Трагедия закона - Сирил Хейр

Ему не было необходимости заканчивать предложение, так как все присутствующие ясно понимали, что такое событие подорвет всю британскую конституцию.

Поезд прибыл на станцию назначения во второй половине дня. До чая оставался еще час, и Дерик решил, что пора написать письмо домой. Уезжая, он, конечно, обещал матери, что будет подробно писать ей обо всем, и, разумеется, не сдержал обещания. Прежде всего, оправдывался он перед собой, не так легко написать обо всем. Подобно многим людям, миссис Маршалл свято верила, что все происходящее в уголовном суде представляет собой цепь захватывающих дух событий, что каждое дело – драма, каждый адвокат – гений перекрестного допроса, способный выпытать любой секрет, каждая речь образец красноречия, а каждый судья – Солон древнегреческий законодатель, один из семи греческих мудрецов… Дерик понимал, что, если бы он взялся подробно описывать, что происходило в действительности день за днем, миссис Маршалл нашла бы его отчеты чрезвычайно скучными и, будучи стыдливой женщиной, довольно неприличными. Единственным событием, заслуживающим внимания, было именно то, о котором он должен был молчать. Возвращаясь в мыслях к тому, что случилось в Маркгемптоне, Дерик не находил повода для огорчения. Он многое узнал и избавился от некоторых заблуждений. Его отношения с судьей были настолько дружескими, насколько позволяла разница в возрасте. Правда, Дерик признавался себе, что продолжительные разговоры наедине с судьей начали его утомлять. Кроме того, в глубине души он чувствовал некоторое разочарование по поводу того, что выездная сессия в Маркгемптоне закончилась, благодаря мерам, принятым старшим констеблем, или по каким-то другим причинам, так же неинтересно, как и началась. Дерику хотелось как-то развлечься, и он подумал, что, может быть, леди Барбер, которая должна была присоединиться к ним в Саутингтоне, внесет некоторое разнообразие. Он сидел погруженный в раздумья, так и не начав писать письмо матери, когда Грин неслышно вошел в комнату и известил его, что леди Барбер приехала и что чай сервирован внизу.

Леди Барбер, невысокая, подтянутая, темноволосая дама приятной наружности, говорила безостановочно, произнося короткие фразы приказным тоном. Видно было, что она привыкла высказывать то, что думает, а собеседники прислушиваются к ее мнению. И хотя леди Барбер нельзя было назвать неотразимой красавицей, ей как-то удавалось вести себя так, что ее высокий неуклюжий муж смотрелся рядом с ней как жалкий оборванец. Дерик подумал, что она моложе мужа лет на двадцать. Он ошибался лет на восемь, но и более опытные мужчины могли бы допустить такую ошибку.

Ее светлость встретила Дерика живо и дружелюбно, едва ли не покровительственно:

– Здравствуйте, господин Маршалл. Нет-нет, я не собираюсь шутить по поводу вашей фамилии. Не люблю избитых шуток. Вам, наверное, уже надоело это слушать. Давайте сразу пить чай. Я продрогла до костей в этом жутком поезде. Налейте чаю, пожалуйста. Секретари всегда разливают чай, вы знаете? Невзирая на войну, мне с молоком и двумя кусочками сахара, пожалуйста. Расскажите, как вам нравится эта забавная жизнь.

Дерик сказал, что ему очень даже нравится такая жизнь. Допивая вторую чашку чаю, он пришел к полному убеждению, что разъезды по окружным городам в обществе леди Барбер будут нравиться ему еще больше. Он ощущал возбуждение и радость в предвкушении того, что под ее руководством упорядоченная и сонная жизнь в судейских гостиницах станет оживленнее и интереснее. Леди Барбер не отличалась острым умом и, по мнению Дерика, не была особенно красива. Просто у нее был огромный запас жизненной энергии, побуждающей каждого, с кем она общалась, показать свои сильные стороны в разговоре и суждениях, будь то симпатии или антипатии. Когда леди Барбер покинула гостиную, Дерик подумал, что за эти получаса он говорил больше, чем всю последнюю неделю, выказав недюжинный ум и сообразительность. Лишь значительно позже ему пришло в голову, что под влиянием обаяния леди Барбер и благодаря ее умению выуживать то, что ей надо, он выложил своей собеседнице все свои мысли, деяния и планы на будущее. Дерик не сразу сообразил, что его подвергли умелому и безжалостному допросу. Подобно многим бесхитростным людям, он гордился своей сдержанностью и некоторой скрытностью, поэтому сделанное им открытие его огорчило. Вспомнив слова своей матушки, что расследователи могут выпытать из человека все, если захотят, он с грустью отметил, что из ее светлости непременно вышел бы хороший юрист. Он еще не знал, что многие другие были такого же мнения, не исключая и саму леди Барбер.

