Феномен одиночества - Деймас Рэд

Ребята держались с гонором, свойственным наёмникам: переминались с ноги на ногу и держали руки за спиной.

– Вольно, – больше для порядка сказал Майн. Шум прибывающих истребителей, плотно пакующихся на массивные рамы, едва позволял разобрать его слова, – Пройдёмте на мостик, в моей каюте я всё объясню.

Сколько я помнил Роберта Майна, адмирал всегда любил сумерки, в его каюте царил полумрак, размежёванный свечением мониторов и несколькими тусклыми лампами.

– Жданов уже в курсе некоторых моментов, но до полной картины не хватает многих данных, – начал Майн, – Я должен взять с вас подписку о неразглашении. Данные касаются безопасности человеческой цивилизации в целом. Подумайте прежде, чем соглашаться. Это не пафосные слова. Всё серьёзно.

По моей спине побежали мурашки. Адмирал при мне говорил эти слова второй раз. Первый перед тем, как нас, ещё совсем желторотиков, бросили в мясорубку «Пиратской Войны», в которой дотла выгорело больше десятка населённых планет, то был единственный за всю космическую эпоху конфликт такого масштаба. Когда число жертв переваливает за первый миллиард, любые слова становятся слишком пафосными и пошлыми.

Трое десантников, мой язык никогда не повернётся назвать их бывшими, единым организмом шагнули вперёд и приняли под козырёк. А я остался стоять на месте. Я ждал объяснений.

– Вячеслав, ты получишь исчерпывающую информацию… И ТЫ, – он выделил это слово, – можешь отказаться на любом этапе операции.

Мне стало жаль адмирала. Он выглядел не просто постаревшим, а уставшим от жизни вообще. Он держался, но руки его тряслись, на лице оставались следы вчерашнего алкоголя. Импланты были включены и транслировали мне его состояние. У Майна был запущенный рак желудка. По сути, лечение этой болезни не занимает больше нескольких часов, но старый вояка не хотел выздоровления. Он уже сделал выбор и брёл навстречу вечной побирушки с косой. Что ж, Роберт, ты прожил полную событий и тяжёлых решений жизнь.

– Согласен, – сделав шаг вперёд, я впервые за последние несколько лет снял с плеча и надел лётный подшлемник и по-военному, как положено, отдал честь. Адмирал кивнул мне и чуть улыбнулся краешком губ.

– Уже довольно долгое время мы владеем знаниями о человеческом посмертии. Души способны к осознанным действиям вне телесной оболочки. Более того им доступны знания и способы воздействия на материальный мир, что за границами возможностей живых людей. Экспериментально доказано: имея достаточный запас неизвестной нам энергии они могут существовать без носителей, вероятно, бесконечно долго. Сознание их чуждо нам, а логика совершенно не поддаётся осмыслению. Наши интересы никогда раньше не пересекались…

Майн замолчал, давая осмыслить сказанное, а на лицах десантников появилось недоумение и скепсис. Они постоянно переглядывались, а Олег даже начал движение рукой у виска, но, спохватившись, остановился. Человечество знало и фиксировало посмертные образования. Души умерших существовали несколько часов, иногда несколько дней и всегда бесследно исчезали.

– Так было до недавнего времени, – продолжил адмирал, – Независимо друг от друга в разные эпохи находились люди способные к большему. Пророки, святые, будды. Как только их не называли. Эти люди отличались… – адмирал помолчал, подбирая нужное слово, – Чем-то нам неведомым. Видимо мир изменился… На планете Талим произошёл инцидент. Там был Пророк, способный запустить цепную реакцию перехода огромного числа живых людей на "новый уровень бытия". Он хотел сделать нас всех бессмертными существами сродни мифическим богам – так докладывала разведка, – Майн несколько раз глубоко вдохнул и поморщился – ему стало тяжело произносить длинные речи.

Мы слушали, не перебивая, молча. Казалось, что стоит ущипнуть себя и всё окажется наваждением, распадающимся сном. Я не был готов принять слова Майна. Да, люди научились регистрировать посмертные энергетические всплески, фиксировать изображения призраков умерших. Однако взаимодействие с ними считалось невозможным. Несколько десятилетий после открытий и первых признанных данных была шумиха. Потом все привыкли и успокоились. Мы до сих пор не могли ответить на многие вопросы о мире, а в эпоху путешествий на сверхсветовых скоростях не имели права объяснять всё непонятное глупой отмазкой, что так решил бог. Адмирал налил воды в стакан и отпил, чтоб промочить горло.

– Учёные проводили множество экспериментов в этих областях. Уже есть барьер, способный временно удерживать души внутри себя, – Майн скривился, сделав паузу, – Давно появились системы способные засечь призраков, но ещё никогда за всю историю ОНИ не представляли угрозы для всего человечества. Сектор, где расположена Надония, потерян. С ним нет связи. Там не было живых, только машины: телеметрия, разведывательные корабли. Теперь всё это молчит. Мы не знаем, что делать. Нет никакой информации. Только несколько записей.

Майн указал рукой на монитор на стене и жестом запустил видеоролик. Запись велась автоматическим зондом. Огромные деревья от края и до края горизонта. Видимость на высоте десятка метров была хорошей, но почву и подлесок скрадывал туман. Я сразу узнал пейзаж болотной планеты. Где-то внизу суетились её обитатели, жестокие, хищные, жадные до крови твари. Их не было видно, но звукоряд содержал глухое ворчание, доносившееся снизу. Зонд летел вперёд к закату, и продолжал съёмку. Показалась поляна размером с небольшую площадь. Среди небольших холмиков блестели лужицы со стоячей водой. В центре открытого пространства расположились высокие каменные столбы в три-четыре обхвата, образуя круг, словно каменные тролли водили хоровод и были застигнуты солнцем. Между ними ходили призраки и напевали что-то протяжное и заунывное. Прозрачные фигуры внезапно замерли и все как один посмотрели в объектив автоматического устройства. Всполох сине-зелёного цвета прошёл наискось по экрану и зонд ослеп. Сбоку экрана побежали строки данных о перемещениях и положении в пространстве. Разведчик падал. Его запас энергии быстро таял. Запись прервалась.

– Что они делали? – спросил Посол.

– Не знаем. Энергетическая волна уничтожила только некоторые части машины, давая возможность передать данные. Возможно, это предупреждение. Надеюсь, что не угроза.

– Значит, мы и наши души – это совершенно разные вещи? – Олег выглядел озадаченным, но не сбитым с толку – он продолжил размышлять вслух, расхаживая по комнате.

– Мы, получается, часть, а они целое. Или наоборот?

Медведь посмотрел на нас, тряхнул головой и, сев на край стола, склонился над терминалом. Он прокручивал запись туда-сюда в поисках чего-то и всё больше хмурился. Мы смотрели ему через плечо и не мешали, потому что своих идей пока больше ни у кого не было.

– Кажется, нашёл, – палец Олега указывал на едва заметный рисунок на одном из сателлитов: концентрические окружности, образованные мелкими иероглифами или символами, – Духи не рисуют на камнях, ведь так?

– Только точно не разобрать что там, – на пределе возможностей технари пытались улучшить картинку, но ничего не выходило, – ответил Майн, – Есть другая