Доклады на столе Сталина(СИ) - Толстой Владислав Игоревич

Исходя из всего вышеперечисленного, для закрепления Советского Союза на Дальнем Востоке представляются необходимыми следующие меры.

1). Следует создать мощный промышленный район в пределах территории советского Дальнего Востока - в первом приближении, исходя из условий климата и транспортной доступности, от Владивостока до Хабаровска.

Исходя из стратегических соображений, в этом районе должно быть сосредоточено производство наиболее сложных видов промышленной продукции и переработка такого стратегически важного сырья, как нефть.

Для привлечения населения из европейской части СССР в столь сложный для проживания регион, каким является Дальний Восток, понадобится создать систему социальных преференций, действующую как для переселенцев, так и для постоянных жителей Дальнего Востока.

2). Исходя из текущего положения в Корее, а, также, из данных, полученных в рамках 'Рассвета', представляется оптимальным предоставление Корее государственной независимости, с заключением советско-корейского Договора 'О дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи', подкрепленного неофициальным соглашением с корейской элитой по образцу соглашения, заключенного с элитой Германии.

В этом случае, и политику СССР в отношении Кореи в целом, и негласный договор, придется выстраивать, исходя из следующих предпосылок:

2.1). Японское руководство, судя по всему, отдавало себе отчет в особенностях национального характера корейского народа - поэтому оккупационная политика Японии в Корее отличалась невероятной для японцев мягкостью.

В этом отношении СССР следует продолжить политику Японии, со следующими отличиями:

2.1.1). Следует поощрять народное образование Кореи, расширяя систему начального образования и решительно расширяя систему общего среднего образования, и, в особенности, среднего специального и высшего образования, уделяя особое внимание техническому образованию. С учетом присущей корейскому народу тяги к образованию и принятому там уважению есть все основания считать, что подобная политика СССР прибавит нам искренних друзей среди корейцев.

2.1.2). Поскольку корейский народ относится к военным нациям, военная служба там весьма уважаема и почетна - а воссоздание национальных вооруженных сил является давней мечтой корейцев, имеет смысл создание Корейской Народной Армии, с выстраиванием отношений между КНА и СА по типу отношений Фольксармее - СА, поскольку многие корейцы служили в ВС Японской Империи.

В настоящее время этот вариант является оптимальным для СССР и ввиду национального характера корейского народа, и ввиду высокого качества корейских кадров, поскольку значительная часть корейских юношей имеет полноценное начальное образование немецкого образца, достаточный процент - законченное среднее образование, кроме того, уровень жизни в Корее достаточно близок к уровню жизни японцев, поэтому физически корейцы развиты почти так же, как японцы - и намного лучше подавляющего большинства китайцев. Слабым местом будет сильнейшая нехватка подготовленных младших офицеров и технических специалистов, и, полное отсутствие квалифицированных старших офицеров в собственно Корее.

2.1.3). Важным элементом политики новой Кореи должна стать аграрная реформа. В 10-е годы, вскоре после захвата Кореи, японцы провели унификацию земельных отношений, создав кадастр европейского образца - под этим предлогом была изъята значительная часть пахотных земель Кореи, по некоторым оценкам, до 40%, поскольку владельцы этих земель распоряжались ими согласно традиционному средневековому праву, не имея правоустанавливающих документов. Восстановление статус-кво, совмещенное с принудительным выкупом части земель у богатых помещиков, тесно сотрудничавших с японцами, поможет СССР создать себе опору среди корейского крестьянства, прежде всего, в аграрных южных провинциях.

2.1.4). В настоящее время в деловой сфере Кореи существует следующее разделение - крупными предприятиями и банками, всеми без исключения (некоторым исключением являются незначительные пакеты акций, принадлежащие крупным корейским капиталистам в нескольких ключевых компаниях), железными дорогами и портами, владеют либо японские концерны, либо японское государство; значительной частью коммерческих предприятий среднего уровня владеют японцы, но большая часть принадлежит корейцам; почти вся мелкая коммерция находится в руках корейских предпринимателей.

Исходя из этого, представляется разумным проведение конфискации японской собственности, с последующим переходом ее во владение Советского Союза - либо полное, либо с предоставлением блокирующего пакета корейскому государству. Дополнительным аргументом в пользу такого решения является то, что практически все ключевые должности на этих предприятиях заняты японскими специалистами - есть некоторое количество техников-корейцев, но корейцев-инженеров просто единицы, при наличии тысяч инженеров-японцев.

Применительно к сфере финансов представляется необходимым конфискация отделений японских банков в Корее, с организацией на их базе Московско-Сеульского банка, который и возьмет на себя организацию финансовой деятельности в стране. На первом этапе, после неизбежного переходного периода, платежным средством будет советский рубль; на втором этапе, обязательно введение национальной валюты, корейской воны, привязанной к рублю.

Эффективным средством давления на корейскую элиту будет сам факт ее сотрудничества с японцами, болезненно воспринимаемый подавляющим большинством корейцев. Строго говоря, другого выхода у корейской элиты просто не было, поскольку лояльность к оккупантам была обязательным условием самой возможности занятия профессиональной деятельности - и, если, журналистам в 20-е - первой половине 30-х годов дозволялось предельно мягко критиковать отдельные аспекты линии, проводимой японскими властями, никоим образом не ставя под сомнение благотворность самой власти Японии над Кореей, то для деловых людей малейший намек на нелояльность автоматически означал потерю собственности.

Можно не сомневаться в том, что в японских архивах, находящихся в Корее, найдется достаточное количество документов, подтверждающих лояльность представителей корейских элиты Японии. Другое дело, что пользоваться ими надо будет иначе, чем в Европе, делая упор даже не столько на 'мягкую силу', сколько на 'дружеский совет'. Причина этого заключается в особенностях национальной психологии - поскольку корейская культура, как и японская, является 'культурой стыда', в отличие от европейской культуры, являющейся 'культурой вины', то упор на классические вербовки даст обратный эффект, поскольку вербуемый таким образом кореец предпочтет самоубийство вербовке, дабы смыть позор с себя и своего рода.

Примером принципиальной ошибки японцев, насколько можно судить, была попытка ускорить ассимиляцию корейцев в конце 30-х посредством принудительного принятия ими японских имен . Дело в том, что корейцы очень серьезно относятся к родственным связям, отличаясь трепетным отношениям к своим корням, поэтому почти насильственный отказ от родовых имен, привел не к ускоренной ассимиляции, а к усилению массовой неприязни к японцам; проще говоря, корейцы подчинились силе, которой заведомо не могли противостоять - но ничего не забыли и не простили. Вряд ли существовал более надежный способ качественно изменить отношение корейцев к японцам - если раньше многие испытывали определенную благодарность к японцам за развитие образования и промышленности, пусть и смешанную с нелюбовью за лишение страны независимости, то, теперь это отношение сменилось неприязнью, граничащей с ненавистью.

Еще более грубым просчетом японцев стала насильственная вербовка корейских девушек и молодых женщин в т.н. 'помощницы' - формально они должны были быть медсестрами, подносчицами боеприпасов, поварихами и т.д., проводимой с 1942 года. Эти обязанности они выполняют днем - ночью же их принуждают быть т.н. 'женщинами для комфорта' в солдатских борделях. Многие из них покончили жизнь самоубийством. Если добавить к этому традиционное отношение к женской невинности, бытующее на Дальнем Востоке, то большего подарка своим врагам японская администрация просто не могла сделать. После этого неприязнь большинства корейцев к японцам совершила новый 'фазовый переход', став ненавистью.