Золотой шар - Михаил Белозеров

– Что нового, Джангер? – спросил Бараско.

– Сижу курю, – невозмутимо ответил Джангер. – Друга жду.

– В Зону идете?

– А куда еще? Деньги всем нужны.

– Это ты на прошлой неделе на Кровавом болоте «куни-кори» взял? Говорят, самого «дантая» обманул?

Как потом объяснил Бараско, «куни-кори» – это очень слабый антигравитатор, скорее игрушка, чем серьезный хабар. А «дантай» – охранник, биологический объект с полевыми свойствами. Обмануть его можно, но очень сложно.

– Было дело, – выдохнул сизый дым Джангер. – Но ведь и ты не пустой идешь? – опытным взглядом определил он.

– Сидорович здесь? – ловко ушел от ответа Бараско.

– Здесь, а где ему еще быть? Сидит Иван Каземирович, как паук в банке. А-ха-ха-ха!!!

Костя разглядел на груди у Джангера страшный талисман – гуттаперчевую кисть левой руки с большими желтыми ногтями, и понял, почему Джангер так изящно курит. Правая рука у него за неимением левой сделалась очень ловкой.

– Что, страшно, парень? – поймал его взгляд Джангер и показал культю. – От Зоны еще никто не уходил целым. – И снова засмеялся лающим смехом. – А-ха-ха-ха!!! Но ты еще молод, и тебе, возможно, повезет!

Над Зоной красиво и печально запела «кудзу». Через мгновение ей ответила другая, потом третья, и мир погрузился в неземную музыку.

Глава 3

АВТО ЗОНА

– Пароль? – остановили их два вооруженных человека.

– Авто Зона три.

– Ха! Это вчера было!

Их наглые морды не внушали доверия. «И почему Бараско терпит?» – удивился Костя.

– Ну тогда Авто Зона четыре, – сказал Бараско.

– Это другое дело. Проходите, – и охранники, ухмыляясь, подняли стволы автоматов вверх.

Костя понял, что они узнали Бараско, а пароль спрашивали для проформы – мол, знай наших, сталкер, и не зарывайся.

– Вначале пойдем заглянем к Сидоровичу Ивану Каземировичу, – сказал Бараско, ориентируясь в подземелье, как у себя дома, хотя здесь было сумрачно и фонари горели через один, на полу валялись бутылки и пивные банки, а еще пахло мочой и рвотой.

– А кто такой Сидорович? – спросил Костя, созерцая все это с огромным любопытством.

Эта фамилия напоминала Косте давнишнюю игру, в которой тоже был такой Сидорович, но без имени-отчества. Тот Сидорович раздавал всем желающим оружие и амуницию. «Не может быть такого совпадения, – подумал Костя. – Мистика! Дежа-вю!»

– Самый главный начальник южного клана, – объяснил Бараско.

– А что, есть еще и северный клан?

– Есть и северный, – сказал Бараско, ловко разминувшись со слегка подвыпившей полуголой женщиной, которая явно злоупотребила косметикой.

– О! – воскликнула она. – Заглянешь, красавчик?

Костя сразу понял, что потеряет голову – не сейчас, так потом. Нравились ему смуглые, черные, яркие женщины. Ничего здесь не поделаешь. Все его приятельницы тоже были брюнетками, ну, в крайнем случае – темными шатенками. А блондинок он вообще не любил. Поутру они ему казались блеклыми, как моль.

– Всенепременно, Завета! – ответил Бараско, улыбаясь натянуто, как перед прокурором.

– Ты не один? – заметила она Костю и кокетливо повела обнаженным плечиком.

Пахло от нее умопомрачительно – то ли мылом, то ли еще чем-то свежим и привлекательным. У Кости закружилась голова. «Хорошо хоть Светка с нами не поехала, а то убили бы ее, как Вадима Рунова и Петю», – подумал он, испытывая ко всем им безмерную жалость, а к этой незнакомой женщине – все то, что положено испытывать к красивым незнакомым женщинам.

Вадим Рунов был завредакцией военного канала и упустить командировку в Зону никак не мог. А Пете Морозову – их оператору – просто не повезло: если бы он очень настоял, остался бы дома – у него жена родила пятого, а седьмого они выехали. Но Рунов без него обойтись никак не мог. Еще убили техника и водителя в одном лице – Габрикова. Но его Костя знал плохо. Он был из технарей, и к ним на двадцать второй этаж забредал крайне редко.

– Друга встретил, – покорно сказал Бараско, с тоской поглядывая туда, куда они шли.

Должно быть, женщины его не очень интересовали. Или его интересовали одни блондинки. Костя еще не понял.

– Его не забудь, – сказала, сладко улыбаясь, женщина и потыкала Костю острым коготком в грудь. – Я молоденьких люблю-ю-ю…

Костя готов был тут же сгрести ее в охапку, но приличия не позволяли.

– Кто это? – спросил Костя, когда они отошли.

