Бездушная - Кира Стрельникова

Разумеется, на главном проспекте, прямой стрелой начинавшемся от моста, ведущего на остров собора, расположились дома самых влиятельных жителей города и самые дорогие и модные магазины с витринами. Я поглядывал на Финиру, пока мы ехали, по пути рассказывая про Феир, она слушала, но все с тем же отстраненным видом, не проявляя особого интереса. А ее рука так и лежала в моей ладони, уже теплая, согретая моими прикосновениями, живая, мягкая. Мы проехали почти весь проспект, не остановившись ни у одного из магазинов, – не сюда я хотел привести Финиру, не в царство дорогих побрякушек. Почему-то казалось, здесь она ничего не найдет себе по душе, и дальше я попросил возницу свернуть к одному из ремесленных кварталов. В лавках зачастую можно найти удивительные вещички, пусть и не украшенные изумрудами и рубинами, но очень милые и не менее красивые. Мне нравилось там бродить, но, увы, я почти ничего не покупал – дарить некому. Твердо знал: никто из девушек в моем гареме не оценит эти вещи, в лучшем случае вежливо поблагодарят и забудут в дальнем углу на полке. Так что я просто бродил по этим лавочкам и наслаждался созерцанием, иногда радуя себя какой-нибудь покупкой.

Мы свернули на небольшую улочку, я попросил остановиться и повернулся к Финире.

– Ты не против дальше пешком прогуляться? – спросил ее, внимательно глядя в глаза.

– Если вам угодно, Аллард, – ответила она.

Я внутренне поморщился, но понял, что пока бесполезно добиваться большего.

– Если устанешь – скажи, – попросил я, справедливо полагая, что моя гостья не приучена к высказыванию своих желаний и будет молчать, а значит, нужно обозначить, что со мной она может говорить о них свободно.

– Хорошо, – коротко отозвалась Финира, приняв мою протянутую руку и выйдя за мной из экипажа.

Мы неторопливо пошли по тротуару, направляясь к одной из лавок, где продавали разные безделушки для женщин; я все поглядывал на девушку рядом со мной, пытаясь уловить на красивом лице хоть какие-то проблески эмоций, но тщетно. О чем заводить разговор, я тоже пока не знал – разве что о ее прошлом до попадания к Собирателю?

– Ты помнишь, откуда ты? – негромко поинтересовался я, прижимая руку Финиры к себе.

– Нет, Аллард. – Она покачала головой, а потом, к моему удивлению, продолжила: – Только какие-то смутные картинки, которые я даже не знаю, к чему в моей прошлой жизни относятся.

Самая длинная фраза, какую я до сих пор слышал от Финиры.

– Хорошо, я понял. – Я свернул к ближайшей лавке и открыл перед девушкой дверь. – Заходи, – сказал, ничего не объясняя, и моя гостья, ничего не спрашивая, зашла внутрь.

В лавке вкусно пахло деревом, сушеными травами, всюду на стенах висели зеркала разных размеров, яркие коврики, еще всякие мелочи, предназначенные для создания уюта в доме. На полках и нескольких столиках стояли шкатулки, статуэтки, в коробках лежали ленты, заколки, кошельки и прочая мелочевка, расшитая бисером, украшенная тонкими чешуйками перламутра и эмали. За прилавком стояла невысокая худая женщина неопределенных лет с добрым улыбчивым лицом – хозяйка лавки. Все товары делала ее большая семья: она сама, дочери, муж, сыновья. Место, популярное среди жителей этого квартала, зажиточных торговцев, кузнецов, булочников и других респектабельных жителей, честно зарабатывавших свой хлеб.

У порога я придержал Финиру за плечи и наклонился к ее уху:

– Ты можешь взять здесь все, что тебе понравится. Я заплачу. Если ничего не глянется – ничего страшного, пойдем в следующую лавку. Поняла?

Она даже не вздрогнула, когда услышала мой голос, и не попыталась отстраниться. Замерла, молча дождалась, когда я закончу, а я вдруг поймал себя на том, что не могу отвести взгляд от маленького круглого ушка, розовой раковины, по краю которой так захотелось провести кончиком языка. Медленно, едва касаясь, и посмотреть, как отреагирует Финира.

– Да, Аллард. – Голос гостьи привел меня в чувство, и я выпрямился.

Даже если отреагирует, то это будет всего лишь физическая реакция, не эмоции. Приветливо улыбнувшись хозяйке лавки, я легонько подтолкнул Финиру, а сам остался на месте – наблюдать. Вмешиваться в процесс выбора не собирался ни при каких обстоятельствах, сколько бы она ни оглядывалась. Женщина вышла из-за прилавка, покосилась на меня и подошла к Финире.

– Вас что-то конкретное интересует? – спросила она, искренне собираясь помочь.

Я не остановил ее. Пусть Финира учится общаться с обычными людьми, наверняка и этого она не умеет.

– Не знаю, – честно ответила моя странная подопечная.

