Полеты во сне и наяву - Мережко Виктор Иванович

— Почему?

— Потому!.. Потому что ты сидишь дома и чистишь картошку, пока нет жены!.. Чистишь картошку и думаешь о другой… Вот поэтому, Коля.

Николай Павлович сидел, отвернувшись в сторону, рукой подпирал щеку, о чем-то думал. Сергей тоже молчал, тоже смотрел в сторону, и будильник на столе стучал отчетливо и громко.

Было уже за полночь, а Алиса все не возвращалась.

Сергей сидел на подоконнике ее этажа, курил, весь пол был забросан окурками, а дождь на улице усиливался и лепил в стекло мелко и колюче.

И вдруг он увидел, как у подъезда остановилось такси, чуть погодя из такси выскочили двое и, прячась от дождя, ринулись в подъезд.

Гул их шагов моментально загромоздил весь лестничный пролет, шаги и тяжелое дыхание приближались, потом все на какой-то миг затихло и были слышны лишь сдавленные, страстные вздохи, неразборчивый шепот. Те двое целовались…

И снова шаги, снова бег, снова тяжелое дыхание и смех, снова короткая пауза, когда в образовавшейся тишине особенно отчетливо слышны любые шорохи, любые вздохи. Снова они целовались.

Сергей узнал Алису давно, еще когда она выбежала из такси, а сейчас он видел ее совсем близко — на один пролет ниже, видел, как прекрасно, как великолепно, как замечательно, как красиво она целовалась. С другим…

Он сидел, замерев, боясь погасить даже окурок, чтобы не вспугнуть влюбленных, боясь даже шелохнуться, чтобы не прервать их счастья, боясь даже дышать, чтобы не оказаться в постыдном положении.

С Алисой был тот, высокий. С вечеринки…

— Все, — сказала Алиса и стала отступать от высокого. — Все, все, хватит…

Парень не отпускал, поднимался следом.

— Еще раз, Алиска… Раз! Ладно?

— Нет.

— Ну, Алиска… Еще раз.

— Сейчас мама услышит, будет скандал.

— Один раз…

Он поймал се, обнял, и они опять стали целоваться. Совсем рядом, совсем близко к Сергею.

— Все, пока…

— Пока… Во сколько завтра?

— Я позвоню.

Парень загрохотал вниз, Алиса тихонько, на цыпочках, стала подниматься к себе, и Сергей, находясь на полмарша выше, видел, как она подошла к дверям своей квартиры и принялась тихонько вставлять в замок ключ.

— Алиса… — почти шепотом позвал Сергей.

Она резко и испуганно оглянулась, от неожиданности взвизгнула, нервно и невпопад стала тыкать ключом в скважину, все же кое-как попала и, рванув дверь на себя, исчезла в квартире, со стуком захлопнув ту же самую дверь.

Сергей посидел еще немного, поднялся, стряхнул с себя пепел и, посмеиваясь и крутя головой, стал медленно спускаться вниз…

Позвонил в дверь коротко и осторожно.

Крутнулся ключ, затем второй, и в приоткрывшейся двери он увидел лицо Наташи.

Она сняла цепочку, дала пройти ему, и от нее пахло постелью, сном и дочкой, которая, видимо, спала с матерью.

— Проходи…

— Благодарствую…

Сергей снял мокрые туфли и в носках направился на кухню.

— Есть будешь? — спросила Наташа.

— Нет, нет… Иди спи. Я тут сам.

Она ушла, он выключил на кухне свет и стоял у окна, глядя на пустой и темный двор.

Наташа снова вернулась, поставила к стенке раскладушку, положила рядом постель.

— Ложись и спи.

— Благодарствую…

Он продолжал стоять у окна, она не уходила.

— Что, так и будешь стоять всю ночь?

— Сейчас лягу.

— Сережа…

— Ну?

— Может, хватит?

Сергей подошел к ней, обнял и стоял долго-долго молча и неподвижно.

— А ты же передал, что не скоро вернешься, — сказала Наташа.

— Я не скоро и вернусь.

— А куда ж это?.. Очень далеко, что ли?

— Очень.

— Ну и когда вас ждать?

— Не знаю… Может, день-два, а может…

— Что?

— Может, и дольше.

День воскресный выдался просто удивительным.

