Немой 2: охота на нежить (СИ) - Рудин Алекс

Тогда... Тогда деда кто-то предупредил!

А кто?

Я поторопил коня, который совсем уже еле плёлся, и принялся упрямо вспоминать, чем вчера и сегодня занимались княжеские дружинники. Кто из них куда отлучался.

Трое ходили за водой.

У одного крутило живот от халявной выпивки, и он постоянно бегал в кусты. Всю опушку Потапычу загадил!

Кто-то оставался один в шалаше.

А потом я ушёл гулять с Глашкой и вообще ничего не видел.

Нет, так хрен, кого вычислишь!

Надо зайти с другого конца. Как дружинник мог предупредить стрелка? Надолго с поляны никто не отлучался. Значит, только через зеркальце.

Ага! Это уже зацепка.

Я поравнялся с рыжебородым плечистым дружинником. Он свободно сидел в седле, одной рукой небрежно правил лошадью, а в другой руке держал большой ржаной сухарь, от которого понемногу откусывал. Крошки падали в его широкую бороду, и дружинник стряхивал их.

Увидев меня, дружинник приосанился и уважительно кивнул. Но князем называть не стал, покосившись на Всеволода.

Дипломат, бля!

Я широко улыбнулся.

— Дружище, зеркальце есть? Мне срочно позвонить надо по государственному вопросу. А моё разбилось, как нарочно.

— Конечно! — хриплым басом ответил рыжебородый. — Держи!

И достал из кармана зеркальце. Такое же, как у меня. Только оправа не серебряная, а стальная.

Оп-па!

С первого заброса — и такая рыбина! Теперь главное — не испугать его. Мужик он упёртый, сразу видно. Если что-нибудь заподозрит — его и Сытин хрен расколет.

Я взял зеркальце. А кому звонить-то, бля? Все мои абоненты здесь, рядом едут.

Ладно, вызову Чупава. У него хоть зеркальце точно есть.

Я провёл пальцем по стеклу. В зеркальце появилась потная физиономия кузнеца. По низкому покатому лбу стекала струйка пота.

— Немой? — тяжело дыша, спросил Чупав. — Чего тебе? Что-то срочное?

— Да нет. Просто решил проверить — как вы там.

— Нормально, — пропыхтел Чупав.

— А ты чем занимаешься? Почему лицо красное?

— Бля, Немой! Наковальню я тащу! Ещё вопросы есть?

Охренеть! А как же он на звонок ответил?

Спрашивать Чупава об этом я не стал. Ещё прибьёт при встрече.

— Ладно, не отвлекаю. Осторожнее там — наковальню на ногу не урони!

— Иди на хер, Немой! — попрощался Чупав и отключился.

Я повертел зеркальце в руках и увидел на его обороте тиснёную цифру «четыре».

Возвращая зеркальце, я спросил у дружинника:

— Что за цифра на обороте?

— Номер зеркальца, — удивлённо ответил дружинник. — Оно же княжеское. Нам их под роспись выдают на задание. Не сдашь после — из жалованья вычитают стоимость зеркальца. А цена кусается!

— И у каждого дружинника такое зеркальце есть?

— Конечно! Как без связи воевать? Не древняя эра на дворе. Прогресс!

Вот так. Гавкнулось твоё следствие, Немой, не успев начаться!

***

К вечеру мы въехали в Старгород. Княжич всё ещё был жив — лежал в телеге задницей кверху и молчал. Только глаза шныряли по сторонам.

Стражники на воротах встретили нас неприветливо. Когда мы поравнялись со старшим, он не выдержал и спросил:

— Джанибек! Ты зачем Захара застрелил?

Какого Захара, бля?

Я с трудом вспомнил, что когда мы уезжали из Старгорода, за нами гнались. И там действительно был какой-то дружинник или стражник по имени Захар. Но с тех пор случилось столько событий, что это происшествие казалось чуть ли не прошлогодним.

Но это мне так казалось. А стражники, целыми днями скучавшие у ворот, помнили всё просто отлично.

Джанибек, чуть прищурив глаза, спокойно посмотрел сверху вниз на стражника.

— А зачем Захар за нами гнался? На кой хер подставлялся под стрелу?

— Он гнался по приказу князя! — повысил голос старший стражник. — А ты по чьему приказу его убил?

Князь Всеволод услышал стражника и растерянно обернулся.

— И я по приказу князя, — ответил Джанибек.

— Какого князя? — не унимался стражник.

— По приказу князя Добрыни Немого. Сына Ивана Свирепого. Помнишь такого, или память отшибло?

Джанибек кивком головы показал на меня.

Спасибо, бля!

