Турецкая любовь, или Горячие ночи Востока - Юлия Шилова

— Не ври!!! — завопила женщина. — Он приехал тебя встречать!

— Да мы случайно встретились. Он сказал, что приехал в аэропорт к другу забрать документы. У него друг на таможне работает.

— Нет у него никакого друга на таможне и не было никогда!

— Откуда ты можешь знать?! Ты что, всех его друзей знаешь?

— Я все про него знаю! Я знаю, что он с тобой целый год таскался и ровно год ты ему на мозги капала: уговаривала уйти из семьи!

— Мы сейчас выясним, зачем ваш муж приезжал в аэропорт, сколько времени он там пробыл и работает ли у него кто-нибудь из знакомых на таможне. А также мы установим круг лиц, которые знали о том, что он поедет в аэропорт. Поэтому прекратите свои ругательства: этим делом займется следствие.

Когда мне сказали о том, что я могу быть свободна, женщина вновь забилась в истерике и заголосила, что меня нельзя просто так отпускать, что необходимо немедленно взять меня под стражу. Посмотрев на нее печальным взглядом, я взяла свою дорожную сумку и направилась в сторону метро.

Этим вечером я достаточно скверно себя чувствовала. Перед глазами постоянно возникала страшная картина произошедшего. Незнакомый мужчина, и эти выстрелы… Несмотря на то что в квартире было тепло, я ощутила сильную дрожь по всему телу и, закутавшись в теплый плед, взяла в руки свой мобильный телефон для того, чтобы написать сообщение в далекую Турцию. Мне захотелось рассказать Мустафе обо всем, что сегодня со мной произошло, но я подумала, что у него и так много своих проблем, поэтому этого лучше не делать. Написав Мустафе о том, что я сильно его люблю и очень скучаю, я выпила успокоительных капель и позвонила Татьяне.

— Ты как? — осторожно спросила я и поймала себя на мысли о том, что в этой девушке я ощущаю какую-то родственную душу.

— Надо же! А я только что тебе хотела позвонить. У нас с тобой какая-то незримая связь, — обрадовалась Татьяна. — Ты плачешь, что ли?

— Нет.

— А почему у тебя голос такой грустный?

— Знаешь, я в такую жуткую историю попала…

Рассказав обо всем случившемся Татьяне, я почувствовала значительное облегчение и добавила:

— Вот тебе и не было печали… Сейчас по милициям затаскают, или эта жена ненормальная попытается мне отомстить. Вбила себе в голову, что я его любовница, и ничего слушать не хочет.

— Просто она сейчас в состоянии аффекта, — попыталась успокоить меня Татьяна. — Сейчас придет в себя, начнет рассуждать уже более здраво и поймет, как она была не права: накидывалась на ни в чем не повинную девушку. А вот то, что по милициям затаскают, это вполне вероятно. Ты внешность того, кто стрелял, запомнила?

— Да там нереально было что-то запомнить. Все произошло за считанные секунды. Я только запомнила, что он был в черной шапочке, и больше ничего.

— Наташа, срочно включай телевизор! — закричала в телефонную трубку Татьяна. — Там про это сейчас говорят.

— Про что?

— Включай, я тебе говорю! «Час криминала»!

Держа трубку у уха, я бросилась к телевизору и замерла у экрана.

«Убитым оказался криминальный авторитет одной из московских преступных группировок», — говорила девушка за кадром. В этот момент показывали расстрелянного мужчину, любезно предложившего довезти меня до метро. «Через несколько часов после заказного убийства в одном из городов Подмосковья была найдена черная иномарка, на которой и было совершено преступление. В иномарке сидел мертвый мужчина, исполнитель данного убийства, застреленный двумя выстрелами в затылок. Следствие полагает, что заказчик громкого убийства избавился от киллера при передаче денежного вознаграждения в одном из городов ближайшего Подмосковья».

После этого сюжет сменился рекламой. Я выждала, когда ко мне вернется дар речи, и, задыхаясь, проговорила:

— Ты слышала?

— Понятное дело, не глухая.

— Про меня там и слова не сказали. Как будто меня там и не было вовсе.

— Правильно сделали. Про свидетелей по телевизору не говорят. Жизни свидетелей всегда угрожает опасность.

— И моей тоже? — Мой голос заметно задрожал.

— Уже нет. Ты могла опознать киллера, но его убили. До тебя нет никому дела. Вот это ты влипла! Нарочно не придумаешь.

— Знаешь, а тот мужчина, который меня на машине подвозил, совсем не был похож на криминального авторитета. У него вид такой приличный.

— А у криминальных авторитетов что, вид неприличный?

— Я имею в виду, что ничего криминального я в нем не заметила.