Хозяйка правильно поняла происходящее и не стала надоедать своим вниманием.

– Если что-то понравится – обращайтесь, подскажу, – улыбнулась она и отошла обратно к прилавку.

Бездушная оказалась предоставлена сама себе и своим желаниям, чего я и добивался. Она медленно пошла мимо столов, рассматривая вещи, но не прикасаясь к ним, словно в самом деле прислушивалась к себе и пыталась понять, нравится ей что-то или нет. А я задумался, делает ли она это потому, что я приказал – именно так она пока воспринимала мои просьбы, – или действительно ищет, что ей приглянется. Пока понять не представлялось возможным: вряд ли Финира сама до конца осознавала, какие мотивы ею движут, и мне уж точно не смогла бы объяснить.

А потом она остановилась перед очередным столом, где стоял ящик с разной мелочевкой, и протянула руку, вытащив обычное ручное зеркало в серебряной оправе, украшенное мелким жемчугом неправильной формы. И ее лицо дрогнуло, по нему пробежала тень. Я с замиранием сердца увидел, что фарфоровая маска дала трещину, и заметил первую серьезную эмоцию – замешательство.

Глава 4

Она смотрела на зеркало, поглаживала жемчуг, но не видела своего отражения. Ее взгляд остановился. На серебристой поверхности словно возникла картинка светлой просторной комнаты с воздушным тюлем на окнах, расшитым золотой нитью, девушки, сидевшей спиной, с такими же золотистыми распущенными волосами, как у Финиры. Девушка держала зеркало. Точно такое же, какое сейчас было в пальцах самой Бездушной. А еще она смеялась – нежно, мелодично и удивительно легко.

– Мама, какая прелесть! Спасибо! – раздался в ушах Финиры голос, и в нем она узнала свой собственный, только полный эмоций, чувств, красок.

Девушка в отражении радовалась подарку, солнечному дню, да вообще жизни. Она была счастлива, у нее была мама, которая любила и баловала свою ненаглядную дочь. Кто она?.. Рука Финиры дрогнула, и Бездушная рывком вернулась в настоящее, осознала, что она стоит в лавке и держит простое зеркало в серебряной оправе, украшенной жемчугом. В груди странно жгло, будто внутрь положили молодой крапивы, воздуха не хватало, и девушка дышала часто и приоткрыв рот. Она позабыла, что не одна в лавке, что на нее смотрят, а полностью сосредоточилась на своих странных ощущениях. Она не понимала, что происходит, и, наверное, если бы умела чувствовать, испугалась бы. Или забеспокоилась. Правильные названия сами всплыли в голове, хотя вспомнить, как это, Финира так и не смогла. Но зеркало определенно что-то значило для нее в прошлом, что-то хорошее и светлое. Может, не конкретно это, просто очень похожее, но оно всколыхнуло воспоминания, давно похороненные в самой глубине подсознания.

Бездушная оглянулась, встретила внимательный и одновременно встревоженный взгляд Алларда. Он наблюдал за ней молча, скрестив руки на груди и без тени улыбки, и, едва увидел, что она повернулась, тут же негромко спросил:

– Финира? Все в порядке?

Девушка, помедлив, кивнула и снова опустила глаза на зеркало. Оно ей нравилось. Его было приятно держать в руках, и в нем отражалось ее лицо, вроде прежнее, но в то же время Финира отметила, что в нем что-то неуловимо изменилось. Что именно, она сказать не могла, однако всматривалась и всматривалась в свои глаза: ей чудилось, в их глубине затаилась тень… чего? Девушка вскинула голову, сжав пальцами ручку зеркала.

– Оно мне нравится, – вполголоса произнесла Финира, сделав окончательный выбор.

Ведь новый хозяин сказал ей выбирать то, что нравится. А когда Аллард с облегчением улыбнулся, девушка поняла, что он доволен ее поступком.

– Вот и отлично, – отозвался он и подошел к прилавку. – Что-то еще, может?

Бездушная обвела взглядом помещение, не задерживаясь на предметах, и медленно покачала головой. Ей неожиданно захотелось на свежий воздух, к свету, из этой полутемной комнаты, запахи сушеных цветов и другие – ткани, кожи, дерева – неприятно щекотали нос, и тянуло то и дело морщиться.

– Хорошо. – Аллард кивнул и достал несколько монет из кошелька. – Благодарю вас. – Он снова улыбнулся, теперь женщине, хозяйке лавки.

Потом подошел к Финире, положил ее ладонь к себе на локоть, и они вышли из лавки. И опять девушка подумала, что действия Алларда не вызывают у нее неприязни, ей не хочется отодвинуться или отобрать руку. А его подвижное, живое лицо, на котором Финира легко читала эмоции, даже когда он старался сдерживаться, так и притягивало взгляд. Но Бездушная не знала, понравится ли это новому хозяину, а потому глядела прямо перед собой, крепко сжимая в другой руке зеркало.