Очищение Кадилла - Гэв Торп

Сержант Крыла Ворона понесся по магистрали, оставив за собой клубы пыли и гальки. Другие воины его отделения, перестроившись, последовали за командиром. Вскоре они скрылись за грядой холмов, направляясь к шахтам Индолы.

Нааман вернулся к скаутам, терпеливо ждавшим его у дороги.

— Поднимайтесь, — велел он. — Перестроиться для марша!

— Так точно, брат-сержант, — хором откликнулись скауты, поднимаясь из зарослей высокой травы.

Кудин, самый старший в отделении и неофициальный помощник сержанта, отсалютовал Нааману, легко стукнув кулаком по орлу на нагруднике. Он был наиболее подготовленным из всех скаутов под командованием Наамана и на голову выше братьев — ростом почти с сержанта. Нааман собирался рекомендовать повысить его сразу после завершения операции на Писцине. Тогда Кудин сможет пройти последние операции по трансформации, которые превратят его в полноценного космодесантника, сделают членом братства ордена и обладателем нового имени. Скаут Кудин перестанет существовать, прошлая жизнь будет забыта. Родится новый боевой брат Темных Ангелов. Присутствие Кудина было источником гордости для остальных скаутов отделения, которые провели в роте не более двух лет.

Нааман прочитал безмолвный вопрос на лице боевого брата.

— Ты хочешь о чем-то меня спросить, скаут Кудин?

Скаут провел облаченной в перчатку рукой по коротко стриженным черным волосам и обменялся взглядами с остальными, прежде чем ответить.

— Мы заметили необычную напряженность в вашем разговоре с сержантом Аквилой, сержант.

— Правда? — Нааман обвел взглядом линию скаутов. Каждый покорно опустил голову, не желая встречаться глазами с сержантом. Даже Кудин. — Как вы знаете, когда два боевых брата одного ранга действуют вместе, старшим назначается тот, кто дольше служит. Я стал Темным Ангелом на несколько лет раньше сержанта Аквилы. Однако наше отделение приписано к третьей роте, частью которой мы не являемся. В таких обстоятельствах командование переходит к офицерам и братьям этой роты. Что это означает, скаут Тельдис?

Тельдис поднял глаза, удивившись вопросу.

— Что у вас с сержантом Аквилой равные полномочия?

— Нет, — покачал головой Нааман и посмотрел на Келифона.

— Сержант Аквила становится старшим? — предположил скаут.

Нааман разочарованно вздохнул и обратил исполненный надежды взгляд на Кудина, который гневно взирал на остальных скаутов.

— Сержант Аквила принадлежит к Крылу Ворона! Он тоже приписан к третьей роте, и это значит, что ни он, ни сержант Нааман не действуют самостоятельно. Будьте внимательнее и заполняйте пробелы в получаемой информации.

— Сержант, разве это не означает, что признано ваше старшинство? — спросил Келифон. — У вас нет полномочий?

— Есть и признано, — спокойно ответил Нааман. — Однако сержант Аквила получает приказы напрямую от магистра роты, так что не важно, за кем из нас последнее слово. Магистр Велиал приказывает патрулировать восточное направление, этим мы и займемся. Невзирая на все мои сомнения, нужно следовать распоряжениям магистра.

Скауты кивками подтвердили, что все поняли. Молча перестроившись, они последовали за Нааманом, когда тот отправился вперед по дороге, сжимая болтер. Он решил оставить более строгие догмы ордена капелланам; скаут-сержант считал, что должен привить скаутам гибкость мышления в решении стратегических задач. Непримиримые и не допускавшие размышлений догматы не поощряли самостоятельности. Доктрина являлась началом тактической осведомленности, но не ее концом. При этом Нааман был бы последним братом, предложившим ослушаться приказа. Причем последним буквально: стоило только капелланам узнать об этом.

Они прошли около мили, когда сержант опять заговорил:

— Когда мы достигнем Индолы, я еще раз поговорю с сержантом Аквилой.

— Думаете, он передумает? — спросил Кудин.

— Возможно, нет. Но вспомни наставления капелланов: упорство есть добродетель. Я ведь могу и убедить его…

Хребет Коф спускался к Восточным пустошам, у подножия главного спящего вулкана превращаясь из каменистой гряды в мягкий склон, сформировавший остров Кадилл. Скауты шли вдоль устремившейся к горизонту магистрали, продираясь сквозь заросли высокой травы. Облако клубилось прямо над склоном горы, окрашивая все в серые тона. Нааман слушал щебетанье птиц и шорохи, издаваемые вышедшими на охоту животными. Над травой громко жужжали насекомые. Вездесущий ветер с запада трепал ветви низкорослых колючих кустов, укрывшихся среди камней. Сержант всюду улавливал запах гниения, издаваемый останками тех, кто потерял зубы и когти в борьбе за выживание.

