Лунная магия. Книга первая: Луна трех колец. Изгнанники звезд - Андрэ Нортон

— Некий Отхельм из Ылта подал на вас жалобу, Госпожа, и упомянул инопланетника.

— Да?

— Использование инопланетного оружия, кража ценной собственности. По законам ярмарки и то, и другое — тяжкие преступления. В лучшем случае вас ждёт судебное разбирательство, а в худшем — штраф и изгнание.

— Правильно, — согласилась я. Самой мне не страшны жалобы Отхельма, но случай с Торговцем — дело другое. Был ли это тот случай, который Озокан мог повернуть в свою пользу? Портовый закон разрешал Торговцу носить личное оружие, потому что оно было относительно безопасным. В сущности, оно было куда менее опасным, чем мечи и кинжалы, без которых лорды и их оруженосцы и шагу не делали. А Борланд, защищая меня, применил своё оружие против запрещённого ножа, за ношение которого Отхельм может быть наказан строже, чем он думает. Но дело в том, что любое столкновение с законами ярмарки восстановит начальство Торговцев против Борланда. Мы хорошо знали о строгости их правил поведения на чужих планетах.

— Сегодня начальником городской стражи Окор, родственник Озокана.

— Что вы хотите этим сказать? — нетерпеливо спросил Малик, в упор глядя на Слэфида.

— Это значит, что вы всё же выполнили желание Озокана, Господин, — улыбнулся Слэфид. — Я думаю, вы можете потребовать благодарности за это, даже если он не намерен воспользоваться результатом.

— Я пока не улавливаю сути. В чём дело?

Он всё ещё улыбался.

— Тэсса считают себя выше местных законов. А если здесь появятся новые законы, Госпожа? И что, если легенда о Тэсса окажется, в основном, только легендой, и потребуется немногое, чтобы всё изменить? Разве теперь вы — Великий народ? Говорят, что нет, даже если когда-то вы и были великими. Вы так далеки от местных жителей, что они не считают вас людьми. Как вы бегаете под Тремя Кольцами, Госпожа, — на двух ногах, на четырёх или парите на крыльях?

Я почувствовала себя как воин, получивший удар меча в жизненно важные органы, потому что такие слова и то, что за ними крылось, были мечом, оружием, которое, если им умело воспользоваться, может вырезать весь мой народ. Вот, значит, какова была угроза Озокана, с помощью которой он хотел прижать нас! Но я гордилась тем, что ни я, ни Малик не показали, что удар достиг цели.

— Вы говорите загадками, Достопочтенный, — ответила я на языке инопланетников.

— Спрашивать о загадках и отгадках будут другие, — ответил он. — Если у вас есть безопасное место, Госпожа, вам лучше всего собираться в будущем там, иначе вы можете исчезнуть в войне, как меньший вид. Вас будут искать, пока вы не объявитесь.

— Никто не может говорить за всех, пока его не послали под щит объявлений, — заметил Малик. — Вы говорите от имени Озокана, Достопочтенный? Если нет, то от имени кого? Что инопланетник собирается делать на Йикторе? Почему угрожает войной?

— Что такое Йиктор? — засмеялся Слэфид. — Маленькая планетка с отсталым народом, который не может добиться ни богатства, ни славы, ни оружия других миров. Его можно разжевать и проглотить, как ягоду тэка, мимоходом.

— Значит, мы всё равно, что ягоды тэка? — теперь уж засмеялась я. — Ах, Достопочтенный, может, вы и правы. Но если съесть ягоду за один день до того, как она созреет, или лишь часом после её созревания, желудку будет очень скверно и неуютно. Да, конечно, мы — малый и отсталый мир, и я только удивляюсь, ради каких сокровищ великие и далёкие миры так заботятся о нас.

Я не надеялась легко поймать его и не поймала. Но зато и он, я думаю, ничего не узнал о нас, по крайней мере, ничего существенного, такого, что показал он сам, когда наносил свой удар, чтобы принудить нас ответить на его вопросы.

— Благодарим за предупреждение, — мысли Малика шли параллельно моим. — Нам есть что ответить суду. А теперь…

— А теперь у вас есть дела, которыми лучше заниматься без меня, — весело согласился инопланетник. — Я ухожу сам, на этот раз вам не придётся опрокидывать кубок, Госпожа.

Когда он ушёл, я взглянула на Малика.

— Тебе не кажется, родич, что он ушёл, весьма довольный собой?

— Да. Он говорил о… — но даже дома, где его мог подслушать только наш маленький народ, неспособный проболтаться или предать нас, Малик не захотел выражать свою мысль словами.

— Старейшие…

— Да, — кивнул он. — Сегодня полнолуние.

Жезл заскользил в моих пальцах, не холодный на ощупь, и не горячий — его меняла лишь жизнь моих мыслей.

Итак, в самом центре этой могущественной, теперь враждебной территории таилась опасность. Однако Малик был прав: необходимость сильнее риска. Он прочитал в моих мыслях согласие, и мы занялись рутинной работой по подготовке шоу.

В течение дня я дважды подходила к барску, каждый раз с мысленным зондом. Его тело поправилось, но ещё не настолько, чтобы его можно было вывести из сна и попытаться коснуться его мозга. Да и не время теперь для подобных экспериментов, когда на нас давило другое.

К нам, как всегда, пришло много зрителей, и наш маленький народ был счастлив и доволен своей работой, а мы постарались закрыть свой разум, чтобы наша озабоченность не встревожила животных. Я огляделась, нет ли в зале Торговцев — если не тех двоих, что были у нас, то других. Ведь если Борланд доложил о том, что случилось в палатке Отхельма, кто-нибудь из них мог прийти к нам по поводу этого дела. Но никого не было.

В полдень Малик послал Уджана посмотреть, кто занимается покупателями в палатке «Лидиса». Мальчик доложил, что ни Борланда, ни Шервина там не увидел. Может быть, они быстро закончили работу и ушли.

— Разумно с их стороны, — заметил Малик. — Чем меньше мы их будем видеть, тем лучше. Почему эти инопланетники ссорятся между собой и почему это на руку Озокану, нас не касается. Возможно, нам тоже придётся Укладываться и уходить на днях.

Но вот этого-то мы и не могли сделать. В воздухе пахло слежкой. К вечеру беспокойство достигло маленького народа, несмотря на все мои усилия поставить мозговой заслон для их спокойствия. Я дважды воспользовалась жезлом, чтобы изгнать страх из их мозга, и выключила лампы, чтобы в палатку пришла ночь. Пока всё было спокойно. Страж ярмарки не потребовал меня к ответу на жалобу Отхельма. Я уже не раз подумала, что было бы разумней первой подать на него жалобу.

Мы разместили маленький народ по клеткам, и я зажгла по четырём углам нашего дома лунные лампы средней мощности. Затем мы с Маликом осмотрели барска и пошли за нашим посланником.

Длиннокрылый осторожно завозился, когда Малик поставил его на стол в комнате, слегка развернул сильные крылья и заморгал, как будто только что проснулся.