Я им пугну! – прорычал Крячко, бросаясь к забору.

Прежде чем Гуров успел его остановить, Стас уже поднимался по стальной лесенке. Через несколько секунд он перемахнул на другую сторону звонаревского участка. Гуров недовольно поморщился, но, не видя другого выхода, тоже полез через забор.

Оказавшись снаружи, они, не сговариваясь, бросились в рощу, но через несколько шагов остановились и стали прислушиваться.

– Здесь у нас практически нет шансов, – хмуро заключил Гуров. – Эти мерзавцы отлично тренированы, прекрасно маскируются, а главное, знают, куда бежать. А мы в отличие от них этого не знаем. Роща большая.

– Когда не знаешь, что делать, – мстительно сказал Крячко, – действуй наугад. Это самый продуктивный метод.

Чтобы подкрепить свои слова делом, он вытянул руку с зажатым в ней пистолетом и выстрелил в рощу. Где-то далеко несколько раз щелкнули сбитые пулей листья. Гуров и Крячко прислушались. Обоим временами казалось, будто они слышат в отдалении торопливые шаги и треск веток, но, скорее всего, это были обычные звуки ночного леса. Такие ловкие ребята, конечно же, должны были смыться, не оставляя следов.

– Ну, положим, следы они просто обязаны оставить! – размышляя вслух, сказал Гуров. – У нас их лестница, рация, труп, наконец!.. Еще, я думаю, стоит поискать место, где они оставили машину. Машин без следов, как известно, не бывает.

– Может, до утра подождем? – с сомнением спросил Крячко. – Темнотища ведь!

Он уже потерял весь энтузиазм и в погоню не рвался.

– В том-то и дело, что темнотища, – согласился Гуров. – Это же просто дураком надо быть, чтобы не взять с собой фонарик. Но я, честно говоря, на тебя надеялся.

– А я на тебя, – сказал Крячко. – Одним словом, где тонко, там и рвется.

– А место все-таки попробуем поискать, – упрямо сказал Гуров. – Сюда они уже точно не вернутся. А с машиной может что-нибудь случиться – не заведется, например, или в канаву угодит. Шансы невелики, но других у нас не осталось.

Они молча стали пробираться через рощу, полагаясь больше на удачу, чем на интуицию. Но в качестве основного направления Гуров выбрал ту часть рощи, которая выходила на Кольцевую автодорогу. Судя по всему, злоумышленники предпочитали заходить с тыла, потратив полчаса на лесную прогулку, зато не мозоля никому глаза на основной дороге, которая вела прямо в поселок.

Они уже довольно далеко отошли от дома, как вдруг Крячко, без конца вертевший по сторонам головой, остановился и схватил Гурова за руку.

– Оглянись, Лева! – сдавленным голосом сказал он.

Гуров повернулся и увидел, как сквозь черную паутину листвы угрожающе пульсируют оранжевые сполохи. Они то пропадали, то становились нестерпимо яркими, но неуклонно расползались в разные стороны, захватывая все большее пространство.

– А ведь это, Лева, академик горит! – безнадежно заключил Крячко. – Как швед под Полтавой горит.

– Ах, мать твою!.. – в сердцах сплюнул Гуров. – Вот так попали, на ровном месте да мордой об асфальт! Действительно, развели нас, по полной программе развели!

– Говорил, не надо было от дома отходить! – с упреком произнес Крячко.

Гуров махнул рукой.

– Что в лоб, что по лбу, – заключил он. – Они дом подожгли, когда уходили. Это наверняка запланированный вариант. Вдвоем мы такую махину при всем желании не потушим.

Он постоял еще немного, глядя на разгорающееся пожарище, потом, не говоря ни слова, зашагал обратно к дому. Крячко пожал плечами, спрятал за пазуху пистолет и стал догонять друга.

Когда они подошли к забору, дом уже полыхал вовсю. Оба его этажа были охвачены огнем. Языки пламени с гудением рвались к черному небу. По двору сыпались искры, грозя поджечь подсобные постройки.

– Давай-ка, пока не поздно, сохраним хотя бы то, что у нас осталось, – сказал Гуров. – Придется выломать доски в заборе – иначе нам тела оттуда не вытащить. И не забудь отцепить лестницу. Тоже ведь улика.

Глава 5

С утра Уткин заходил к приятелю дважды, но разбудить сумел только со второго захода. Всклокоченный и страшный Гусев отпер ему дверь и тут же ушлепал босыми ногами на кухню – искать пиво, чтобы опохмелиться. Накануне они вместе как следует нарезались. Гусеву требовалось снять стресс, но в отличие от Уткина он всегда невыносимо мучился с похмелья. Уткин прекрасно знал об этом, но пива собой не принес – сам он переносил похмелье легко, а денег у него не было ни копейки.

Гусев обшарил все углы, но спиртного не нашел, горько выругался и ушел в ванную – отмачиваться. Пока он плескался, Уткин мрачно размышлял об их дальнейшей судьбе. Гусев посвятил его во все подробности своих злоключений и сообщил, что Темирхан пока больше не нуждается в их услугах.

Этот факт неприятно поразил Уткина. Заработанные триста долларов разошлись сразу, и ему хотелось еще. Усилия, которые пришлось Уткину приложить во время первого дела, нисколько его не утомили, и он полагал, что и дальше будет не хуже. Но тут вдруг случился такой облом, да еще в то время, когда Уткин заверил мать, что отныне будет регулярно приносить в дом деньги! Он почти уже обрел репутацию трудящегося человека, и ему не хотелось ее терять. Числиться бездельником даже среди собственных родственников ужасно неприятно. Нужно было срочно спасать положение.

Они разговаривали об этом накануне, но по известным причинам многое уже улетучилось из памяти, поэтому Уткин собирался теперь кое-что уточнить у друга. Вот только друг был сегодня совершенно не в форме и о работе даже вспоминать не хотел. Пришлось Уткину напрячься и придумать выход. Он вспомнил про знакомую продавщицу из продуктового, которая, если правильно повести дело, могла отпустить в долг пива. Это было спасение.

Гусев на приманку клюнул. С проклятиями и стонами оделся и последовал за Уткиным в город. К счастью, все сложилось прекрасно – и продавщица оказалась на месте, и настроение у нее было хорошее, и пива она не пожалела. Они в молчании сразу же раздавили по три бутылочки, пару оставили про запас и пошли гулять на набережную. Там они остановились покурить у парапета, и Уткин наконец завел разговор на волнующую его тему.