Покрышкин - Алексей Тимофеев

Свидетельствуют собранные М. М. Громыко материалы и о патриотизме русского крестьянства. Глубина народной памяти в былинах, исторических песнях, преданиях, имевших широкое хождение, измерялась многими веками. Не обучаясь в элитных школах и университетах, крестьяне прекрасно знали основные вехи своей истории — и княгиню Ольгу, и князя Владимира Красное Солнышко, и татарское нашествие, и Куликовскую битву, и Ивана Грозного, и Ермака, и Суворова, и Степана Разина, и Петра Великого, и героев Отечественной войны 1812 года… В XIX веке ученые наконец заинтересовались и описали последних из многих поколений народных сказителей былин («вещих дядей»). Слава о лучших из них распространялась на Севере по целым губерниям. Долгими зимними вечерами завораживали они слушателей рассказами о подвигах богатырей.

«Святая Русь», «своя сторона», «государство Российское», «мать Россия» — так воспринимал русский пахарь свою Родину. Этнографы записывали беседы крестьян, считающих причинами силы русских в боях то, что они едят «ржанину» (ржаной хлеб) и готовы стоять друг за друга насмерть.

Царь в народных исторических песнях всегда выступает как символ, знамя. В поражениях и бедах винят изменников — бояр, «господ». Так из песен о Смутном времени очень популярна была песня «об отравлении Скопина». Молодой, талантливый полководец князь М. В. Скопин, очистивший от врага царство Московское, отравлен завистником — предателем из бояр.

Отмечена исследователями и ярко выраженная оборонительная направленность русского патриотического фольклора. Ведь были и есть у России те зримые и незримые богатства, что притягивают к себе взгляды самых мощных, самых беспощадных завоевателей мира.

Россия — единственная страна, которая начиная с XIII века неоднократно подвергалась глобальному, опустошительному нашествию извне, становясь тем не менее все сильнее, все могущественнее. Столько оборонительных войн и угроз с разных сторон не знало ни одно государство. Постоянная борьба за жизнь и независимость обусловили и необходимость жесткой централизации власти — самодержавие, и важнейшую роль государства в экономике, и отсутствие привилегий у русских в Российской империи, и особую психологию, и многое другое. Петр Великий говорил о причинах распада Византийской империи: «Не от сего ли пропали, что оружие оставили… и, желая жить в покое, всегда уступали неприятелю, который их покой в нескончаемую работу тиранам отдал».

Русский воин шел на войну с верой, что «если умрешь на войне за веру Христову, то Господь грехи отпустит». Приводит М. М. Громыко и такой ответ на один из вопросов этнографического общества в 1839 году: «В народе существует глубокое убеждение в непобедимости России».

Нельзя было выжить поставленному в экстремальные условия русскому и без общины — объединения крестьян, живущих в одном или нескольких селениях. Сами крестьяне называли её «миром» или «обществом» («обчеством»). Как пишет Василий Иванович Белов: «Миряне строились вплотную, движимые чувством сближения, стремлением быть заодно со всеми. В случае пожара на огонь бросались всем миром, убогим, сиротам и вдовам помогали всем миром, подать платили всем миром, ходоков и солдат тоже снаряжали сообща… До мелочей была отработана взаимовыручка… Выручали друг друга в большом и малом».

Невозможно понять — каким образом выходцы из деревень и сел, потомственные хлебопашцы, становились вдруг, когда это было необходимо, наркомами и генеральными конструкторами, если не знать следующих простых вещей. Как пишет М. М. Громыко: «В крестьянском хозяйстве столько разных культур, и каждая со своим норовом, столько разных оттенков погоды, почвы, ландшафта, и все это надо знать и учитывать, если не хочешь, чтобы ты и семья твоя голодали… Поистине огромным объемом знаний должен обладать каждый пахарь, чтобы хорошо справляться со своей задачей… Например, по характеру деревьев, трав и кустарников земледельцы XVIII века умели определить качество почв».

В. И. Белов раскрывает непосвященному секреты северного плотницкого мастерства, начинающегося с «чувства дерева». Городской житель сейчас в большинстве своем не может знать и об искусстве печников и кровельщиков, к числу которых принадлежали Покрышкины. Поэтому послушаем писателя:

«Об отцовском доме сложено и до сих пор слагается неисчислимое множество стихов, песен, легенд. По своей значимости «родной дом» находится в ряду таких понятий русского крестьянства как смерть, жизнь, добро, зло, Бог, совесть, Родина, земля, мать, отец…

И если в духовном смысле главным местом в хоромах был красный угол главной избы, то средоточием, материально-нравственным центром, разумеется, была русская печь, никогда не остывающий семейный очаг.

Печь кормила, поила, лечила и утешала…

Печь нужна была в любом возрасте, любом состоянии и положении. Она остывала только вместе с гибелью всей семьи или дома.

Удивительно ли, что печника чтили в народе не меньше, чем священника или учительницу?..»

Описывая устройство крестьянского жилища, В. И. Белов сообщает: «Самым интересным у русской избы была, однако же, крыша, противостоявшая всем ветрам и бурям, не имея ни одного гвоздя. Древние плотники обходились вообще без железа: даже дверные петли делали из березовых капов, а створки рам задвижные. Любая, врезанная на шип и закрепленная клином деревянная деталь или конструкция держалась крепче, чем приколоченная гвоздем. Крыша, как и вся изба, делалась так, чтобы каждая последующая часть держалась за предыдущую, нижнюю. Причем чем выше, тем крепче, чтобы не снесло ветром».

Таким образом, даже начальное (без приводимых писателем описаний и специальных терминов) знакомство с тем делом, которым занимались Покрышкины, показывает — были они далеко не последними людьми крестьянского мира, владевшими, говоря современным языком, самыми высокими в том мире технологиями. А само ремесло кровельщика приближало их, больше других, к небу…

Отметим также упоминаемое В. И. Беловым характерное для северного народного быта стремление быть лучшим прежде всего не по количеству, а по качеству. И не было свойственно русским мастерам держать в секрете наработанное умение. Как правило, они бескорыстно делились обретенным опытом мастерства с учениками. По старинным поверьям, клады легче даются чистым рукам, бессребреникам. А у тех, кто начинал торговать талантом, он вскоре пропадал.

Народная жизнь — это не только тяжкий труд и напряжение, но и свои утешения, свои яркие праздники. Были у крестьянина и утраченные городскими потомками чувство единения с природой, и ароматы сенокоса, и шум ярмарки, и кулачные бои, и катание на лошадях в масленицу.