Хелен - Элейн Каннингем
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я кивнул и погрузился в чтение. Комински сидел, не сводя с меня глаз. Открывалось дело фотографиями Хелен Пиласки, в фас и в профиль, сделанными в тюрьме. Это была Хелен, но, вроде бы, и не Хелен. Я долго вглядывался в фотографии, но так и не раскусил, что именно в них не так. Потом, махнув рукой, перешел к анкете.
Фамилия, имя: Пиласки, Хелен
Возраст: 24 года
Дата рождения: 16 сентября 1940
Раса: кавказская
Рост: 5 футов 8 дюймов
Вес: 131 фунт
Волосы: светлые
Глаза: синие
Особые приметы: родинка в виде полумесяца справа на пояснице
Зубы: пломбы сверху: пр. клык, пр. коренной; снизу: л. коренной
Место рождения: Чикаго, Иллинойс, США.
Образование: средняя школа, 7 классов. Начальная школа - исключена из 4-го класса за непристойное поведение. Ср.школа в Уинтморе - исключена из 7-го класса за интерес к плотским наслаждениям.
Аресты: попрошайничество - 15 апреля 1956, 7 июня 1958, 2 декабря 1960; воровство в магазине, мелкое мошенничество 19 декабря 1961.
Привлечение к уголовной ответственности: 8 июня 1958, 21 декабря 1961
Отбытие заключения: июнь - сентябрь 1958 - 90 суток в женской исправительной колонии округа Кук
Отец: Герман Пиласки, рабочий, умер.
Мать: Роза Пиласки (урожденная Мак-Карти). Чикаго, Лебанон-стрит, 462
Отпечатки пальцев: полицейское управление Чикаго, универсальный полицейский индекс, ФБР.
Такая уж была у неё анкета. Я перечитал её трижды. Затем поднял голову и встретился с задумчивым взглядом Комински.
- У тебя сложности, Блейк? - тихо спросил он.
- Что за дурацкая шутка? - взорвался я. - Кто меня подставил? И кому все это нужно?
- Мне не нравится, как ты разговариваешь, Блейк, - сказал он. - И Чарли Андерсону тоже не понравится. Ты попросил, чтобы тебе показали её досье. Я дал его тебе. Ты ознакомился с её анкетой. Потом перечитал её. Правильно?
- Да. Три раза.
- Ну и что, черт побери, тебе от меня ещё надо?
- Я не хочу, чтобы из меня делали козла отпущения.
- А кто, черт возьми, делает из тебя козла отпущения? - прорычал Комински.
- Вы.
- Блейк, ты совсем обнаглел! У меня руки чешутся спустить тебя с лестницы.
Я встал, вытащил из досье анкету и швырнул на стол.
- Что это такое? - спросил я.
- Ее анкета, - бесцветным голосом ответил Комински.
- Нет. Ничего подобного.
- Послушай, Блейк, - вздохнул Комински. - Не лезь на стенку. Я понимаю, что дело чертовски щекотливое. Но эта девка - обыкновенная уличная шлюха, дешевая потаскуха. В Штатах таких - тысяч сто, а то и все двести. Эта её анкета - он ткнул крючковатым пальцем в лежавший перед ним лист бумаги, - абсолютно типичная. Я видел сотни таких. Ничего особенного в ней нет. Обычная проститутка, из тех, что на каждом углу торчат. Анкета как анкета.
- Да, с той лишь разницей, что это не её анкета.
- В каком смысле?
- Эта анкета не принадлежит той девушке, которая сидит у вас в тюрьме.
Комински поморщился.
- Не болтай ерунду, Блейк. Дай-ка мне досье.
Я передал ему папку и Комински, покопавшись в ней, извлек три карточки с отпечатками пальцев.
- Вот, полюбуйся, - сказал он. - Вот эти сняли мы сами, на своем бланке. Вот эти, - он протянул мне вторую карточку, - из Чикаго. А вот это - фотокопия её карточки, присланная нам из ФБР.
- Вы все отпечатки в ФБР проверяете?
