История морских разбойников - Иоганн Архенгольц фон

Тортугу особенно предпочитали они всем прочим островам. Плантаторы на этом острове, принадлежавшем тогда уже Франции, по причине недальновидной политики ее двора, не находили защиты у своего правительства, которое, напротив, еще затрудняло их торговлю и промыслы. Все это породило в них ту страсть к хищничеству, которая впоследствии образовала недурно обдуманную систему, целью которой было — добывать силою нужное пропитание.

Француз из Дьеппа, в Нормандии, Пьер Легран, подал первый пример к морским разбоям блистательным подвигом, возбудившим соревнование. Он сел на каперское судно, имевшее только 28 человек, и у мыса Тибурона, на западной стороне Испаньолы, встретил большой испанский корабль, вооруженный пушками, на котором находилось более двухсот человек. Корабль этот

принадлежал к купеческому флоту, отправлявшемуся в Европу; отстав от прочих, он шел однако без опасения. Флибустьеры поклялись своему начальнику взять корабль или погибнуть — и немедленно напали на него. Смеркалось, когда они бросились на абордаж, вооруженные только пистолетами и саблями. Верные клятве, они прорубили дно лодки, на которой приехали, и она почти под ногами их была поглощена волнами. Пираты убили всех сопротивлявшихся, напали врасплох на офицеров, которые в полной беспечности играли в карты, и в самое короткое время овладели кораблем. Удивленные испанцы смотрели на пиратов, как на демонов, упавших с облаков, потому что кругом не видно было никакого судна, крестились и говорили друг другу: «Son demonios estos» (это демоны). Они не думали защищаться и покорились флибустьерам.

Пьер Легран приобрел огромную добычу, которая, при малом числе пиратов, вдруг обогатила их всех. Он не хотел лишиться столь легко приобретенных сокровищ, и потому, оставив столько испанских моряков, сколько понадобилось для управления кораблем, прочих высадил на берег и отправился прямо во Францию. Он никогда уже не возвращался в Вестиндию, где между тем подвиг его имел сильное влияние на прочих пиратов.

Почти на все испанские корабли, появлявшиеся в этих морях, нападали и — что равнозначительно тому — брали их, несмотря на то, велики ли были они или малы, с пушками или без пушек, одни или с конвоем. Мелкие суда флибустьеров вскоре исчезли, и на месте их появились большие корабли, на которых они отправлялись на новые, блистательнейшие подвиги.

Наконец, испанцев встревожили беспрерывные успехи флибустьеров, которые грозили уничтожением всему мореплаванию в вестиндских морях. Они снарядили два большие военные корабля для защиты своих берегов и крейсирования против пиратов. Но те были слишком ловки и смелы, чтоб испугаться таких мер; напротив, они послужили к большему развитию деятельности и сил этих отчаянных смельчаков, и к соединению большого числа пиратов под флагом флибустьеров. Мы говорили уже выше, что не одни французы охотились за испанскими кораблями, но и англичане, голландцы, португальцы, между которыми многие отличились своими подвигами, как увидим впоследствии. Большие выгоды от торговли с пиратами, не высоко ценившими добычу не денежную, умножали число рынков и ускоряли сбыт добычи. Остров Ямайка сделался притоном пиратов, число которых возросло наконец до того, что испанцы, несмотря на свои военные корабли, были принуждены прекратить на время свое мореплавание. Этим надеялись они лишить пиратов средств пропитания и отклонить от ремесла уже более невыгодного, но они очень ошиблись. Утомясь напрасным ожиданием кораблей, флибустьеры стали соединяться в отряды, замышлять самые дерзкие предприятия и составлять планы для правильных высадок.

Англичанин Девис Скотт был первый, кто исполнил план, о котором испанцам даже не приснилось: он неожиданно вторгнулся в Сан-Франческо де-Кампеш, ограбил его, наложил на жителей еще огромную контрибуцию для спасения города от сожжения и наконец спокойно удалился восвояси.

