Разведчики-нелегалы СССР и России - Николай Шварёв

Первая беседа с Уайтом проходила в присутствии Истона и длилась часа полтора. В основном речь шла о Бёрджессе и его отношениях с Маклейном. Уайт задал Киму также много вопросов, связанных с этим делом.

Попросив все изложить подробно на бумаге и передать Истону, Уайт на сей раз холодно попрощался с Филби, не подав ему руки. Кима такое поведение Уайта не смутило. Он понимал: первый раунд поединка с контрразведкой он выдержал и получил возможность к дальнейшей борьбе. Ким был уверен в себе.

В это же самое время директор СИС генерал Мензис получил от директора ЦРУ резкое письмо, в котором, кроме близких отношений Филби с Бёрджессом, приводились давние показания предателя Вальтера Кривицкого о том, что ОПТУ направляло во франкистскую Испанию своего агента — тайного журналиста. Директор ЦРУ вспомнил и информацию Волкова о том, что начальник контрразведывательной службы в Лондоне — агент советской разведки, а также указал на некоторые неудачные, на его взгляд, совместные англо-американские разведывательные операции в период пребывания Филби в Вашингтоне. В конце письма шеф ЦРУ Б. Смит в категорической форме ставил вопрос о невозможности возвращения Филби в США в качестве представителя СИС.

Сообщив Филби о полученном письме, Мензис попросил Кима подать в отставку. Вскоре после отставки Мензис вновь пригласил Филби к себе и сказал, что начато официальное юридическое расследование обстоятельств побега Маклейна и Бёрджесса, которое поручено возглавить советнику Мильмо, работавшему во время войны следователем в контрразведке. Первый же допрос Филби советник Мильмо повёл напористо, задавал вопросы в безапелляционной форме. По всему было видно, хотел попытаться уличить Филби в работе на советскую разведку. Ничего не добившись, дальнейшие допросы Мильмо поручил продолжить опытному следователю МИ-5 Скардону. Однако все попытки последнего «разговорить» Филби успеха не имели. Дело кончилось тем, что Кима оставили в покое с небольшим выходным пособием.

Центр и лондонская резидентура в это время приняли все меры для того, чтобы выяснить судьбу Филби и оказать ему необходимую помощь. В результате проведенных оперативных мероприятий удалось установить, что Ким выдержал натиск контрразведки, но остался под плотным наблюдением. Но наша резидентура все же смогла конспиративно передать Киму деньги через связного, так как выходное пособие порядком истощилось и он оставался к тому же без работы.

Твёрдо отрицая причастность к делу Маклейна — Бёрджесса и тем более к советской разведке, искусно строя защиту, Филби ждал, когда его противники допустят просчет или ошибку, чтобы перейти от обороны в решительное наступление.

И в скором времени Филби удалось использовать появившуюся возможность, и он от обороны перешёл к наступлению и сумел добиться того, что в 1955 году министр иностранных дел Великобритании Гарольд Макмиллан во время дебатов в парламенте вынужден был публично снять все обвинения с Филби. Английским властям трудно было верить, что талантливый разведчик Филби, награжденный за особые заслуги орденом Британской империи, — шпион.

Добившись снятия обвинений, Филби вскоре при помощи своих старых друзей, продолжавших работать в СИС и заинтересованных в полной реабилитации Кима, выехал в Ливан в качестве внештатного сотрудника разведки под прикрытием корреспондента английских газеты «Обсервер» и журнала «Экономист» на Ближнем Востоке. Вскоре от него в Центр стала поступать важная политическая и оперативная информация о работавших в этом регионе сотрудниках ЦРУ и СИС, их вербовочных устремлениях. Советская разведка, зная о подозрениях МИ-5, принимала особые меры по обеспечению личной безопасности Кима Филби.

Январским утром 1963 года на квартиру Филби в Бейруте позвонила секретарша резидентуры СИС и попросила его приехать в посольство. Ким в это время был болен и сказал, что как он поправится, сам позвонит. Спустя несколько дней Ким позвонил секретарше и сказал, что готов прибыть в посольство. В ответ он получил приглашение посетить ее на квартире.

