Сумасшедший дом - Ричард Матесон

Ковер дернулся под ним. Он пинком отшвырнул его в сторону. Сел. Воздух наполнился гулом. Он сдернул крышку с пишущей машинки. Нервно поерзал, глядя на клавиши. Миг перед атакой. Нечто витало в воздухе. «Но это же моя атака, — подумал он с торжеством, — мое наступление на глупость и страх».

Он заправил в машинку лист бумаги. Попытался привести в порядок трепещущие мысли. Писать, звенело у него в мозгу. Писать сию же секунду.

— Сейчас! — завопил он.

Он ощутил, как стол накренился, приваливаясь к его голени.

Разрастающаяся боль ножом вспорола его чувства. Он рефлекторно пнул стол ногой. Стало еще больнее. Он пнул еще раз. Стол кинулся на него в ответ. Крик вырвался из его горла.

Он видел, как двинулся стол!

Он попытался отодвинуться назад, гнев рвался из него. Клавиши пишущей машинки задвигались под пальцами. Он перевел взгляд вниз. Ему было не понять, он ли это приводит клавиши в движение или они прыгают сами собой. Он истерически дернулся, пытаясь убрать руки, но не смог. Клавиши двигались с такой скоростью, что глаз не успевал за ними следить. Они так и мелькали. Он чувствовал, как они сдирают кожу с его пальцев. Пальцы сделались мокрыми. Засочилась кровь.

Он закричал и отпрянул. Ему удалось отдернуть руки и откинуться назад вместе с креслом.

Пряжка ремня зацепилась, выдвинув за собой ящик. Тот врезался ему в живот. Он снова закричал. Боль черным облаком застилала разум.

Он выбросил вперед руку, чтобы задвинуть ящик. Увидел лежавшие в нем желтые карандаши. Они светились матовым блеском. Рука соскользнула и угодила в ящик.

Один из карандашей впился в нее.

Он всегда их остро затачивал. Ощущение было похоже на укус змеи. Он с болезненным воем отдернул руку. Карандаш застрял грифелем под ногтем. Глубоко вошел в нежную плоть. Он закричал от гнева и боли. Выдернул карандаш другой рукой. Кончик карандаша выскочил из-под ногтя, но тут же вонзился ему в ладонь. Он никак не мог отделаться от карандаша, тот продолжал водить по его ладони. Он вцепился в него и потянул. от карандаша на руке остались кривые черные линии. Кожа была распорота.

Он зашвырнул карандаш на другую сторону комнаты. Тот ударился в стену. Показалось, что он подпрыгнул, когда упал на резинку на конце. Прокатился немного и замер.

Крис потерял равновесие. Спинка кресла под ним прогнулась, и он с грохотом упал. Голова больно стукнулась о доски пола. Его рука взметнулась, хватаясь за подоконник. Крошечные занозы впились в его кожу невидимыми иглами. Он взвыл от смертельного страха. Взбрыкнул ногами. Зачетные сочинения дождем посыпались на него, похожие на обезумевшую птичью стаю, бьющую крыльями.

Пружины вернули спинку на место, отчего кресло покатилось. Тяжелые ролики проехались по его ободранным, окровавленным пальцам. Он с пронзительным криком отдернул руки. Вытянул ногу и в бешенстве лягнул кресло. Оно завалилось набок возле камина. Ролики вертелись и жужжали, словно рой разозленных насекомых.

Он вскочил с пола. Потерял равновесие и снова упал, ударившись о подоконник. Занавеска набросилась на него, как питон. Гардины затрещали. Они рухнули вниз и ударили его по голове. Он почувствовал, как теплая кровь заструилась по лбу. Он метался на полу. Шторы душили его, словно клубок удавов. Он снова закричал. Принялся неистово разрывать их. В его глазах застыл ужас.

Он отшвырнул от себя шторы и резко вскочил, махая руками, чтобы сохранить равновесие. Он ощутил резкую боль в руках. Взглянул на них. Руки походили на куски сырого мяса из продуктовой лавки, кожа свисала с них лохмотьями. Надо перевязать. Он развернулся в сторону ванной.

При первом же шаге ковер дернулся под ним, тот ковер, который он недавно сгреб в сторону. Он ощутил, как летит по воздуху. Интуитивно выставил перед собой руки, чтобы смягчить падение. От чудовищной боли все его тело дернулось. Один палец хрустнул. Щепки впились в его ободранные ладони, лодыжку обожгла жестокая боль.

Он попытался подняться, но пол под ним был скользкий как лед. Он молча барахтался. Сердце колотилось в груди. Он снова попытался встать. Упал, шипя от боли.

Над ним навис книжный шкаф. Он издал вопль и вскинул вверх руку. Шкаф с грохотом рухнул на него. Верхняя полка вылетела, ударив по голове. Черные волны прокатились по сознанию, боль острым клинком вошла в мозг. На него посыпались книги. Он со стоном перекатился на бок. Попытался выползти из-под них. Он слабым жестом отмел книги в сторону, и они раскрылись. Он почувствовал, как края страниц взрезают пальцы острыми бритвами.

От боли в голове прояснилось. Он сел и отодвинул книги в сторону. Пинком придвинул шкаф к стене. Задняя перегородка отвалилась и с грохотом упала вниз.

Он поднялся, комната закружилась перед глазами. Он заковылял к стене, попытался схватиться за нее. Стена будто бы зашевелилась под пальцами. Он не смог удержаться. Соскользнул на колени, снова рывком поднялся.

— Перевязать руки, — сипло пробормотал он.

Слова заполнили разум. Он проковылял через кривящуюся столовую в ванную комнату.

Остановился. Нет! Прочь из дома! Он знал, что не по своей воле пришел в ванную.

Он попытался развернуться, но поскользнулся на плитках и ударился локтем о край ванны. Пронзительная боль прошла через всю руку. Рука сейчас же онемела. Он растянулся на полу, подвывая от боли. Стены клубились, они вились вокруг него, словно белый саван.

Он сел, каждый вдох царапал ему горло. Он рывком поднялся, застонал. Рука дернулась вперед, он потянул на себя дверцу шкафчика. Дверца резко распахнулась, ударив его по щеке, стесав неровную полосу тонкой кожи.

Голова дернулась назад. Трещина в потолке показалась похожей на широкую идиотскую ухмылку на пустом белом лице. Он опустил голову, поскуливая от ужаса. Попытался отодвинуться от шкафчика.

Рука метнулась вперед. «За йодом, за бинтом!» — выкрикнуло сознание.

Рука вернулась с бритвой.

Она трепетала у него в пальцах, словно только что пойманная рыбка. Другая рука потянулась вперед. «За йодом, за бинтом!» — истерически взвизгнуло сознание.

Рука вернулась с зубной нитью. Нить выматывалась из коробочки подобно нескончаемому белому червю. Обвилась вокруг его шеи и плеч. Нить душила его.

Длинное сверкающее лезвие выпрыгнуло из рукоятки.

Он не смог остановить свою руку. Она глубоко полоснула его бритвой по груди. Распорола на нем рубаху. Оставила длинный порез. Брызнула кровь.

Он пытался отбросить бритву. Та приклеилась к его руке. Она кромсала его: руки, ладони, ноги, тело.

И горло.

Вопль неистового ужаса сорвался с его губ. Он выскочил из ванной, бешено заковылял в сторону гостиной.