Джон Девис с Ямайки, начальник разбойничьего судна, с 90 человеками последовал этому примеру и свершил предприятие, замечательное по безумной дерзости замысла. Он вышел на берег у Никарагуи, оставил на корабле только десять человек и ночью, рассадив 80 флибустьеров на три лодки, поехал вверх по реке, ведущей к городу Гранаде. Они наткнулись на часового, заговорили с ним по-испански и, выдав себя за рыбаков, вышли спокойно на берег, убили беспечно смотревшего на них часового, никем не замеченные ворвались в середину Никарагуи, рассеялись быстро во все стороны и разграбили дома и церкви. Ужасный крик, раздавшийся вдруг со всех сторон, встревожил жителей, они собрались для отпора. Флибустьеры видели очень хорошо, что при своей малочисленности не могут оставаться долго. Притом же они не добивались чести попытать счастья в слишком неравной битве, а хлопотали только о том, как бы обезопасить свою добычу. Поэтому они поспешили добраться до своих лодок, взяв с собою несколько пленных, чтоб в случае неудачи употребить их как залог своей безопасности. Счастливо добравшись до берега, они отпустили пленных и отчалили в ту самую минуту, когда несколько сот вооруженных испанцев прибыли для нападения на них.

Флибустьеры, добыча которых серебром и драгоценными каменьями составляла около 40'000 пиастров, вскоре приехали с нею на Ямайку, где тотчас собрался разбойничий флот из восьми кораблей, начальство над которым было вверено Декису. Он отправился к Кубе, чтоб подстеречь новоиспанский флот, но это не удалось. Чтобы хоть сколько-нибудь вознаградить товарищей, он высадился в Флориде и разграбил город Сент-Августин, несмотря на защищавшую его крепостцу, в которой находилось 200 испанцев, но последние даже не пошевельнулись. Девис отличился еще другими подвигами, высадился в Гранаде и дошел до Южного океана, но наконец, по недостатку в съестных припасах, должен был возвратиться.

Другой начальник флибустьеров, французский дворянин Александр (фамилия его неизвестна), прозванный за свою необыкновенную силу Железной Рукой, отличался чрезвычайным умом и смелостью. Он принял за правило производить набеги только на одном корабле. Корабль этот назывался «Фениксом», и экипаж его состоял из самых решительных и отчаянных людей. Во время одного набега разразилась ужасная буря с громом и молнией. Ветер разорвал паруса, сломал мачты, и наконец молния зажгла пороховую камеру и взорвала часть корабля со всеми находившимися в ней флибустьерами. Другая часть корабля уцелела, но все остальные флибустьеры от ужасного сотрясения полетели в воду. Земля была недалеко и часть их, числом 40 человек, спаслись; между ними находился и Александр Железная Рука.

Земля, на которую их выкинуло, был остров недалеко от Бокадель-Драко, обитаемый индейцами, тогда еще непокоренными и страшными своею дикостью. Флибустьеры не удалялись от берега, надеясь увидеть какой-нибудь корабль и подобрать что- нибудь из обломков собственного. Положение их было ужасно: они во всем терпели недостаток и при этом должны были выдерживать беспрестанные нападения диких. Однажды напала на них большая толпа, но флибустьеры приготовились принять ее, убили многих и взяли некоторых в плен. Александр отпустил их, но прежде хотел внушить им страх, который удержал бы их от новых нападений. Он приказал натянуть панцирь из буйволовой кожи на китовую кость и знаками пригласил диких стрелять по нему своими стрелами. Они исполняли это с ловкостью и силою; но несмотря на твердость и остроту стрел, едва могли оцарапать кожу, чему весьма удивлялись. Тогда Александр показал им силу оружия флибустьеров. Один из них взял ружье, отошел на 60 шагов далее дикаря и выстрелил. Пуля пробила не только панцирь, но и кость. Удивленные индейцы подходили, дивились действию выстрела и потребовали пуль, чтобы попытаться на то же. Но пуля, положенная на тетиву, падала к ногам их. Тогда Александр показал им очень осязательным образом свою необыкновенную силу и дал понять знаками, что все товарищи его такие же силачи. С этим уверением отпустили индейцев, и с тех пор прекратились все нападения их.

Наконец, несчастные завидели корабль, плывший прямо к острову. Все флибустьеры спрятались, опасаясь, что заметив или узнав их, корабль переменит курс. О том, как действовать далее, мнения были различны; одни советовали просить начальника корабля принять их, другие, опасаясь неволи и даже смерти, решались защищаться до последнего.

Александр отверг последнее мнение, говоря, что им должно нападать первым, и увлек всех своим красноречием. Между тем, корабль бросил якорь; это был испанский купеческий корабль, но вооруженный по-военному. Экипаж терпел недостаток в пресной воде, которая особенно хороша на этих островах. Командир не заметил флибустьеров, но, зная злобу тамошних индейцев, поручил отправлявшимся на берег быть как можно осторожнее, выбрал для десанта лучших солдат и сам принял над ними начальство.