Прекрасная дикарка - Анна Ольховская

Сам сел напротив и, глядя в сторону, негромко сказал:

– Изабелла, между нами все кончено.

– Но ты уже пробовал отказаться от меня, – усмехнулась девушка. – И все равно вернулся. Может, хватит мучить друг друга? Я ведь тебя так люблю! Я хочу родить от тебя ребеночка, девочку, и чтобы была похожа на папу…

– Нет, – видно было, каких трудов Алексею стоило удержать себя от крика, желваки метались по скулам, словно обезумевшие кролики. – У меня есть дочь, похожая на меня, и другой мне не надо. Мы, по-моему, обсуждали это не раз – я женат и разводиться не собираюсь. Поэтому и хочу отпустить тебя, понимаешь?

– Нет!

– Изабелла, ты умная, красивая девушка, талантливая актриса, я согласен быть твоим продюсером и дальше, но в плане личных отношений между нами все кончено. Я все понимаю – тебе хочется семью, детей, стабильности, но ничего этого я тебе дать не могу. И не смогу никогда. Прости.

Изабелла какое-то время смотрела на сидевшего напротив мужчину полными слез глазами, потом выпрямилась, встряхнула волосами и нарочито весело произнесла:

– Ну и ладно! Может, так и правда лучше будет! Поболит и забудется, верно? Можешь не отвечать. И не смотри на меня так жалостливо, мне жалость не нужна, мне нужна любовь! А раз ее нет – что ж, выпрашивать больше не буду.

– Изабелла…

– Да ладно, Лекс, проехали! – девушка вскочила, подбежала к кухонному шкафичку и зашарила там, гремя вилками и ложками. – Где тут у тебя штопор?

– Зачем тебе штопор?

– То есть как это зачем? На столе стоит бутылка вкусного вина, закуска тоже имеется – давай устроим прощальный ужин! А потом ты меня проводишь до машины. Кстати, что насчет машины и квартиры? Мне их вернуть?

– Изабелла, не ерничай, – поморщился Алексей.

– Прости, это я так, из вредности. О, нашла, – она вытащила штопор и неумело попыталась открыть бутылку.

– Дай сюда, – Майоров отобрал штопор, ввинтил его в пробку и склонился над полом, собираясь откупорить вино.

И в этот момент Изабелла схватила спрятанный под салфеткой пузырек с прозрачной жидкостью и капнула в один из бокалов несколько капель.

Но когда Алексей разогнулся, держа в руках открытую бутылку, никакого пузырька на столе не было, там по-прежнему стояли два пустых бокала.

В которые он и налил вино.

– Больше наливай, мне до самого краешка! – девушка взяла один из бокалов и протянула его за добавкой.

– Надеешься напиться? – добродушно усмехнулся Алексей, довольный, что все разрешилось на удивление мирно и спокойно.

– Да ну, разве натуральным вином напьешься! – фыркнула Изабелла. – Это же не водка и не коньяк.

– Ну что же, – Майоров налил девушке, как она и просила, до краешка, поставил бутылку и поднял второй бокал, полный лишь наполовину, – давай выпьем за тебя. Я искренне желаю, чтобы у тебя все сложилось самым наилучшим образом!

– Раз ты пожелал – сложится! – как-то странно улыбнулась Изабелла и залпом выпила свое вино, словно упомянутую ею водку.

Алексей же вино пил медленно, смакуя. Вкус любимого вина показался ему не совсем обычным, но все равно приятным.

Потом они мирно поужинали, допив бутылку до конца, потом Алексей собрался проводить гостью до такси (потому что за руль ей садиться после вина не стоило), а потом вдруг навалился мрак. Свет в доме отключили, что ли?

Изабелла наклонилась над упавшим на пол мужчиной и потрясла его за плечо. Спит. Глубокий сон, обморочный, именно то, что надо.

Она вытащила из сумки мел, черные свечи, остро заточенный нож, затем начертила на полу прихожей пентаграмму, перетащила в ее центр Алексея, срезала у него прядь волос, оцарапала грудь под левым соском, выпустив на волю несколько капель крови, и ведьмовство началось…

ГЛАВА 9

Господи, как голова-то болит! С чего бы это, он ведь не пил вчера ничего крепкого. Или пил? Ничего не помню. И вообще, где он? Почему так жестко, словно на полу спал, а не в кровати с ортопедическим матрасом?

Опаньки, а ведь действительно на полу. Буквально метра не дошел до кровати, свалился прямо посреди спальни. Но под головой – подушка, тело заботливо прикрыто пледом.

Изабелла, девочка моя родная, какая же ты у меня славная! И чего я, болван, время-то тяну? Давно пора было отношения с любимой зарегистрировать, надо только официально оформить бумаги о смерти жены и дочери, юридически стать вдовцом и можно подавать заявление в загс.

Ну и что с того, что тела не найдены? Их нет уже три года, для пропавших без вести вполне достаточный срок, чтобы признать их умершими.

В груди что-то болезненно заныло, что-то словно рвалось наружу, пыталось достучаться. Алексей приподнял джемпер и увидел замазанную зеленкой царапину. Похоже, дискомфорт доставляла именно она. Интересно, и где это он умудрился, грудь брил, что ли? Так вроде не надо, шерстяной покров на теле был минимальным.