- Сам отлично знаешь, что - нет, Блейк. Но всякий раз, когда у нас возникают какие-либо сложности, мы связываемся с Вашингтоном, а уж там решают, с каким ведомством связаться. Мы же здесь не идиоты. Всем нам показалось, что с этой Пиласки что-то нечисто, поэтому мы и запросили ФБР.
- Я тебе не верю, - отрезал я. - Это не её карточка и не её отпечатки.
- Хорошо, - кивнул Комински, разводя руками. - Я думал, что ты толковый парень. Что тебя на мякине не проведешь. Вот уж не представлял, что первая встречная потаскуха будет из тебя веревки вить. - Он нажал кнопку на столе и в кабинет вошел полицейский в мундире. - Зайди к дактилоскопистам и скажи, чтобы сняли отпечаток большого пальца Пиласки.
- Только большого?
- Да. Сейчас же, не откладывая. Большой палец левой руки. Пусть снимут прямо у тебя на глазах - тут же принесешь отпечаток ко мне.
Полицейский кивнул и вышел. Комински покачал головой.
- Я чувствую себя последним идиотом, что пошел на это. Слушай, Блейк, я тебя прекрасно понимаю...
- Ты же наверняка с ней говорил, - сказал я.
- Конечно - и не раз. Только, наверное, у меня опыта побольше. Или чутья. Проститутка ведь не обязана носить значок или повязку с надписью "проститутка". И нет закона, запрещающего уличным девкам время от времени заглядывать в умную книжку. Черт побери, Блейк, если бы мне платили хотя бы по одному доллару за каждую приличную даму, которая, проигравшись в пух и прах в наших казино, выходила затем на панель, я бы давно был богатым человеком. Да, все они приличные и целомудренные, пока не приезжают в Сан-Вердо подержать руку на пульсе Америки. Замужние. У некоторых четверо, а то и пятеро детей. Потом же все они прямо как с цепи срываются. Такое вытворяют, что далеко не всякая профессионалка себе позволит. Так почему же тебя смущает, что эта Пиласки не укладывается в принятый типаж? Что, по-твоему, мы с Чарли затеяли? Хотим тебя одурачить, что ли? Чего ради?
- Не знаю, - тяжело вздохнул я.
- Ясное дело - не знаешь. Слушай, Блейк, выкинь эти мысли из головы. Хоть ненадолго.
Мы сидели и молча ждали возвращения полицейского. Когда тот вернулся, Комински вручил мне карточку с отпечатком левого большого пальца, затем вынул из стола лупу и протянул мне. Я сравнил свежий отпечаток с отпечатками, присланными из Чикаго и ФБР. Они полностью сошлись. Если Комински не затеял какой-то грандиозный обман - а в это я теперь поверить никак не мог, - то девушка из тюрьмы и лицо, которому принадлежали отпечатки пальцев из полицейской и федеральной коллекций, были идентичны.
* * *
Я сел на машину и покатил в пустыню, надеясь хоть немного проветрить воспалившиеся мозги. Накатавшись до полного одурения, я пришел к выводу, что меня не столь беспокоит Хелен Пиласки, сколько поведение Чарли Андерсона и Билли Комински. Я ухитрился прожить тридцать семь лет, но за все эти годы никому не удавалось с такой легкостью надругаться над моим достоинством, как Чарли Андерсону. Стоило ему только свистнуть, и - вот он я, вытягиваюсь в струнку, щелкая каблуками. Увы, в Сан-Вердо по-другому было нельзя. Весь наш город функционировал как один, хорошо отлаженный механизм. У нас так: либо ты играешь по принятым правилам, либо тебя вышвыривают под зад коленкой. В нашем Сан-Вердо вы не встретите демонстраций, у нас отсутствует всяческая оппозиция, нет расовых волнений, да и уровень преступности - самый низкий на всем Западе. Город полностью подчинялся всемогущему синдикату и управлялся мафией по своим правилам. Блейк Эддиман был в этой игре даже не пешкой, а - песчинкой. Инфузорией.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});