Он пару раз оглянулся, жадно ловя в разрезе короткой юбки светлую полоску кожи. Прошло уже больше двух недель, как Костя последний раз общался с женщинами. Для него это была целая вечность.

– Кто? – переспросил Бараско, думая совсем о другом.

– Ну, эта… твоя знакомая?

– А… – неопределенно произнес Бараско.

Костя понял, что задал несвоевременный вопрос, и тут же исправился:

– Так кто такой Сидорович?

– Сидорович? – задумчиво переспросил Бараско. – От Сидоровича здесь зависит жизнь любого сталкера. Сидорович здесь царь и бог. Хозяин, одним словом!

«Интересно», – подумал Костя, заранее представляя, каким он его увидит – тамошнего царя и бога.

Под потолком едва тлели фонари. Откуда-то приятно дула теплая струя воздуха. Слева из подземелья доносились громкие голоса и играла музыка. А еще тянуло запахом марихуаны.

Но они пошли в другую сторону. Спустились еще на два пролета вниз, каждый раз поворачивая под прямым углом. Миновали еще одну охрану, которая их беспрекословно пропустила, и попали на самое дно, где пахло плесенью и землей, но было тихо, светло и чисто, как в раю.

Сидорович сидел за стальной дверью с крохотным окошком. Бараско уверенно постучал.

– Кто там?

– Иван Каземирович, откройте, это Бараско!

– А Бараско?! Какой Бараско?.. А-а-а… тот самый?!

Крохотное окошко с грохотом открылось.

– Я думал, тебя наконец убило. Ха-ха-ха!

В окошко выглядывал желтоглазый мужчина, сидящий за огромным столом с компьютером на фоне стеллажей, забитых оружием и амуницией. На одной из полок спал толстый рыжий кот.

Иван Каземирович был неопределенного возраста, с венчиком волос вокруг лысой макушки. Одет он был, как и Семен Тимофеевич, в безрукавку. Огромный вентилятор раздувал его редкие космы. Жирные, толстые руки, покрытые белесыми волосами, лежали на столешнице. «Да, действительно, очень похож на Сидоровича из игры „Авто Зона“, – подумал Костя. – Только нос красный и уши торчком, как у вурдалака».

– Да, тот самый! – заверил Бараско и небрежно бросил на полку перед окошком хабар.

Точнее, Костя только потом понял, что это хабар. Был он ни широким, ни плоским, ни круглым, ни квадратным – никаким. Камень, одним словом. Пройдешь мимо такого на дороге и не обратишь внимания.

– Ага… – многозначительно произнес Иван Каземирович и даже протянул трясущиеся ручки, а потом отдернул, словно убоявшись обжечься, но воскликнул:

– «Анцитаур»! Еханый бабай! Прости, Господи! Что ты за него хочешь?!

Голос у него оказался визгливым, а не как в игре – с рокотом, но все равно властным, не терпящим возражений. А вот глаза были нехорошими: пустыми и равнодушными и самое странное – желтыми-прежелтыми. «Таким людям никто не доверяет», – подумал Костя.

– А какие расценки?

– Божеские! – Сидорович сглотнул слюну.

– Так все-таки?

– Дам шестьдесят тысяч, – сказал Сидорович так, словно боялся упустить хорошую сделку.

Кот за его спиной проснулся и выгнул спину. У него тоже были желтые-прежелтые глаза.

– За шестьдесят тысяч я уступлю, но договора не разорву.

– Ишь, хитрый! – заискивающе хихикнул Иван Каземирович и снова протянул было волосатые трясущиеся ручки и снова их отдернул. – Пользуешься моими слабостями и тяжелым экономическим положением.

– Вашим-то?! – удивился Бараско. – Клевещете вы на себя, Иван Каземирович.

– А что ты думал? Конечно, моим. На всех вас у меня денег не хватит, – говорил Иван Каземирович, не отрывая горящего взора от хабара.

Костя из любопытства тоже решил прикоснуться к легендарному хабару, но Бараско предупредил:

– Не трогай, опасно!

– А это кто? – спросил Иван Каземирович, пригибаясь и выглядывая в окно.

Кот тоже посмотрел на Костю. Из его глаз, как в мультиках, во все стороны полетели зеленые искры.

– Константин Сабуров. Москва, «Рен-тиви», – представился Костя.

Последнее у него вырвалось чисто автоматически. Привык он так представляться. Но слова «Москва» и «Рен-тиви» не произвели на Сидоровича никакого впечатления – он был занят рассматриванием камня. Зато когда Бараско произнес: «Друг мой из начинающих», и подмигнул Косте, Сидорович несказанно обрадовался:

– Молодой человек, это ж самая лучшая рекомендация! Запомните этот момент, – и даже высунул руку, и обменялся с Костей крепким рукопожатием, прикрыв при этом «анцитаур» тряпочкой, чтобы случайно не коснуться. – Ладно, ради такого случая накину еще пятнадцать.