Глаза странника - Маргарита Дорофеева

Она направилась в дом и скрылась за приоткрытой дверью.

Я осмотрелась: за кустом шиповника увидела отца моей доброй соседки, деда Евстафия, сидящим, как обычно, на завалинке дома. На сей раз что-то заставило меня более внимательно приглядеться к нему: седые, давно не стриженые, волосы, выцветшие серо-голубые глаза в обрамлении густых серебристых бровей, пергаментная, испещренная глубокими морщинами, кожа. Однако время, хорошо поработав, всё же не смогло скрыть его былой привлекательности: черты лица, пусть и изувеченные старостью, были пропорциональны и правильны.

Зато грубая деревенская одежда с трудом поддавалась описанию: видавшие виды штаны, в былые времена, видимо, называемыми брюками, простая старенькая рубашка, стоптанные домашние тапочки и, конечно же, бессменная самокрутка собственного изготовления. Ничего другого дед Евстафий не признавал: все, от самых дорогостоящих, как он называл на свой лад, "Кентов", до " белого мора" считал наипервейшей отравой и "жизни укоротом".

— Здравствуйте, дедушка Евстафий! Сразу Вас не заметила. Простите…

— А мы, старики, со временем незаметными становимся, уходим потихоньку…

Дед покряхтел, выпустил струйку табачного дыма и, не вынимая самокрутки изо рта, снова заговорил. Как у него это получалось — трудно сказать, но речь была внятной, будто никаких препятствий на её пути в виде самодельной сигареты вовсе не существовало…

— Любишь к развалинам ходить, дочка? Знаю, слыхивал… Бывает, подолгу там пропадаешь… — вздохнул натужно. — Видать, не просто так…

— Да, порой уж солнце сядет, а уходить не хочется…

— Вот оно что… — протянул дед. — Душа твоя мечется, девонька, мучает тебя что-то, как ту барышню…

Дед вдруг осекся, закашлялся…

В это самое время на крыльце появилась тетя Катя, и последние слова отца не пролетели мимо её ушей…

— Пап, опять за старое?! — и, обращаясь ко мне, затараторила. — Не слушай его бредни, Маргаритка! Старику уже девяносто пятый пошел, а ему, вишь ли, барышни мерещатся…. На-ка вот молочка…. С кофейком аль так попей.

Я взяла банку, поблагодарила Екатерину Евстафьевну и неторопливо направилась к своей калитке. Машинально оглянулась на ходу — тетя Катя красноречивыми жестами призывала помалкивать старика…Интересно, о чём?..

А у порога меня уже поджидал друг кошачий Васька.

Я зашла в дом, поставила на стол банку с молоком…

Открыв сумку, развязала полиэтиленовый пакет с запредельно привлекательным для кошачьего носа запахом- перемороженный минтай… Такое лакомство Ваську доводилось отведать не часто. Он истерически замяукал, призывая меня поторопиться.

Накормив гостя, разожгла плиту, поставила чайник, решив выпить с дороги деревенского чая с мятой и душицей. По-привычке растерла в ладонях листочки трав, с наслаждением вдыхая знакомый с детства пряный аромат.

Впереди у меня вечер, принадлежащий только мне. Пусть не долго, но этими волшебными мгновениями жизни я буду распоряжаться по своему усмотрению, вернее, по зову своей души. Купание в речке, нагретые за день камни на развалинах старой церкви, букет полевых цветов на столике возле окна, ночное звездное небо, крик соседского петуха по утрам — этим непреходящим ценностям бытия в своём сердце я отвела особое место.

Однако что там за история с какой-то барышней?

Дед Евстафий заинтриговал меня…

Как только тетя Катя растворится в беспредельности своего приусадебного хозяйства, надо будет попробовать раскрутить старика на откровенность.

Не может быть, что бы невзначай брошенные слова были результатом банального старческого маразма. Маразматиком от него не веяло, несмотря на достаточно преклонный возраст.

Глава 6

Выпив чая и немного перекусив, я натянула купальник и бросилась к реке.

Стихии природы, их неповторимая магия, затянули меня в свой волшебный плен…

Я обожала с разбега броситься в воду, разгоряченным телом ощутить её обжигающее прикосновение, постепенно переходящее в нежную ласку, испытать неземное блаженство, затапливающее всё моё существо…

Вдоволь наплававшись, понежившись на солнце, усталая, я брела домой, чувствуя, как незаметно сглаживаются тягостные воспоминания, навеянные утренним сном, что принес мне очередной приступ ностальгии и отравляющее разум ощущение пустоты и бессмысленности существования…

Жизнь снова робко протягивала мне свою руку…

Солнце подкрадывалось всё ближе к горизонту, словно призывая следовать его примеру и отдохнуть от повседневных забот и тревог.

Вспомнив деда Евстафия, решила поторопиться.

Тетя Катя сейчас, должно быть, занята по хозяйству: коровы, куры, свиньи приковали деревенских жителей покрепче любого офиса в городе, не давая им права хоть ненадолго расслабиться или похандрить. Может поэтому, держа этот факт в сознании и чувствуя ответственность за взятые на своё попечение живые души, они реже позволяли гриппу, насморку или ОРЗ брать верх над своим организмом?….

Деревенская закалка, говорят….А в чем её секрет?…

Итак, если повезёт, я застану деда Евстафия сидящим, как обычно, на завалинке… И, опять же, если повезет, мне удастся что-нибудь узнать — незнакомая барышня по всей вероятности из довольно далёкого прошлого раздразнила моё природное любопытство, необычным образом действуя на воображение…

По дороге домой вспомнила добрые, но в то же время проницательные, глаза Андрея Званцева.

Не сразу заметила, что иду и улыбаюсь…

Судьба проявила ко мне поистине божественную благосклонность, сведя на жизненном пути с этим тридцатипятилетним блондином, ставшим за время совместной работы добрым другом…

Человек, на которого можно положиться…

" А ведь таких не часто встретишь в наше беспощадное время. — думала я, приближаясь к дому. — Ангел-хранитель! Да минует его участь Юры!". Непрошенная мысль…Откуда? Сердце пропустило один удар и тут же зачастило, будто от внезапного испуга… Я тряхнула головой, прогоняя наваждение, и прибавила шагу.

Подойдя к соседской калитке, опасливо оглянулась…

К счастью, поблизости — никого… По крайней мере, пока…

Лишь дед Евстафий, как обычно, сидел на родной завалинке в компании с бессменной самокруткой.

Я замешкалась: червь сомнения точил мою решимость. На мгновение заколебалась — стоит ли заводить разговор о жившей когда-то в этих краях барышне? Впрочем, если старик на десятом десятке не выбросил из памяти столь давнюю историю, думаю, стоит…

Открыв калитку, я направилась в его сторону…