Ладно, это неважно. Сейчас главное – увидеть поскорее Изабеллу! Как хорошо, что она сумела преодолеть его упрямство и вошла в эту квартиру! Виктор прав – нельзя превращать дом в музей. Да, он очень любил и Анну, и Нику, но что же теперь поделаешь – их больше нет. И надо жить дальше. Он еще успеет стать отцом, его любимая родит новую дочку, а может, еще и сына, маленького Майорова.

Все, хватит валяться, подъем!

Легко сказать.

Алексей рывком выдернул себя с пола, и его тут же повело в сторону, да так сильно, что пришлось ухватиться руками за спинку кровати, чтобы не упасть. Что за ерунда такая? Голова кружится, тошнит, сердце словно раздробилось на тысячу осколков, которые пульсируют сейчас по всему телу, но особенно громко – в ушах.

И болит, ноет что-то внутри. Именно внутри, так что царапина здесь ни при чем.

Алексей тяжело опустился на кровать, пытаясь угомонить дурноту, и в этот момент дверь спальни приоткрылась, и в комнату заглянула Изабелла:

– Ну что, пьянчужка, ты уже… Лекс, что с тобой? – бросилась она к скорчившемуся мужчине. – Тебе плохо?

– Не то слово, – криво усмехнулся он. – Просто наизнанку выворачивает. Неужели я вчера перепил? А даже если и так – после перепоя я себя совершенно иначе чувствую. Всякое бывало, но чтобы так!

– Подожди, родной, не вставай, я сейчас тебе чайку принесу, с травками.

– С какими еще травками?

– Мята, душица, пустырник – тебе все перечислять?

– Не надо, – поморщился Алексей. – И вообще ничего не надо, малыш, я просто полежу на кровати вместо пола, и все пройдет.

– Прости, любимый, что тебе пришлось спать на полу, – Изабелла присела перед Майоровым на корточки и ласково потерлась щекой о его коленку. – Просто ты такой тяжелый, что я не смогла затащить тебя на кровать, когда ты сам не дошел. Пришлось устроить тебя там, где ты упал.

– Даже так – упал?

– Ну хорошо, – рассмеялась девушка, – прилег с устатку. Так лучше?

– Солнышко ты мое, – Алексей протянул руку, собираясь прикоснуться к каштановым локонам любимой, но внутри все скрутило так, что, застонав, он откинулся на кровать.

– Полежи, милый, полежи, – засуетилась Изабелла, укладывая своего мужчину поудобнее. – Я сейчас, я быстренько.

Она почти выбежала из комнаты, плотно прикрыла за собой дверь, прислушалась к звукам внутри, затем на цыпочках прошла в кухню и там запикала кнопками мобильного телефона.

– Ну давай же, давай! – от нетерпения она вгрызлась в накладной акриловый ноготь, сморщилась – невкусно, и начала нервно постукивать ногой. – Да возьми же ты трубку, старая грымза!

Длинные гудки в мембране сменились наконец сиплым старческим клекотом:

– Але. Хто это в такую рань, Тонька, ты, что ли?

– Я, я. Степанидочка, миленькая, что-то не получается!

– Он че, снова выкобениваитси?

– Да нет, с этим все нормально, смотрит на меня с любовью и нежностью, о вчерашнем почти ничего не помнит…

– Так че ты ломисси к старухе с утра пораньше, че спать не даешь?

– Так плохо ему, Степанида, прямо корежит всего! Никогда такого раньше не было!

– Дык раньше ты и привороты послабше делала, а нонче – совсем другое дело. Я тебя, милка, предупреждала – приворот на крови очень опасный, ты ведь душу-то его себе подчинить захотела, а не только тело. Вот она, душа евоная, и болит, рветси. Видать, сильно он семью-то свою пропавшую любит, очень сильно. Долго тебе управлять мужиком не получитси, опомнится он, и че тогда-то делать буишь?

– Степанида, не нуди, мы это уже обсуждали. Мне много времени и не надо, месяца достаточно.

– А потом че?

– А потом – ниче. Степанида, ты мне лучше подскажи, как мне сейчас Алексею помочь, как избавить его от боли? Или он весь месяц мучиться будет? Какая же свадьба в таком состоянии?

– Вабще-то странно, Тонька, что он сразу после приворота на крови еще че-то чувствует, душа обыкновенно позже буянить начинает, на волю рватьси. Может, напутала ты че?

– Да ничего я не напутала, ты же меня знаешь!

– Эт да, эт верно, ты ведьма способная, буит кому меня сменить, я те еще и своей силушки перед смертью подкину, тогда тебе вабще равных не буит. Есть, правда, один старый хрен, из энтих, из белых ведунов, о-о-оченно сильный, но об ем давненько ниче не слыхать. Он в лесу жил, его пожарами-то наш с тобой владыка с места и согнал. Жаль, что самого Тихона спалить не удалось. Но он убралси куда-то, нет его. А если еще и старец Никодим жив, тада…