Дождь перестал, небо было вымытое и голубое, а солнце, хоть и не такое уж теплое, светило и делало окружающее нарядным, праздничным и чуть нелепым.

Во двор дачи был вынесен весь имеющийся здесь в наличии инвентарь — столы, стулья, посуда, подстилки. Гостей собралось человек за двадцать, и вел этот стол высокий кучерявый парень, очень похожий на какого-то артиста.

— Кто у нас самый красивый? — спрашивал он.

— Серега!.. — дружно и громко отвечали гости.

— Кто у нас самый умный?

— Серега!

— Кто у нас самый сильный?

— Серега!

— Кому сегодня даже двадцати пяти не дашь?

— Сереге!

— А кому даже рубля не дашь

— Сереге!

Сергей, выбритый и подтянутый, сидел во главе стола, сидел прямо и торжественно и после каждого возгласа солидно и согласно кивал головой.

— Кого больше всех любят женщины?

— Серегу!

— Кто больше всех любит женщин?

— Серега!

— Кого отпускает жена без страха и риска?

— Серегу!

— Кто оставляет жену без страха и риска?

— Серега!

Гости хохотали, веселились. Лариса сидела чуть поодаль от Сергея, смотрела на него, улыбалась.

— Кто гуманно называет всех детей в нашем городе — мои дети?

— Серега!

— Кого эти дети заслуженно называют — наш папа?

— Серегу!

— Кто всегда режет в глаза правду-матку?

— Серега!

— Кого не видела вот уже лет двадцать в глаза родная матка?

— Серегу!

— Кто сегодня из мальчишки превратился в мужчину?

— Серега!

— Кого трудно представить превратившимся из мальчишки в мужчину?

— Серегу!

— Так давайте, громадяне, поднимем наши рюмки, стаканы и банки за эту многогранную и. гармоничную личность и пожелаем ему в оставшиеся сорок лет натворить значительно больше, чем он натворил до этого!.. Виват!

Гости закричали, стали тянуться к Сергею чокнуться, а он запрыгнул на стул, со стула на стол и, сделав вдруг двойное сальто, ловко приземлился.

— Без слов, но со смыслом! — закричал кучерявый, и все зааплодировали.

Сергей раскланивался, его со всех сторон целовали — и мужчины, и женщины, а потом кто-то громко и сильно запел:

Все подхватили, зацепили друг друга под локти и, раскачиваясь, стали петь:

Все, что нам дорого, припоминается,

Песня звучит веселей!

— Товарищи! — размахивал руками и пытался перекричать поющих кучерявый. — Внимание, товарищи! Песни потом!.. У нас будет еще время на песни и на пляски!.. Давайте продолжим нашу торжественную часть! Кто желает сказать?

— Я! — подняла руку Лариса.

— Лариса Кузьмина!.. Самая загадочная из разгаданных женщин!

Лариса встала, подождала, когда затихнут.

— Я хочу выпить, — сказала она и улыбнулась Сергею, — за того Сережу, которого я недавно узнала… Будьте, Сережа.

За столом загалдели, зашумели, и кучерявый опять стал размахивать руками.

— Товарищи! Вопросы к Кузьминой потом!.. В порядке личного интереса! Да, она узнала, да, она темнит, но право на это мы у нее отнять не можем! Кто следующий?

— Сережа! — поднялась молоденькая вертлявая девочка. — Я вас, честно, не знаю…

— И знать не хочу, — подсказал кто-то, и все захохотали.

— Нет! — кричала, смеясь, девчонка. — Я как раз хотела сказать, что очень хочу познакомиться! О вас много говорят!..

Последние ее слова потонули в диком хохоте, Сергея и ту девчонку подталкивали с двух сторон, стремясь их свести, наконец свели, и Сергей поцеловал новую знакомую в щеку и в губы.

Все аплодировали.

— Я тоже хочу! — подпрыгивала девица с другого конца стола. — Люди, я хочу тоже!..

Ее слова были истолкованы совсем иначе, чем на то она рассчитывала, и снова все смеялись.

— Стоп, товарищи, стоп! — командовал кучерявый. — Так дело не пойдет!.. Ни к чему хорошему мы так не придем! Сережа, лично ты ничего не хочешь сказать?

Сергей поднялся, и все затихли.