По краям дороги виднелось множество свидетельств прохождения основных сил орков: кучи экскрементов, обломки костей и черепки от посуды, пустые ящики для боеприпасов, топливные канистры, сломанное оборудование, погнутые гвозди, клочья одежды, осколки болтов и масса другого мусора, назначение которого было совершенно невозможно угадать.

Сама дорога тоже пострадала от орочьей деятельности. На обветренном и потрескавшемся рокрите виднелись следы колес и гусениц тяжелой техники. Там, где прошла пехота и техника орков, целые участки дороги осыпались на обочину.

И над всем этим витал запах зеленокожих — зловонная плесень и затхлость, щекочущие ноздри и липнущие к одежде.

Нааман не обращал внимания на фоновые раздражители, стараясь улавливать лишь что-то ненормальное и нехарактерное, признаки опасности. Рев мотоциклов Крыла Ворона стих больше часа назад, но масляная вонь выхлопных газов по-прежнему висела в воздухе. Он уловил смрад от чего-то гниющего и взмахом руки велел скаутам сойти с дороги и двигаться на север, к источнику вони. Отойдя на пару сотен метров от широкой полосы рокрита, Келифон доложил о находке. Пока Рас и Тельдис стояли на страже, не опуская снайперских винтовок, остальные исследовали участок примятой травы.

Она была истоптана множеством ботинок, — несомненно, здесь банда орков свернула с дороги, преследуя какую-то цель. Через несколько минут ходьбы по их следам Нааман обнаружил труп орка. Тот лежал мордой вниз в примятой траве; вокруг кружился рой мух. Убитого раздели, оставив лишь пару кусков ткани. На голой коже рук и спины зияла дюжина кровавых ран, словно орк сражался с множеством врагов. Носком ботинка Нааман перевернул тело на спину. Из полостных ран на груди и животе вырвались газы, заставив скаутов с отвращением отвернуться.

— Смотреть сюда! — рявкнул Нааман. Скауты послушно повиновались, закрывая руками носы и рты. — Что вы видите?

Скауты в нерешительности столпились вокруг трупа.

— Он мертв, — рискнул Кудин.

— Ты уверен? — вопросил Нааман.

— Да, — ответил скаут. — Орки могут регенерировать; если они живы, раны заживают, а здесь полное разложение. Известно, что они невосприимчивы к инфекциям. В крови зеленокожих есть нечто, останавливающее гангрену и другие заражения крови. Это одна из особенностей, делающая орков опасными врагами.

— Хорошо, Кудин. — Нааман посмотрел на остальных. — Что-нибудь еще?

— У него нет зубов, — встрял Гетан. Скаут наклонился ближе к морде существа и оттянул губу, обнажив голые десны. — Они ему даже зубы вырвали.

— Кто? — спросил Нааман.

— Те, кто его ограбил, — ответил Гетан. — С трупа сняли всю броню и оружие, даже ботинки и зубы выдрали. Похоже, этого орка убили и обобрали свои же, а не просто ограбили, когда он уже был мертв.

— В ранах какое-то странное вещество, — добавил Келифон. Он вытащил нож и поскреб отверстие в груди орка. К клинку прилипли волокна странной белой плесени.

— Споры, — промолвил Нааман. — Вы найдете их на всех орочьих трупах. Поэтому тела нужно сжигать, чтобы споры не распространились. Когда с нынешней угрозой будет покончено, Свободному ополчению придется очистить весь район, где прошли орки. Подозреваю, что доки в городе придется сжечь дотла и построить заново.

— А что делают эти споры? — спросил Рас.

Нааман еще раз взглянул на примятую траву и увидел тропу, которая вела обратно к дороге. Кажется, один или несколько орков отбились от основной группы и подверглись атаке. Грабеж состоялся, и выжившие присоединились к главной колонне. Ничего необычного.

— Продолжаем патрулировать на восток. До ночи будем держаться в стороне от дороги.

— Сержант, так что делают эти споры? — переспросил Рас, когда отделение выстроилось в цепь и двинулось через высокую, по пояс, траву.

— Я не знаю, — ответил Нааман. — Но в таких случаях лучше действовать наверняка. Ксеносы размножаются по-разному. Лучше после победы уничтожить все следы их пребывания: тела, постройки, оружие. Зато потом никаких сожалений.

В последний раз с неприязнью взглянув на орка, Нааман последовал за отрядом. Пытавшееся спрятаться за облаками солнце уже начинало садиться за вершины хребта Коф.