На следующий день Ким был уже на квартире у секретарши и, к своему удивлению, застал там своего друга из СИС Николоса Элиотта, который предложил побеседовать с глазу на глаз. Предупредив сразу, что разговор будет неприятный. Элиотт при этом заявил: «Я должен тебе сказать, что твоё прошлое тебя догнало». Далее он пояснил, что от перебежчика Голицына и старой знакомой Филби — Флоры Соломон — контрразведке достоверно известно, что Ким работает на советскую разведку. Однако руководители СИС и МИ-5 уполномочили его предложить Филби освобождение от судебной ответственности в обмен на признание своей вины и выдачу всей интересующей их информации о сотрудниках советской разведки и известных Киму агентах. Филби, как мог, пытался убедить Элиотта, что это очередной навет и ему нечего добавить к тому, что он говорил следователям в 1951 году.

На следующий день Элиотт пригласил Филби с женой на обед, на котором кроме него была секретарша резидентуры СИС. Обед прошёл в дружеской обстановке. Прощаясь с Кимом, Элиотт сказал ему, что на следующий день возвращается в Лондон, и просил ещё раз обдумать их предыдущий разговор. О принятом решении Ким должен сообщить резиденту СИС в Бейруте — Питеру Лану. Вскоре Лан позвонил сам Филби и поинтересовался, не хочет ли Ким встретиться с ним по известному вопросу. Ким ответил, что у него ничего нового для Питера, пока нет. Если он что-нибудь надумает, то позвонит сам. Такой ответ Лану был продиктован необходимостью выиграть время.

Вечером у Кима состоялась встреча с сотрудником советской резидентуры, на которой он рассказал о сделанном ему Элиттом предложении и необходимости в этой связи срочно выехать в СССР. Центр незамедлительно дал согласие на выезд в СССР Киму по предложенному резидентурой варианту.

В этой истории, между прочим, произошло интересное совпадение. В дни подготовки Кима к побегу Питер Лан взял 4-дневный отпуск и катался в горах на лыжах. В день возвращения Лана в Бейрут Филби удалось убыть из Ливана в Советский Союз. Анализируя впоследствии обстоятельства, позволившие выехать в СССР, К. Филби искал ответ на вопрос, чем объяснить демонстративную «беспечность» резидента СИС Питера Лана после столь строгого разговора Элиотта с Филби. Для Филби было очевидным, что этой информацией о нем располагают и американские спецслужбы, так как Голицын бежал из Хельсинки в США. И если в данной ситуации американцы имели веские основания для ареста Филби, то СИС и консервативное правительство Великобритании, которое в это время возглавлял Гарольд Макмиллан, не были заинтересованы в таком развитии событий.

В 1961–1962 годах Англию захлестнула целая серия шпионских скандалов, и арест Филби мог бы привести к отставке правительства. Хорошо зная Кима Филби, руководство СИС понимало, что он ради обещанного иммунитета не пойдёт на предательство интересов советской разведки. Направляя в Бейрут Николаса Элиотта, руководство СИС исходило из того, что Филби правильно истолкует откровенную беседу с ним Элиотта и примет единственно верное решение — исчезнуть немедленно из Бейрута.

После того как полгода спустя Москва официально сообщила о пребывании Филби в СССР, Элиотт и еще несколько сотрудников СИС, поддерживавшие Кима, были без всякой огласки уволены. В отличие от 1951–1955 годов, после исчезновения Филби в 1963 году не последовало шумной кампании в прессе. Резидент СИС Питер Лан по возвращении из командировки был отмечен высокой наградой — орденом Святых Майкла и Джорджа.

Итак, Ким Филби прибыл в СССР, ставший для него второй родиной. После проведенного отпуска легендарный разведчик продолжил работу, которая была для него содержанием всей его жизни.

Выступая перед коллективом разведчиков на собрании, посвященном 100-летию со дня рождения Ф. Э. Дзержинского, Филби сказал:

«Большая часть моей жизни позади. Оглядываясь на прошедшие годы, я думаю, что прожил их не зря. Мне хочется от себя повторить слова Феликса Дзержинского, рыцаря революции, большого гуманиста: «Если бы мне предстояло начать жизнь сызнова, я начал бы ее так, как начал…»».

В период с 1963 по 1988 г. Филби жил нормальной полнокровной жизнью, женился, работал, путешествовал, отдыхал. Увлеченно трудился над воспоминаниями. Во время многочисленных поездок по стране встречался с коллективами сотрудников территориальных органов КГБ. Он был консультантом ПТУ (внешняя разведка. — Н. Ш.) КГБ СССР.

Было у него и любимое дело, к которому он относился с особым старанием и любовью. Он вел учебные занятия с молодыми сотрудниками разведки. «Семинар Филби» — так назывались эти занятия — внес заметный вклад в разведывательную подготовку и воспитание молодых сотрудников внешней разведки.