Квестер - Андрей Владиславович Немиров

так по сиху пору Пихтом и кличуть! — старикашка сделал паузу, набрал воздуха. — Знаю я одну лазейку скрытную, ага! Да одному мне не сладить! Силов, боюсь, не хватит! Айда со мною!

— Да погоди ты! — громко прошептал Тестер, — Куда бежать-то, знаешь? Мы вообще — где?

— Сам толком не знаю! — прошипел дед Пихто. — А то, что знаю, опосля…, опосля расскажу… Ежли выберемси! — дед немного помолчал и вновь прошипел из-за тестеровой задницы: — Ну, идёшь?

Тестер замялся: уж как бы не было бы хуже…, хотя — куда уж хуже!

— Ну, чо задумалси? А-а! Молодежь! — дед сплюнул с досады и замолчал. Из ниши слышалось только его раздражённое сопение. Тестер всё колебался, хотя что-то внутри него говорило: надо бежать.

— Охранники смотрят! Я к тебе полезу, а они — за мной! И далеко мы так убежим? — наконец поведал Тестер Пихту о своих сомнениях.

— Об охранниках ты не беспокойси! Енто я беру на себя! Едешь или нет, мать твою итить? — Пихто аж подпрыгнул в своей тесной нише и, видимо, больно ударился головой, потому что сразу затих и некоторое время Тестер, кроме приглушённого мата, ничего не слышал.

— Погоди, а как ты с охранниками-то справишься, старикашка? Перебьёшь всех одной левой?

— А вона как! — с этими словами Пихто что-то дёрнул в глубине ниши и через секунду в противоположной стороне ангара раздался страшный грохот, словно там упала груда алюминиевых горшков. Кто-то громко закричал, а охранники — все как один — бросились на звук — наводить порядок. Вслед за этим Пихто сильно потянул Тестера за ногу, тот упал и был втащен стариком в нишу. Силёнок, однако, у дедка оказалось предостаточно! Таким образом старикашка не оставил Тестеру вариантов, насильно сделав его своим соучастником и это разозлило Тестера, не привыкшего, чтобы им управляли. Но предпринимать что-то иное уже было поздно: их безумный побег начался. Выбив ударом ноги какую-то фанерку, Пихто вылез наружу и помог выбраться Тестеру.

Снаружи был лес, и было солнце. Тестер стал было отряхиваться и озираться по сторонам, да старикашка и здесь не дал ему времени: схватил за локоть и потащил прочь от Обители. Долго вслед за дедом кондыбал Тестер на своих непослушных ногах, прячась за какими-то трубами, штабелями брёвен, свалками всякой всячины, перепрыгивая ямы и обходя кучи мусора, пока не увидел перед собой высокий частокол, ограждающий территорию. Здесь они остановились перевести дух.

— Вот здесь-то твоя подмога и нужна, паря! — сказал Пихто. — Копать надо-ть! Подкоп рыть. Как во городе было, во Казане, ага!

Но в голове у Тестера уже возникла идея получше. Он взял валявшуюся здесь же здоровенную доску, наклонно положил её на забор, и, разбежавшись хорошенько, перемахнул препятствие в один скачок. Правда, с приземлением малость не повезло (мягкие места — они не всегда мягкие!), но, слава Богу, ничего не сломал, не вывихнул. И то хорошо!

— Эй! Паря! А я-то как? — кричал в той стороны дед Пихто. — Я так-то, на манер горного козла, прыгать не умею-та! Ага?

Тестер замялся. Подбежал к забору, подпрыгнул, подтянулся…. Дед пытался на карачках ползти по доске. Выглядел он жалко.

— Верёвка есть? — спросил Тестер.

— Дык откудова? — еле держась на доске, ответил Пихто. — Была бы, верно повесился бы давно уж! Ага! Вы-ы-тащи меня, соколик, христом богом прошу…!

Да, видать, не судьба была деду перелезть забор. Тестер краем глаза увидел приближающегося слева охранника и, крикнув Пихту «атас!», спрыгнул с забора и юркнул в кусты. Пихто оглянулся, тоже увидел фигуру в камуфляже, но уже было слишком поздно. В последней отчаянной попытке старик кое-как поднялся на ноги и, шатаясь, пошёл вверх по доске. Уже и голова его показалась над частоколом…

Спрятавшийся в кустах Тестер слышал, как зашёлся автомат в руках охранника, увидел, как пули в четырёх или пяти местах разорвали дедовский халат, и как рухнул Пихто вместе с доской на землю…

За частоколом поднялся гомон: видимо, подбежали другие солдаты, стали кричать и ругаться, перебивая друг друга, а затем, как понял Тестер по доносящимся звукам, схватили Пихту за ноги и потащили в ангар. Вскоре всё стихло.

3

Сидящий в кустах Тестер, остолбеневший от произошедшего, долго, очень долго не решался даже шелохнуться. Его била дрожь. Ему казалось, что там, за частоколом кто-то сидит и внимательно наблюдает за кустами, готовый выстрелить на малейший шорох. Но, вместе с тем он понимал, что оставаться здесь не менее опасно: рано или поздно его начнут искать, а… что тут искать: вон — забор, а вот — кусты. А, может быть, его уже ищут, и сейчас люди в камуфляже вернутся, и прямо здесь, как Пихту, изрешетят пулями. А вдруг у них есть собаки, и они спустят на него собак?

Ведь, как он теперь знал, здесь мёртвого человека можно ещё раз убить.

Несчастный, так толком ничего не понявший Тестер, чья душа разрывалась на части страхом быстрой смерти с одной стороны и страхом смерти отложенной — с другой, никак не мог принять решения. Наконец, на его счастье, начало темнеть, Тестер вылез из кустов и медленно побрёл прочь от частокола, ежесекундно ожидая от спрятавшегося в засаде снайпера выстрела в спину. Болела голова — от бесконечных безответных вопросов, болела задница, на которую он не совсем удачно приземлился, перепрыгивая ограждение…, но самой сильной болью отдавалась смерть этого старичка, деда Пихты, кровавым пятном расплывшаяся на его совести. Всё ещё дрожа от пережитого и переживаемого страха (адреналин бурлил в его жилах и никак не хотел угомониться), Тестер, словно располневший циркуль, кондыляя на негнущихся ногах, вышел на поляну, посреди которой рос огромный одинокий дуб. Идти дальше не имело смысла, так как всё равно уже было почти ничего не видно, и Тестер решил, что под густой кроной этого лесного исполина, или в самой его кроне наверняка есть подходящее место, где мог бы переночевать одинокий компьютерщик. Адреналин кипел в крови, тело не слушалось, настроение было препоганейшее.

Дуб был знатный: настоящий великан, ветви которого, казалось, уходили в глубокий космос. Тестер оглядел дерево, а затем уселся на землю, привалясь спиной к огромному стволу. Как-то быстро стала проходить боль, и страх постепенно отпускал разум, возвращая ему способность мыслить.

Тестер подвёл неутешительный итог дня: он так и не понял, куда его занесло. Слова «Обитель» и «Великий Владыка», оброненные Лениным в «дурдоме», пока не давали практически никакой понятной информации. Дед Пихто, насильно, вопреки желанию Тестера, «выпихнувший» его за пределы этой самой «Обители», и обещавший «опосля» всё рассказать,