Как управлять поместьем: пособие для попаданки (СИ) - Ольга Иконникова

— А вы поплачьте, поплачьте, Анна Николаевна, — советует он, и в глазах его я вижу неподдельное участие. — Поплакать оно иногда полезно.

Я подношу к лицу шелковый носовой платок и отворачиваюсь. Нет, слёз у меня нет, но я вовсе не хочу давать повод упрекнуть меня в бесчувственности.

— Надеюсь, его убийцы будут пойманы и наказаны, — строго говорю я после некоторой паузы.

Назаров хмыкает, а отец Андрей только молча кивает. И снова я чувствую повисшее в комнате напряжение.

— Простите, батюшка, но вы же не станете вспоминать о прощении? — я воинственно вскидываю голову. — Если один человек умышленно лишил жизни другого, он должен понимать, что ему за это грозит.

— Суд Божий, — тихо произносит священник.

С этим спорить я не собираюсь, но всё-таки говорю:

— А как же законы мирские? Вы же не будете спорить, что они тоже должны исполняться?

— Кто я такой, чтобы с этим спорить, Анна Николаевна? — смиренно улыбается он. — Я всего лишь хочу сказать, что нам сейчас прежде всего о душе покойного Сергея Аркадьевича думать надобно.

Похоже, у доктора появился союзник. Ну, ничего, скоро вернется заседатель с полицией — уж они-то на это преступление посмотрят по-другому.

Но союзник в этом вопросе у меня появляется гораздо раньше. Мы только-только садимся за стол, когда Сухарева докладывает еще об одном госте.

— Денис Ефимович Пригодин, ваше сиятельство!

Фамилия эта кажется мне знакомой, но я не сразу вспоминаю, о ком идет речь.

Визитер оказывается солидным мужчиной среднего роста, лысоватым и с лоснящимся, будто намазанным маслом лицом.

— Великодушно прошу простить меня, ваше сиятельство, за столь поздний визит. Но прошу принять во внимание, что я только после обеда узнал об ужасном происшествии, случившемся с вашим супругом. Не имел чести быть вам представленным ранее, но всё же счел возможным приехать, чтобы выразить слова глубочайшего соболезнования.

За всеми этими витиеватыми фразами я почти теряю нить его мыслей. Я торопливо киваю — только, чтобы он немного сбавил темп своей речи.

— Право же, столь варварское преступление характеризует нашу губернию не в лучшем виде. Боюсь, вам, ваше сиятельство, наша провинция уже кажется дикой. Но смею вас заверить, такое тут случилось впервые. Да-да, прежде ничего подобного тут не было. И мы полагали, что все эти непотребные вольнодумства до нашей глуши не доберутся. Это в столицах народ позволяет себе всякие бунты, а у нас крестьяне до недавнего времени вели себя смирно.

— Денис Ефимович, не изволите ли отведать водочки с дороги? — Назаров тоже пытается прервать это словоблудие, но тоже безуспешно.

— Да-да, благодарю вас, — соглашается гость, — но исключительно за упокой души его сиятельства. Выдающийся был человек! Ну, да что говорить, вы, Анна Николаевна, и сами про это знаете. И смею вас уверить, мы приложим все усилия, чтобы обнаружить и примерно наказать супостатов. Надеюсь, сами вы не пострадали?

Он задает вопрос, но не дает мне ни секунды, чтобы на него ответить.

— А что же вы дальше намерены делать, Анна Николаевна? Вам, москвичке, в провинции, наверно, будет неуютно.

— Право же, Денис Ефимович, вы несколько бестактны, — не выдерживает и отец Андрей.

Пригодин отправляет в рот кусок жареной стерлядки.

— А что я? Я всего лишь спросил, не собирается ли Анна Николаевна вернуться в Москву.

Я пожимаю плечами:

— Возможно, я так и сделаю.

Честно говоря, это было бы даже любопытно — посмотреть на Москву середины девятнадцатого века. Не думаю, что я узнала бы ее.

Пригодин тут же откладывает вилку в сторону.

— Еще раз простите за назойливость, ваше сиятельство, но я почему интересуюсь — у нас с Сергеем Аркадьевичем были некоторые договоренности, которые, я надеюсь, вы нарушить не захотите.

Понятия не имею, о чём идет речь, и потому отвечаю достаточно осторожно:

— Разумеется, Денис Ефимович, я не собираюсь расторгать договоры его сиятельства. Если у вас есть документы, подтверждающие…

Он не дает мне договорить:

— В том-то и дело, ваше сиятельство, что это были устные договоренности. Но они, надеюсь, для вас имеют не меньшую силу. Мы собирались подписать бумаги в ближайшие дни. Я как раз ждал возвращения графа в Даниловку.

Он смотрит на меня с заметным беспокойством. А еще я вижу, как напрягаются и доктор, и священник, и, наконец, вспоминаю, кто мне говорил о Пригодине! Стешка! Точнее, она говорила не о самом Пригодине, а о его поместье. Но сути дела это не меняет.

И когда я задаю вопрос, я уже почти знаю, о чём пойдет речь.

— И что же это были за договоренности, Денис Ефимович?

— Да так, небольшой пустячок, Анна Николаевна, — гость елозит на стуле. — Ваш супруг собирался продать мне несколько крепостных — только и всего. Не сомневайтесь — по хорошей цене.

— Не о молодых ли девицах идет речь? — брови отца Андрея сходятся у переносицы.

Значит, девочка сказала правду. Граф собирался продать ее сестру. Я понимаю, что в то время были совсем другие нравы, и продажа крепостных была вполне обычным делом, но мне всё равно становится не по себе.

— А помните ли вы, Денис Ефимович, — на всю столовую грохочет голос Назарова, — что закон запрещает разделять семьи крепостных при продаже? А значит, подобная сделка противозаконна!

— Да чем же она противозаконна? — удивляется Пригодин. — У меня прислуги в доме не хватает. А эти кобылы уже взрослые, на них пахать можно. Я их и замуж выдам — в поместье неженатых мужиков много.

Я ничего не знаю об этом человеке, но проникаюсь к нему антипатией. И он, должно быть, чувствует наше молчаливое осуждение, потому что как только мы встаем из-за стола, торопливо откланивается.

Следом за ним уезжает и батюшка.

11. Очная ставка

Похороны графа проходят спокойно и достойно. В Даниловку съезжаются помещики из соседних усадеб. Я выслушиваю слова сочувствия и поддержки. Киваю, благодарю.

Большинство соседей разъезжаются после отпевания и предания тела Данилова земле, на поминки остаются немногие.

За столом я почти ничего не говорю. Да от меня и не ждут речей — все считают, что молодая вдова убита горем. Мы вообще разговариваем мало. Насколько я поняла, покойного графа даже здесь, в Даниловке, знали плохо. Хозяином поместья он стал недавно. Большую часть жизни провел в Москве и к дяде в провинцию приезжал редко. Да и старый граф племянника, судя по всему, особо не привечал, и будь у него другие кандидатуры в наследники, ничего бы Сергею Аркадьевичу не досталось.

Из местных помещиков Данилов близко сошелся только с Пригодиным, да и то исключительно по делу — несколько