Стражник повернулся ко мне.

— Всеблагие боги!

И так и остался стоять с распахнутым ртом.

Княжича вместе с трупами сдали Гиппократу Поликарпычу. Ему же Сытин передал колчан с отравленными стрелами и деревянную баночку.

— Сделай анализ, Поликарпыч! — попросил он. — И про княжича — держи меня в курсе.

— Ладно! — кивнул сухонький доктор и нацепил на нос круглые очки.

Затем открыл банку и осторожно понюхал. Брови его поползли на лоб.

— Здесь, Вася, и анализ не нужен. Это «сорочий глаз».

— Ты уверен, Поликарпыч?

— Что за «сорочий глаз»? — спросил я.

— Болотная ягода, — ответил Сытин. — Чёрная с белой точкой. Если случайно съешь пару штук — ничего страшного. Но если сок этих ягод попадёт в кровь... Ну, ты видел, как издох княжеский конь.

— А противоядие? — растерянно спросил я.

— Есть, — кивнул Гиппократ Поликарпыч. — Но оно само по себе ядовито.

Охереть!

Это что получается? Сперва княжича одним ядом травили. Потом решили отравить другим, а яды нейтрализовали друг друга?

Бля! Это как же надо насолить людям, чтобы они так активно принялись тебя убивать?

Сытин как будто прочитал мои мысли.

— Может, дед стрелу забыл ядом смазать? — сказал он и пожал плечами.

— Ну, куда вы его понесли?! — закричал Гиппократ Поликарпыч дружинникам, которые втаскивали в его каморку тело стрелка. — Людей — в ледник пока. А эту, с крыльями — мне на стол!

Князь Всеволод подъехал ко мне.

— Видишь, как оно, Немой! — сказал он жалобно. И замолчал.

Я сочувственно кивнул.

— Ты не уезжай пока из Старгорода, — попросил князь. — Если Мишка доживёт... Ладно! Завтра я соберу думу. Покажем тебя боярам.

Я подумал и кивнул князю.

— Хорошо!

Ко мне подъехал Прошка.

— Куда нам теперь, княже?

— По домам, — ответил я. — Пока отдыхайте. Понадобитесь — вызову. У тебя зеркальце есть?

— Само собой, — удивился Прошка. — Вот!

На Прошкином зеркальце стояла цифра «семь».

Заспанный княжеский конюх принял у нас лошадей. Он что-то ворчал себе под нос и угрюмо на нас поглядывал. Конюха можно было понять — спал себе спокойно человек на рабочем месте. Вдруг прискакали, разбудили. А ему теперь коней чистить, поить, кормить. И на хер не пошлёшь.

Мы пешком вышли из ворот терема. Сытин задумчиво насвистывал. Глашка так и шлёпала в моих штанах. Михей нёс подмышкой валенок с мышиным семейством.

За воротами Сытин остановился и снова вытащил из кармана зеркальце.

— Чупав! Как там у вас? Всё в порядке? А чего запыхался? Куёшь? Ну, куй, куй, не отвлекайся!

Сытин убрал зеркальце и удивлённо хмыкнул.

— Охереть! Чупав уже кузницу на поляне устроил. Нечисть — и та полезным трудом занята. Одни мы без толку по буеракам скачем.

— Мне надо заглянуть в церковь, — сказал Божен.

— Смотри, осторожнее, святоша! — ухмыльнулся я. — Перуна сильно не дразни.

— Не бойся, Немой! Херни не сделаю! Захочешь помолиться — заходи в гости, — в тон мне ответил Божен.

Мы расхохотались.

Сытин удивлённо смотрел то на Божена, то на меня.

Священник, всё ещё прихрамывая, свалил в боковую улочку, ведущую к церкви.

Мыш высунулся из валенка и виновато посмотрел на Михея.

— Извини, Михей! Но мы с семьёй к Михалычу поедем. Там дед Миша и баба Дуня. Они ко мне, как к родному, привязались. Не могу же я их без внуков оставить, сам понимаешь. А к тебе мы в гости будем ездить — как на дачу. Договорились?

Михей добродушно кивнул и передал валенок с мышами мне.

Жёсткий войлок уколол пальцы.

— Глаш, ну а ты? — спросил я. — С нами, или...

Глашка посмотрела на меня. Поджала губы, но не выдержала и улыбнулась.

— Умеешь ты уговаривать!

— Вот что, Немой! — строго сказал Сытин. — Так ни хера не пойдёт! У меня в доме не протолкнуться уже! Ты теперь князь. Построй себе дворец, и хоть всё княжество в него пересели! А я после работы хочу отдыхать.