Подземелья Лондона (СИ) - Блэйлок Джеймс

— Та, что видит выставленным локтем? — уточнил Сент-Ив, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало подозрение или сомнение. Он видел, на что способна эта девушка, и поначалу считал ее ловким иллюзионистом. Однако со временем в корне пересмотрел свое мнение, хотя никаких объяснений феномену предложить не мог — это было выше разумения здравомыслящего ученого. Профессор в нем знал, что объяснение где-то есть, но все прочие части личности категорически отказывались это признавать.

— Именно. Клара — дочь Сары Райт. Она стала жить на ферме с восьми лет. Она была замкнута, что понятно, а Сара справедливо полагает, что девочка нуждается в компании, хотя самой Саре компания не нужна. К тому же Клара стала бояться леса. Мне приятно думать, что Клара благоденствовует в «Грядущем», и вы понимаете, мне не хотелось бы, чтобы с ней что-то случилось. А нынче девушка увидела перепуганных мальчишек и упала в обморок. Из-за… э-э… состояния Клары я решила обратиться к вам. Она видит то, что мало кому доступно. Девочка что-то увидела или почувствовала, и теперь я до жути боюсь заглянуть в коттедж одна. Может, конечно, это приступ паранойи. Я молюсь, чтобы так оно и было.

— Мне надо собраться, — сказала Элис. — Сейчас принесу сверху твой плащ, Лэнгдон. Погода меняется. Дай мне две минуты, и я к вам присоединюсь, — она встала и побежала на второй этаж.

Сент-Ив взял перо и написал Хасбро записку с просьбой подъехать к «Грядущему» и ждать их там, а затем снял со стены охотничью двустволку Элис и, прежде чем усесться обратно за стол, сунул в карман брюк четыре патрона. Ему очень хотелось, чтобы все окончилось поскорее и не нарушило бы всерьез их с Элис планы на вечер.

— Сара однажды оказала мне услугу особого рода, профессор, и я ей очень обязана. Рассказывать о тех событиях я не вправе, и меньше всего мне хотелось бы сделать их публичным достоянием. Я была абсолютно уверена, что все осталось в тайне, но если кому-то удалось… — увидев, что Элис спускается по лестнице, Матушка Ласвелл умолкла и заставила себя подняться из кресла. Они втроем вышли во двор, под вечерние небеса, а ее фраза так и осталась недоговоренной.

* * *

Они с трудом уместились на сиденье фургона. Правила Матушка Ласвелл. У Сент-Ива была с собой палка, служившая ему одновременно и оружием, и тростью для ходьбы, она лежала на полу фургона рядом с двустволкой Элис. Профессор не допускал и мысли о том, чтобы взять женщин с собой в домик Сары Райт, пока сам не осмотрит его, но и оставлять их в повозке в одиночестве тоже не хотел. Он высказал свои сомнения, едва они выехали, и получил поддержку в части посещения жилища Сары. А отвечать за безопасность обеих женщин взялась Элис.

Мысли профессора вернулись к Боксли-Вудс, который он меньше часа назад разглядывал в окно. Пару раз он бродил там, собирая грибы для миссис Лэнгли, но никогда не забирался достаточно глубоко, чтобы увидеть дом, где жила Сара Райт. Сейчас Лэнгдона и лес разделяла сотня ярдов — на опушке высились медные буки, а за ними на полторы сотни футов от земли поднимались верхушки старых деревьев. Что же нынче днем привлекло его внимание: багровые стволы буков или нечто совсем иное? Возможно, некое предчувствие… Это была нетипичная для Сент-Ива мысль. Еще четырнадцать месяцев назад — до того, как ему довелось познакомиться с Матушкой Ласвелл и погрузиться в ее жутковатые проблемы, которые обернулись и его собственными, — такая мысль рассмешила бы профессора до слез.

