Вера - Рацлава Зарецкая

избавилась от многолетних слоев пыли. Даже дышать стало легче.

— А теперь послушай меня. — Мама закинула ногу на ногу. — То, что ты мне сейчас наговорила, мы забудем. Ты бросишь своего Дениса, выйдешь замуж за Артура и уедешь с ним в Нальчик.

— Ни за что! — выкрикнула я.

— Замолчи и слушай меня! — стальным голосом произнесла мама.

Я покорно подчинилась, буравя маму злым взглядом. Ладно, я вытреплю эту пытку. Что бы она ни сказала, это ничего уже не изменит. Я все равно уйду из этого дома.

— Итак, ты успокаиваешься, и все возвращается на круги своя, понятно? После Нового года поедем выбирать тебе платье. И надо уже решать, кто будет ведущим на свадьбе. Ты еще не выбрала?

— Мама, услышь меня, — тихо сказала я. — Не будет никакой свадьбы, я не выйду за Артура.

— Выйдешь. Как миленькая выйдешь, — прошипела мама, сузив глаза.

— Ты меня не заставишь, — помотала головой я.

Удивительно, но за весь этот разговор я ни разу не заплакала — ни от злости, ни от обиды. Наверно, потому что я все уже для себя решила и знала, как отреагирует мама и что будет мне говорить. Мне было не больно слышать все это, я была готова.

— Я не заставлю, а уговорю тебя. — Мама разблокировала свой телефон и показала мне то же фото, что и Артур.

— Я уже это видела.

— У меня много таких фото. Артур скинул. — Мама пролистала галерею, демонстрируя многочисленные фото с той прогулки.

— Долбаный сталкер, — с нескрываемой ненавистью заметила я. — Ну и что дальше?

Мама снова полистала галерею и показала мне медицинские записи. Вверху стояли ФИО и дата рождения Дениса. Далее ФИО врача. Затем симптомы, результаты обследования, диагноз и лечение.

— Что такое кератопластика? — спросила я, дочитав до конца и не поняв практически ничего, кроме того, что Денису нужна операция, что было мне и так известно.

— Пересадка роговицы, — ответила мама. — Ты знала, что ему нужна не просто операция? Он стоит на очереди, почти в самом конце. Такими темпами он получит донорскую роговицу, когда будет уже поздно.

— В каком смысле поздно? — пролепетала я.

Выхватив из рук мамы телефон, я принялась внимательно читать медицинское заключение. Оказалось, что она была права. Доктор рекомендовал провести операцию как можно скорее. Если оттягивать, то зрение Дениса может уже не восстановиться.

— Листай дальше, там список ожидания, — подсказала мама.

Я пролистала и ужаснулась. Заключение было написано чуть более двух лет назад, а Денис как был в конце, так там и остался.

— Очередь вообще продвигается? — спросила я.

— Можно, конечно, ее приблизить, — задумчиво произнесла мама. — Я даже знаю, к кому можно обратиться, чтобы Денис с конца перепрыгнул в начало, но это все же незаконно. Будет лучше, если ему пересадят искусственную роговицу, а перед этим проведут нужные обследования. Кстати, восстановление после таких операций весьма длительное и затратное.

Не сразу, но я поняла, к чему мама клонит. Она оплатит все расходы, связанные с операцией Дениса. Он снова сможет видеть, но этого не смогу увидеть я. Без ее помощи у нас вряд ли что-то получится. Даже если я продам свои вещи, смогу заработать и покрыть все расходы, мама просто может договориться, чтобы Дениса не приняла ни одна больница. Связи и деньги творят ужасные чудеса.

— Ты дашь мне время все обдумать? — тихо спросила я.

— Моя же ты понятливая девочка. — Мама встала, поцеловала меня в макушку и добавила: — У тебя есть один день. Посиди дома и все обдумай.

— Но у меня урок…

— Я знаю, как проходят твои уроки. Сегодня ты остаешься дома. — С этими словами мама вышла из моей комнаты.

Простояв на одном месте несколько минут и осознав свое полное поражение, я позвонила Денису и будничным тоном сказала, что сегодня все отменяется, потому что мама решила пройтись со мной по магазинам.

— Значит, теперь увидимся только после праздников? — грустно спросил он.

— Нет, встретимся 31 декабря.

— Тебя отпустят?

— Отпустят. — В последний раз меня к нему отпустят, я уверена. — У меня для тебя сюрприз.

— Шапка к шарфу? — рассмеялся Денис. — Такая же розовая?

— Он не розовый, я же тебе сказала, — усмехнулась я.

— Я хочу тебе верить, но не могу.

Правильно, не верь мне. Ведь я обманщица и планирую обвести вокруг пальца слепого парня, которого люблю так отчаянно, что готова пожертвовать всем ради его счастья.

8

31 декабря, суббота

В шестой раз ощупываю Уголька, чтобы проверить наличие праздничного колпачка на его голове. Песик обиженно тявкает, мол, ты что, не доверяешь мне. Колпачок на месте, и я успокаиваюсь. До прихода Веры остаются считанные минуты.

Так как повар из меня теперь никудышный, мы решили, что об ужине позаботится Вера. Моей же задачей, которую я сам себе поставил, было прибраться и нарядить Уголка, что я и сделал.

В томительном ожидании сажусь на диван и, слушая новогодние песни, доносящиеся из колонки, жду Веру. Минут десять спустя по всей квартире раздаются короткие звонки в дверь, которые не прекращаются, пока я не дохожу до прихожей и не щелкаю замком.

— Я слепой, а не глухой, — усмехаюсь я, открыв дверь.

— С Новым годо-о-ом! — на всю площадку кричит Вера.

Я шикаю, ловлю ее руку и затаскиваю в квартиру.

— Еще рано, ты что, — говорю я, улыбаясь. — До Нового года еще два часа.

— А, точно! — спохватывается Вера. — Тогда с Наступающим!!!

Она снова кричит и радостно хохочет. Обычно не такая громкая Вера сегодня прямо сама не своя, но я лишь улыбаюсь ей, списывая все на праздничное настроение — сам готов прыгать от счастья, ведь сегодня она со мной.

— Через час приедет доставка еды из ресторана, — щебечет девушка, скидывая верхнюю одежду. — Я купила вино и шампанское. И еще вкусняшек для Уголька.

При слове «вкусняшки» Уголек тявкает и начинает прыгать возле Веры. Я представляю себе эту картину и смеюсь.

— Луше при нем не упоминать это слово, он теперь от тебя не отстанет, пока не угостишь, — с опозданием предупреждаю я.

— Ну конечно я угощу моего лапулю, — воркует Вера над псом.

Меня снова кусает ревность, но я молчу — праздник все же. Да и не разумно ревновать свою девушку к писклявому шпицу.

Примерно через час, как и обещала Вера, нам привозят еду. Не мешкая, мы садимся за стол и начинаем есть, потому что оба страшно голодны.

Вера разливает шампанское, мы выпиваем по бокалу, и мне сразу же дает в голову. Становится легко и беззаботно, хочется тоже