Радуга (рождественская сказка) - Ольга Ивановна Власова

их давно позабыл. – просто ответил медведь. – У цветов отличная музыкальная память. И они очень любят петь.

– Но раньше я этого не слышал. – пожал плечами Митя.

– Я же тебе говорил, что чтобы услышать, нужно пройти в нужном месте. – добродушно ответил Тедди-Тед. – Ты можешь погулять по саду один. – добавил он.

Парнишка кивнул головой и пошел к большому кусту сирени осыпанному белыми цветками, раздумывая над тем, какую мелодию он услышит там. Тяжелые пахучие кисти исполнили мотив, который всегда напевала мать, когда пекла его любимые плюшки с растительным маслом и с сахаром. Митя кивнул головой, не понимая, как можно по-другому отблагодарить растение за предоставленную радость, и прошел дальше. Он постоял у раскидистого бордового пиона, исполнившего марш, который бубнил себе под нос дедушка. Затем выслушал стройный хор гладиолусов, которые спели про бравых охотников, так любимых его отцом. И наконец подошел к скромным астрам. Услышав знакомую мелодию, Митя снова сел на корточки и закрыл лицо руками. Колыбельную, которую пела ему мама цветы пели очень тихо. Он плакал, вспоминая о самом родном и любимом человеке, и слезы постепенно успокаивали его и возвращали уверенность в том, что все будет хорошо. Когда наконец он встал, то увидел что около него стоит Тедди-Тед.

– Пора, милый друг. – проговорил медведь.

Парнишка кивнул головой и направился к выходу.

– А если бы мы зашли не в калитку? – спросил Митя, когда они вышли из сада. – Я бы ничего не услышал?

– Имеющий уши – услышит. – спокойно ответил медведь.

– Снова загадки? – прищурился мальчик.

– Вся эта музыка всегда жила в твоем сердце, цветам нужно было только напомнить об этом. – добродушно проговорил плюшевый друг.

9. Игрушка из папье-маше

Когда Митя проснулся, то первая его мысль была о том, что он не знает любимой песни Маши. Не то, чтобы она не любила музыку—нет, даже совсем наоборот, молодая женщина постоянно что-то напевала себе под нос, но вот что это были за мелодии – мальчик не знал.

«Нужно обязательно спросить ее об этом. – обмахиваясь полотенцем, которое уже давно высохло от жары, подумал ребенок. – Самое удивительное, что дедушку я совсем не помню, а его бравый марш оказывается где прятался у меня в голове. Нужно об этом обязательно рассказать Маше. Уж она-то точно объяснит, как это бывает на самом деле.»

Мальчик глубоко вздохнул и откашлялся, с удивлением отметив для себя, что в груди уже не болит, а только немного отдает в голову. После этого он встал и отправился на кухню. То, что он увидел там, с одной стороны его обрадовало, а с другой огорчило, потому что палящие лучи солнца не только превратили в твердый шар обклеенную игрушку, но и подсушили смесь в кастрюле, и поэтому там сверху образовалась не очень плотная, но все же корка. Парнишка сначала постучал по мячу, а потом потрогал клей, который стал похож на отлично застывшее желе, и отлично пружинил от нажатия руки. Митя убрал кастрюлю и газету со стула, сел за стол, снял со стакана мяч и задумался. Он размышлял над тем, как же теперь ему ровно разрезать твердую корку, чтобы не повредить ни ее, ни резиновую поверхность, к которой она видимо была прочно приклеена. Мальчик покатал твердый шар по столу, потом почесал в затылке и встал. Чтобы выбрать самый острый нож, парнишке не понадобилось много времени, но, когда тот был у него в руках, мальчик на минуту задумался и пошел в комнату. Оттуда он вернулся с маленькими ножницами, которые он взял у Маши из косметички. Сначала он попытался прочертить бороздку ножом. И хотя с этим кухонным прибором Митя и был хорошо знаком, потому что уже лет с пяти помогал матери чистить картошку, но орудовать им как секирой, у него не получалось и лезвие то и дело соскальзывало вниз. Тогда парнишка отложил его и взял маникюрный инструмент. Ножницы были очень острые и мальчику удалось сделать маленькую дырку в обклеенной игрушке. Он не был уверен, что сможет ровно разрезать шар пополам, и поэтому снова ушел за нитками и ручкой. Когда он снова вернулся, то ему пришлось сесть за стол, чтобы перевязать мяч и сделать наметки.