Фургон въехал под своды леса. Массивные стволы буков, почти седые сверху, зеленели мхом, негустая листва складывалась в мозаику из бурых, красных и желтых фрагментов. Подлеска почти не было — слишком густая тень губила молодую поросль, не способную расти при недостатке солнечного света. Лежавшие вдоль дороги валуны обросли мхами и лишайниками. Там, где в листве образовались просветы и солнечные лучи достигали земли, виднелись лоскуты травы. Сквозь опавшую листву и трухлявую древесину пробивались грибы — было особенно много рядовок, а на рухнувших стволах — вешенок. Сент-Ив пообещал себе на неделе вернуться сюда с корзиной. Грибная охота — веселое занятие для всей семьи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Однако эта приятная мысль растаяла так же быстро, как возникла, а ее место занял какой-то невнятный страх, который нарастал по мере того, как они углублялись в лес. Сент-Ив задумался, не подцепил ли он от Матушки Ласвелл некую заразу вроде способности ощущать нечто за пределами привычного мира — или же предвидения существуют независимо от человека и могут завладеть мозгом кого угодно? Дохнул ветер, сдирая с деревьев листья. Грязный тракт, сужаясь все больше и больше, вывел к развилке: влево уходила натоптанная дорога, вправо — заросшая пожухлой травой и усыпанная палыми листьями тропа, по которой, похоже, никто не ходил с конца лета. Матушка Ласвелл направила лошадей по ней, и скоро деревья сомкнулись над фургоном, образуя сумрачный тоннель, завершившийся небольшой прогалиной.

Сент-Ив передал Элис ружье, слез на землю и ступил на еле заметную тропинку, которая через несколько минут привела его к домику. Дощатая дверь была распахнута. Профессор постоял, скрываясь за стволом дерева и прислушиваясь к шелесту ветра в кронах, но мало что расслышал. Никакого движения. И дым из камина или печи не клубится над шиферной крышей сложенного из камня домика с окошками в старинных ячеистых переплетах. Сент-Ив попытался уловить шум, который мог бы доноситься из жилища, выискивая признаки чьего-либо тайного присутствия, но ничего не заметил — ни единой живой души. Выйдя из своего укрытия, он ступил на доску, лежащую поперек ручья, и увидел, что от прогалины, где стоит дом, тянется наезженная колея — несомненно, путь на ферму «Грядущее». Из распахнутой двери выскочил белый цыпленок и побежал за дом.

Сент-Ив постоял у открытой двери, снова вслушиваясь в тишину, а потом заглянул под невысокую притолоку. В теплом воздухе чувствовался безошибочный запах мертвечины, ушей коснулось жужжание мух. Домик — одна комната, почти квадратная, с деревянным полом — был погружен во тьму, и лишь минуту спустя Сент-Ив заметил, что кто-то неподвижно сидит на стуле рядом с очагом. Безголовое тело, женское. Без сомнения, принадлежавшее Саре Райт. Тело было примотано к стулу веревкой в несколько оборотов, платье пропиталось кровью.

Прежде чем войти, Сент-Ив внимательно осмотрел доступную взгляду часть комнаты. Содержимое высокого буфета в стенной нише было выкинуто на пол — кругом валялись книги, посуда, кухонные принадлежности, — а сам буфет выдвинут, будто разбойники хотели что-то отыскать за ним. Кровать лежала на боку, из распоротого матраса на пол высыпались перья. Ткацкий станок возле очага был разломан на куски, в рамке остался сотканный наполовину коврик. Вывороченные половицы обнажали слежавшуюся грязь.

Кто-то разнес жилище Сары Райт в поисках чего-то. Возможно, и хозяйку убили, чтобы не мешала. Не исключено, конечно, что нападение связано с тайной, о которой упомянула Матушка Ласвелл, хотя кем же надо быть, чтобы лишить жизни человека таким ужасающим образом… В углу находилась совершенно пустая кладовка, дверца которой болталась на петлях.

Сент-Ив внимательно оглядел деревья по бокам от домика. Местность казалась совершенно безлюдной. Пара белок носилась возле ручья и по стволам, тараторя друг с другом, да петух вышел из-за поленницы и уставился на незваного гостя. Сент-Ив шагнул внутрь, поставил свою палку в угол возле двери. Теперь ему были видны ямы, выкопанные в глине там, где пол был сорван. «Интересно, нашли эти душегубы то, что искали?» — подумал он, подходя к телу, чтобы осмотреть его, когда глаза привыкнут к полумраку. Отчетливый запах морга говорил о том, что женщину убили вчера. А нынче утром деревенские мальчишки обнаружили тело.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На полу у очага валялась скомканная тряпка. Сент-Ив подобрал ее и, поднеся к носу, учуял присутствие хлороформа, впрочем, почти испарившегося. Кто бы ни совершил это зверство, он оказал Саре Райт последнюю услугу, лишив ее чувств. Возможно, женщина была отравлена насмерть этим веществом, хотя жуткое количество кровавых брызг доказывало, что ее сердце вытолкнуло их в последний миг. Срез на шее показался Сент-Иву крайне аккуратным — работа того, кто знаком со скальпелем и пилой.