Супруг леди Барбер (удивительно, как легко судья – воплощение его величества закона – превращался в ее обществе в "супруга леди Барбер") был в не меньшем восторге от ее присутствия, чем Дерик, но его восторг был другого сорта. За чаем он купался в лучах ее великолепия, одобрительно посмеивался над остротами жены и наслаждался спектаклем, во время которого она умело "прощупывала" молодого человека. В то же время наблюдатель более внимательный, чем Дерик, мог бы заметить, что за восторгом судьи крылось ожидание какой-то опасности. Было бы абсолютно неправильным утверждать, что судья боялся своей супруги. Он просто очень не хотел конфликтовать с ней, и если случалось что-то, что могло вызвать ее недовольство, то всеми силами старался скрыть эту неприятность от нее. Опыт подсказывал ему, что рано или поздно она все равно дознается, но он делал все возможное, чтобы оттянуть час расплаты и тем самым смягчить неприятный разговор. Понятно, что он пока ничего не сказал жене и о дорожном происшествии в Маркгемптоне и надеялся, явно безосновательно, что сумеет скрыть от нее печальный инцидент.

Гром грянул раньше, чем он ожидал. Судья только что закончил одеваться к ужину, когда в комнату вошла леди Барбер с пачкой писем в руке.

– Эти письма пришли утром,- сообщила она.- Тебе следовало бы убедить людей направлять корреспонденцию в суд. Очень неудобно пересылать их, когда ты отсутствуешь. Кажется, здесь нет ничего интересного.

Действительно, там не было ничего интересного. В двух конвертах были, наверное, циркулярные письма, в остальных, с адресом, напечатанным на машинке, скорее всего, счета. Барбер глянул на письма, повертел их в руках. Надо было принять одно из тех, казалось бы, незначительных решений, которые тем не менее могут иметь очень важные последствия, а именно: засунуть письма в карман или вскрыть их немедленно. Барбер посмотрел на часы. До ужина оставалось целых пять минут. Он решил прочитать почту за это время. Если бы Барбер знал, что часы отставали ровно на пять минут, при других обстоятельствах он оценил бы иронию судьбы.

Судья вскрыл один конверт, второй, пробежал письма глазами и бросил их в корзину. Леди Барбер в это время стояла перед зеркалом, поправляя незначительный дефект в макияже. Барбер открыл третий конверт, и в этот момент прозвучал гонг, созывая постояльцев к ужину. К несчастью, гонг отвлек леди Барбер от ее занятия, и она увидела в зеркале выражение лица мужа.

– Что случилось?- резко повернувшись, спросила она.

– Ничего, дорогая, ничего,- ответил несчастный упавшим голосом.

– Ничего? Ты выглядишь расстроенным. От кого это письмо?

– Так, ерунда. И я вовсе не расстроился,- поспешил добавить Барбер.- Ты всегда делаешь скоропалительные выводы, Хильда. Я просто пытаюсь вспомнить это имя. Мне кажется, я его слышал, но не знаю где. Вот и все.

– Какое имя?

– Вряд ли ты знаешь. Необычное имя – Себальд-Смит.

– Себальд-Смит? Мой дорогой, я ведь не какая-нибудь мещанка. Разумеется, я знаю это имя. Насколько мне известно, он один из самых знаменитых современных пианистов.

– Пианист? Боже мой!- Несмотря на все свое самообладание, судья не смог скрыть отчаяния.

– В чем дело, в конце концов?- возмутилась леди Барбер.

Она пересекла комнату грациозной походкой и, подойдя к мужу, выхватила письмо из его нервно подрагивающих пальцев.

В письме было написано:

"Милорд, Мы действуем в интересах г-на Себастьяна Себальда-Смита, который, как Вам известно, был сбит Вашей машиной на Маркет-Плейс в Маркгемптоне вечером 12-го числа сего месяца, в результате чего получил травму. Нам стало известно, что дорожное происшествие произошло исключительно по вине водителя автомобиля. В настоящий момент мы не располагаем полными сведениями о характере повреждений, нанесенных нашему клиенту, но нам известно, что, среди прочего, он получил серьезную травму сустава одного пальца, что может вызвать ампутацию. Учитывая род деятельности нашего клиента, это обстоятельство чревато серьезными последствиями. Мы просим Вас как можно скорее сообщить нам название страховой компании Вашей светлости. В настоящий момент мы формально зарегистрировали намерение нашего клиента подать иск на возмещение ущерба в результате полученной им травмы.