Убей, укради, предай - Фридрих Незнанский

– Не издевайся, сам знаю, что гнилое дело. Только у нас сейчас все дела такие. Меня в первую очередь интересует мотив. Что эти подрывники с ним не поделили?

– Да что угодно, – опять оскалился Семен. – Степан Степанович у нас личность многогранная, он свои щупальца всюду запустил. Не то чтобы вообще все контролирует, но свой интерес имеет в огромном количестве областей народного хозяйства.

– А поконкретнее можно? Ты мне по вероятностям разложи.

– По каким таким вероятностям? – растягивал удовольствие Семен.

– Что бы ты сам, например, в первую очередь стал раскапывать? Газпром или ГКО? Или банковский скандал? А может, партийные дела?

– Да вы же сами все и разложили – как раз в порядке убывания вероятности. Я бы еще продолжил этот ряд убийством на бытовой почве, убийством из ревности или мести, потом бы вспомнил о маньяках… Короче, дело в том, что одного Газпрома вам хватит, чтобы целый год версии отрабатывать, там все настолько у них запуталось…

– Понимаешь, Семен, – прервал Турецкий, – меня время этого покушения смущает. Тут тебе банковский скандал и как бы вследствие – подрыв Чеботарева. Я справочку прочитал про наши успехи в этом деле, так там фамилия Чеботарева фигурирует.

– А кто, спрашивается, эту справочку готовил?

– Ты, что ли? – запоздало сообразил Турецкий.

– Каюсь, не обошлось без вашего покорного слуги.

– Ну вот и чудненько, – обрадовался Турецкий. – Давай тогда ты мне ее человеческим языком перескажи с комментариями, а заодно поясни, почему ты Чеботарева в нее включил, но при этом раскапывать его связи со скандалом сам стал бы чуть ли не в последнюю очередь?

– Без проблем, только у меня пиво кончилось, – тонко намекнул Школьников.

Турецкий заказал еще по две банки.

– Значит, излагаю популярно: соль в том, что где-то в далекой Америке существует фирма «Феникс Лтд», у нее имеется владелец – некий венгр, который на самом деле таинственно исчез, реальный владелец – Шестопал, и счет…

– …в Бэнк оф Трейтон, – закончил Турецкий. – Это я уже усвоил.

– Делаете успехи.

– Комплименты потом. Ты мне расскажи, известно ли хотя бы приблизительно, чьи деньги отмывались?

– Да чьи угодно!

– Как это?

– Любой, кто желал перевести доллары за границу, мог воспользоваться услугами «Феникса». Конечно, крупные банки в таких конторах не нуждаются, у них есть собственные «прачечные». Но небольшой банк, или импортер каких-нибудь памперсов или тех же окорочков, или опять же мафиози средней руки – вот это как раз подходящие клиенты. А незадолго до печально известного 17 августа 1998 года через «Феникс» якобы прошли очень крупные суммы. То есть мы этого доподлинно не знаем, но фэбээровцы на это намекали оч-чень недвусмысленно. Это, кстати, вполне могли быть деньги, полученные от продажи ГКО.

– А избавлялись от них те, кто знал о том, что скоро лавочка закроется, – согласно кивнул Турецкий. – Но Чеботарев-то знал, то есть наверняка знал.

– Думаете, ему захотели отомстить те, кого он не предупредил вовремя? Так что же они больше года ждали?! За такое надо мочить сразу, не сходя с места.

– Хорошо, допустим. А фэбээровцы не намекали, кто конкретно тогда, в августе, гонял деньги?

– Не намекали, потому что опять же кто угодно. Здесь, правда, вряд ли можно заподозрить торговцев памперсами, но средние банки или даже крупные банки, причем есть мнение, что не один и не два, а очень многие, устроили «постирушки» в «Фениксе». Причем крупные банкиры оставили собственные «прачечные» без работы не из любви к господину Шестопалу, а потому, что спешно распродавали свои личные ГКО. После обвала банк или его филиал оказывается банкротом, клиенты несут убытки, а банкиры в плюсе.

– А при чем тут МВФ? – спросил Турецкий. – Может, Чеботарев свистнул пару миллиардов из кредитов?

– Да не в том дело, – поморщился Школьников, словно объясняя ребенку таблицу умножения. – Это только фигурально средства валютного фонда. Кредитов, как таковых, никто не крал, ибо это невозможно в принципе. Просто, согласно нашей тогдашней макроэкономической стратегии, доллары МВФ в большинстве своем вбухивались в пирамиду ГКО, а теперь американцы заявляют, что мы занимались не поддержкой национальной валюты, а отмыванием денег. Только их самих неплохо бы спросить: куда же они, любезные, смотрели? Они же весь процесс контролировали.

