Измена. В ловушке - Дина Павлова

дурак, останешься без квартиры и с кучей алиментов. Совсем «ку-ку»? — мама не унимается. Но и я уже не мальчик, сколько можно помыкать мною?

— Я сам разберусь со своей жизнью, — глухо сообщаю в трубку, но моя самоуверенность ее только выводит из себя:

— Слушай сюда, Максим! Я завтра приеду в полвосьмого и тебе такое устрою! Понял?

— Приезжай, я жду тебя.

Кидает трубку, а я перевожу взгляд на Марину. Сидит, покусывая полные губы, думает о чем-то. Меньше всего хотелось чтобы разговор с матерью произошел при ней.

— Она у тебя строгая, — замечает как бы между прочим и, поднявшись с кровати, с улыбкой произносит, — но не переживай, мы ее успокоим. Пошли пить кофе?

— Ты действительно не считаешь проблемой что мама может быть тобою не довольна?

— Я ей понравлюсь, — пожимает плечами. Меня всегда поражала уверенность в себе Марины. Это я могу волноваться, переживать кто что подумает. А Марина… У нее всегда все хорошо. Все ее полюбят, со всеми она умеет договариваться. И карьера ей тоже легко дается, — Достань пожалуйста печенье.

— Мама очень сложный человек… — пытаюсь объяснить Марине какой ужас нас обоих ожидает завтра. Но она удивительно спокойна.

— А мы расскажем про твою диссертацию. Ты скоро станешь известным ученым, профессором. Что еще нужно? — она нажимает своим наманикюренным пальчиком на кофемашину и задумчиво смотрит в окно. В этот момент я не могу оторвать от нее взгляда. Какая Марина все-таки красивая. А она продолжает, — Я горжусь тобой. Такой бриллиант как ты было глупо в грязи прятать. Но я сделаю все чтобы ты засверкал.

Ее слова вызывают у меня улыбку. Никто, ни один человек не ценил меня так как Марина. Даже мать орала на меня, унижала, говорила что я никчемный. А Вика и вовсе не обращала на меня внимания. А тут… Не знаю чем я заслужил такой подарок небес. Но упускать его не собираюсь.

Мы садимся пить кофе, Марина поразительно спокойна. Вроде сумасшедший день, а ей плевать. А может, просто не показывает виду? Она же начальница, декан. Выдержка должна быть ого-го какая.

— Так куда отправилась твоя женушка? — Марина первой нарушает молчание, делая небольшой глоток кофе.

— Не знаю… Там какая-то знакомая этой дуры Женьки.

Кивает, берет печенье, разглядывает его.

— Да, ситуация. Но ничего, жизнь — штука не простая.

В какой-то момент у меня возникает ощущение, что у Марины вот-вот проснется что-то типа женской солидарности. Но слава богу нет.

— Вика сама виновата. — продолжает, — Ценить надо мужа, тем более такого как ты.

— И я еще ей денег дал… — киваю.

— Не будем о ней, — вдруг прерывает меня Марина и, откусив печенье, произносит, — тебе завтра к первой паре?

— Да, у меня их две, а потом я свободен.

— Хорошо. Ты значит в библиотеку, пробудешь там до шести, пока у меня рабочий день не закончится. А потом мы поедем сюда, общаться с твоей мамой.

— Марин, — подаюсь вперед.

— Чего? — улыбается, а мне приходит в голову что так ласково на меня даже мама в детстве не смотрела.

— Ты с мужем когда разведешься?

Ее лицо едва заметно меняется, мрачнеет, но буквально на секунду. Она ставит чашку на стол и, касаясь подушечками пальцев ободка, отвечает:

— Давай сначала ты со своей женой разберешься. Понимаешь, меня так часто обманывали мужчины… Я боюсь просто остаться одна.

— Ты и одна? — у меня ее слова вызывают невольный смех. Ну что за глупости она говорит! — Марина, да за такими девушками как ты три очереди стоят. Ты и красивая, и умная…

— Это я в твоих глазах такая. Потому что ты умеешь ценить настоящих женщин. Но сам знаешь, какие мужики пошли… Падаль.

— А муж?

— Объелся груш. Давай сменим тему, милый. Мне еще надо приготовиться к завтрашнему дню. И наведи порядок в комнатах, а то они все раскидали, свиньи…

Глава 11. Максим

Все утро я не нахожу себе места: вечером приедет мать, а что мне говорить ей? Я и правда не знаю как будет дальше складываться моя жизнь. Очевидно что мы с Викой разбежимся, и я наконец вдохну свободу полной грудью. Рядом со мной будет любимая женщина, женщина-мечта, настоящая, желанная, красивая. Я хочу быть счастливым и имею на это право!

Что же касается алиментов, то тут все немного сложнее. Марина говорит что уладит вопрос, и я буду платить по минимуму… Но мама может начать орать на меня, что типа это ее внуки и все такое. Так уже было, плавали. То у нее все сволочи и нахлебники, то внуков вспоминает. Лицемерка.

А вот квартиру я отдавать не собираюсь. Только как ее удержать пока что не понятно. Надо будет поговорить с юристом на этот счет.

Зато Марина спокойна. Мы пока еще в разное время приходим на работу, скрываем отношения, и сегодняшний день исключением не является. Она поехала на своем «мерседесе», а я на метро. Ненавижу водить, это тяжело в условиях московского трафика.

На факультете все как обычно. Хорошенькие студентки ласково улыбаются, приветливые, нежные, юные. А я думаю о том, что ни разу за эти годы ни на одну из них не положил глаз. Ни разу не заговаривал с понравившейся девчонкой на посторонние темы, не предлагал хорошую оценку за поцелуй, не приглашал в кафе. Я пахал как проклятый! А Вика этого никогда не ценила. Не понимала что я мужчина, мне тяжело не реагировать на юные гибкие тела, на длинные волосы, на подтянутую грудь.

Прохожу по коридору факультета, останавливаясь возле стенда с расписанием. Рядом стайка первокурсниц. И я невольно краснею: их взгляды, звонкие голоса. Нет, я ни с одной из них не позволял себе большего чем просто легкое кокетство, смешки… Но мне хотелось! И, глухо с ними поздоровавшись, иду в аудиторию. Сегодня две пары. Раньше после сокращенного рабочего дня я всегда уезжал домой. Я оставался на кафедре очень редко, но с появлением Марины я не покидаю стен факультета до самого вечера. И я рад этому, наконец в моей жизни появился смысл.

После пар отправляюсь в библиотеку, писать докторскую. Скоро сессия у заочников, а значит, нужно подготовиться и к их предмету. Дел уйма, а еще вечером