Митя старался вырезать ровно по прочерченной линии, и когда все было сделано, перед ним лежали две половины твердого шара с половинками резинового мяча внутри.

– Не удалось. – вздохнул парнишка. – Так старался, а вышло так, как и предполагал. Что теперь Маше говорить? – задумчиво посмотрел он вверх.

На потолке однако не было написано ответа на его вопрос, и поэтому он, вытащив части испорченной игрушки, отложил их в сторону, а сам попытался склеить половинки картонного шара. Он проделал пальцем дырку в корке, которая покрывала клей в кастрюле, и, доставая оттуда плотную массу, пытался сделать из частей целое. Пока он мучился над этим, ему в голову пришла мысль о том, что хорошо, если шар был бы на веревочке, и поэтому он положил в середину нитку. Наконец края шара немного схватились и, чтобы игрушка не развалилась, Митя поверх этого шва наклеил еще немного обрывков бумаги.

Через час мальчик уже смог раскрасить полученную игрушку красной краской и снова положил ее на стакан сохнуть.

Когда Маша пришла домой, то на кухне уже было чисто и только посередине стола стояла большая кастрюля заполненная плотной массой.

– Что это? – поинтересовалась молодая женщина у парнишки.

– Клей. – коротко ответил тот.

– Целая кастрюля? – подняла одну бровь Мария.

– Как было в инструкции сказано, так я и сделал. – пожал плечами Митя.

– Ты собрался делать ремонт? – продолжила та.

– Да нет. – покачал головой мальчик. – Я хотел сделать тебе и маме подарки.

Женщина села за стол и оперлась на руку.

– Рассказывай. – чуть усмехнулась она.

Парнишка рассказал, что ему приснилось, как он побывал в музее игрушек в Сергиевом Посаде, как ему все понравилось и когда Софи рассказала, что папье-маше можно сделать и дома, то он сразу захотел это повторить.

– Я думал, что все это очень легко. – закусил губу мальчик.

– А на самом деле? – улыбнулась Мария.

– Я весь день потратил на то, чтобы сделать одну – единственную игрушку. – поморщил тот нос и продолжил свой рассказ об изготовлении картонного шара.

– Так ты целую пачку клея развел для того, чтобы сделать две игрушки? – уточнила женщина.

– Так там же было написано, сколько воды на пачку добавлять. – рассеянно ответил ребенок.

– Не думаю, что для изготовления папье-маше нужен был клей, который держал бы тяжелые виниловые обои. – сдерживая улыбку, проговорила Мария. – Нужно было немного отсыпать и просто развести это водой.

– Зато у меня вон какой крепкий шар получился. – похвалился мальчик.

– А, если я тебя заставлю еще и в комнате обои поменять, чтобы клей не пропал. – с легкой усмешкой спросила женщина.

– Ну, если надо, то не буду отказываться. – послушно ответил парнишка.

– Ладно! – потрепала она Митю по голове. – Не будем из-за этой пачки портить себе настроение. Если нужно будет, то еще купим. Только уж ты в следующий раз, прежде чем что-то делать, сначала со мной посоветуйся.

Мальчик прижался к Марии и сообщил ей, что она самый добрый человек на свете.

– Не подлизывайся. – шутливо проворчала она. – Показывай свою поделку.

Парнишка сначала ринулся в комнату, но потом вдруг остановился как вкопанный.

– Что еще? – спросила она, увидев, что мальчик не решается что-то сказать.

– Мяч. – выдохнул тот.

– Мяч. – повторила женщина. – Что с ним?

Парнишка открыл шкаф и достал оттуда две резиновые половинки, которые он не посмел выбросить без спроса.

– Вот. – протянул он Марии.

– Я так понимаю, что он был формой для изготовления новой вещицы? – снова сдерживая улыбку, поинтересовалась женщина.

Митя молча кивнул головой, не поднимая глаз на Машу, и рассматривал плинтус на полу, который, когда убирался не помыл.