— А ты и не должна была ничего заметить. Ты ошибаешься, если думаешь, что у криминального авторитета должны быть обязательно пальцы веером. Ничего подобного. Они с виду совершенно обычные люди, нисколько не отличающиеся от других. Наташка, сколько же тебе пришлось пережить… Я бы на твоем месте умерла от разрыва сердца. Бедная ты моя! Ладно, самое главное, ты осталась жива, а все остальное — неважно. Мы с тобой, когда встретимся, обязательно это дело отметим. Нужно запомнить сегодняшнее число. Теперь это второй день твоего рождения. Ты Мустафе обо всем этом написала?

— Нет, — категорично ответила я. — У него и так проблем выше крыши. Зачем я его буду расстраивать?

— Тоже верно. А то он зимой черта с два к тебе приедет — испугается. Подумает, что здесь повсюду пули летят и убитые люди штабелями падают.

— Ладно, хватит о плохом. А ты-то сама как?

— Нормально, — как-то грустно ответила Таня.

— А нормально это как?

— Муж собрал свои вещи и ушел жить к матери.

— Значит, все-таки рассказала?

— Рассказала, — выдавила из себя Татьяна. — Я же тебе уже говорила, что врать не умею.

— Жалеешь?

— Нет.

— Все-таки столько вместе прожили. Взаимопонимание, стабильность… Сейчас многие женщины об этом только мечтают. Не боишься, что кто-то приберет твоего мужа к рукам? Ничейные мужики в наше время большая редкость, они долго не залеживаются. Сейчас всех метут без разбора. Если мужика имеешь, то за ним глаз да глаз нужен, а то недоглядишь — быстренько кто-нибудь его свистнет. А ты сама, своими руками, мужика из дома отпустила.

— Да и пусть топает. Мы ни за кем бегать не собираемся. У нас есть Турция. Знаешь, что мне мой муж сказал после того, как я ему все рассказала?

— Что?

— Он сказал, что меня презирает, что он во мне ошибся, потому что даже в страшном сне не мог представить, что я могу лечь под необразованного и грязного турка. А я вот не понимаю, с чего он решил, что мой любимый — грязный и необразованный? Только потому, что он турок? Что это за глупые рассуждения? Да многие турецкие мужчины почище наших русских. Как ты их называешь? Васьками? Многие турки образованнее наших Васьков.

— Что-то я не заметила, чтобы твой банщик отличался высоким интеллектом и хорошим образованием, — я тут же осеклась и тихо проговорила:

— Извини.

— Ничего. Ты меня своими нападками только закаляешь. Знаешь, муж ушел, а в квартире так пусто стало…

— Может, его можно вернуть? Позвонить?

— Зачем? Если муж не будет делить квартиру и оставит ее мне с ребенком, то я привезу сюда Халила.

— Ты это серьезно?

— Вполне. — Татьяниному спокойствию оставалось только позавидовать.

— А что он здесь будет делать?

— Устроится массажистом в салон, а может быть, банщиком в хорошую баню. Они неплохо зарабатывают. Это же экзотика. Настоящая турецкая баня в Москве, и массажист — настоящий турок!

— Но ведь он в большом городе заблудиться может. Его Москва испугает. Тебе здесь с ним придется носиться как с писаной торбой.

— А я ему бумажку с домашним адресом буду в кармашек класть для того, чтобы он никогда не заблудился и не сбился с нужного направления.

— Но ведь тебе его придется регистрировать, а быть может, даже прописывать. Где гарантия, что он у тебя потом полхаты не оттяпает?

— А в этой жизни вообще никаких гарантий ни на что нет. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. В нашей стране женщин намного больше, чем мужиков. Целая армия одиноких женщин. Что ж мы, должны до старости одинокими прозябать? Ни черта! Мы не будем сидеть сложа руки, а начнем везти себе мужиков из Турции! Где наша не пропадала!

— Даже страшно подумать тогда, сколько у нас здесь будет банщиков, массажистов и аниматоров.

Ты вот рассуждаешь об одиноких женщинах, а сама-то не одинокая. При муже.

— Уже одинокая.

— Эх, Танька, Танька. Чудная ты! Что-то я редко видела, чтобы наши женщины турок сюда везли. Обычно они в Турцию едут. Турецкие мужчины несут большую ответственность за свои семьи, за родителей, сестер, братьев. Вряд ли они когда-нибудь их оставят и уедут в чужую страну.

— Ой, не знаю. Жизнь покажет. Где там жить-то? В их трущобах?

— Почему сразу в трущобах? Он у тебя из деревни?

— Из какой-то турецкой глубинки. Хотя ты знаешь, — глубоко вздохнула Татьяна, — положа руку на сердце, я его настолько люблю, что готова сидеть в горах, в его хижине вместе с его родителями, братьями и сестрами. Любовь зла, полюбишь и турецкого горного козла, — рассмеялась Татьяна и тем самым рассмешила меня. — И вообще, что мы с тобой о будущем рассуждаем, мне еще никто предложения не сделал.