Тут Школьников посмотрел на часы и заторопился:

– Спасибо за пиво, Александр Борисович, если вы меня немного проводите, я вам еще что-нибудь расскажу.

– Пойдем, погода вполне для прогулок подходящая, а интересует меня в первую очередь вот что: кто, на твой взгляд, реальный владелец этого «Феникса»? Русская мафия в Америке?

– С таким же успехом можно заявить: американская мафия в России, – расхохотался Школьников. – Видите ли, Александр Борисович, вы вольны с этим не соглашаться, но пусть это будет мое личное мнение, и я его разделяю. Словом… – Он немного замялся.

– Словом?

– Думаю, что контора была чистая.

– Что?! То есть ты хочешь меня убедить, что на такой Клондайк никто не наложил лапу? Неужели в наше время такое еще возможно?

– Основными клиентами «Феникса» были импортеры, причем крупные импортеры. И их, даже исходя из тех документов, которые смогли добыть фэбээровцы, было много – сотни. А такое количество разных фирм стали бы пользоваться одной «прачечной», только если они были уверены, что эта «прачечная» чистая, согласитесь. И после проводки ста тысяч долларов к каждому владельцу фирмы не придут серьезные дяди и не попросят отстегнуть по восемьдесят тысяч из каждых ста в фонд поддержки русской мафии. Может, это звучит довольно дико, но по большому счету услугами «Феникса» пользовались обычные честные предприниматели, радеющие и о процветании родной страны в том числе, а главное – не имеющие ничего общего с криминальными структурами.

– Сема! Что ты несешь? – возмутился Турецкий. – Народ гонит бабки за бугор, ни черта не платит налогов, а ты их называешь честными?

– В наших условиях, при наших законах, с таким налоговым кодексом – они вполне соответствуют определению «честные». Если бы они платили все, что положено, они бы просто разорились или вынуждены были бы настолько поднять цены на ввозимые товары, что те же окорочка и памперсы стали бы предметом роскоши, недоступной девяноста пяти процентам населения России. Вот смотрите: предположим, вы ввозите в Россию товара на один доллар. Вам надо заплатить таможне примерно сорок центов. Но вы прекрасно понимаете, что за один доллар ваш товар раскупят быстрее, чем за доллар сорок, поэтому вы пошлину платить не хотите. Тогда вы заключаете с поставщиком липовый контракт о том, что ваш товар стоит десять центов, и платите пошлину четыре цента. А оставшиеся девяносто центов переводите поставщику через «Феникс». Заметьте, что эти левые доллары в основном даже не исчезают из России навсегда. Они возвращаются в виде товаров. Они крутятся через «Феникс» десятки раз, чтобы мы с вами могли что-то купить дешевле. Именно этим и объясняются огромные суммы, прокачанные через счета «Феникса». По нашим подсчетам, «Феникс» обслуживал до десяти процентов всего российского импорта.

– Ни фига себе, – присвистнул Турецкий.

– Конечно, с точки зрения американцев, «Феникс» – контора преступная. Шестопал работал без лицензии на такого рода операции, и он бы ее не получил, даже если бы очень захотел. Так что Шестопала они, наверное, посадят.

– А «Феникс»?

– «Феникс», естественно, ликвидируют, только на его месте появится новый. – Семен невесело ухмыльнулся. – Восстанет из пепла, и все пойдет по-старому.

– Как-то угнетающе это все звучит, – вздохнул Турецкий, только теперь сообразив, что, вместо того чтобы провожать Школьникова, они топчутся у ворот Генпрокуратуры. – Полная бесперспективность, значит?

– С ветряными мельницами, Александр Борисович, надо бороться, не наезжая на них с копьем, а посредством постройки современных мукомольных комбинатов.

Черный. 8 сентября, 17.40

Ток– шоу закончилось благополучно: русскую мафию заклеймили, американский образ жизни признали единственно верным. Правда, у Черного еще часа два ломило зубы -он так их стискивал, чтобы не заржать в присутствии восторженных слушателей, что многие наверняка решили, что у него многочисленные и непоправимые дефекты речи. Матерый шоумен, ведущий, живенько переводил его скудные реплики на язык, понятный дебильным детишкам, а заодно щедро сдабривал собственными дурацкими комментариями, от которых у Черного просто слезы от сдерживаемого хохота на глаза наворачивались.

Короче, все остались довольны. Особенно Джексон, ну и, конечно, миллионы телезрителей. Которые уже звонят в ближайшие книжные магазины, желая первыми завладеть личным экземпляром бестселлера «Бизнес и политика по-русски», чтобы окончательно постичь темные глубины современной русской души.