Полёт шмеля (сборник) - Николай Векшин

А в последнее время, смотрю, к бутылочке начала сама прикладываться. Сидит на кухне, льёт безутешные слёзы и отмахивает рюмочку за рюмочкой. Плохо дело. Я на стол запрыгнул и, вроде как нечаянно, хвостом это мерзкое пойло скинул на пол. Тапочком за это по загривку, однако, крепко получил.

Когда хозяйка через несколько дней принялась за старое, я опять хвостом махнул. Очень полезная штука – хвост. Как без него люди живут, не понимаю. Махнул, значит. Бутылка вдребезги. Хозяйка – за веник. Да где ей меня догнать! Я – на штору. Она веником машет, штору дергает, а сама ревёт. Потом валерьянку из шкафчика достала, попила, успокоилась. Мне тоже валерьянки дала, за компанию. Классное пойло! Я б каждый день лакал, но не умею шкафчик открывать.

Сидит хозяйка вечером в квартире грустная, телек смотрит, вяжет чего-то. Я клубком на полу играю. Клубок на мышь похож. А мышей у нас нет. Всех я переловил. Перестарался. Не с кем теперь в кошки-мышки поиграть. Глядит на меня хозяйка печальными глазами, рассеяно по спинке гладит и вздыхает: «Эх, Пушок. Был бы ты человеком…». А зачем быть человеком? Мне и котом неплохо, ежели не пинают и не наступают на хвост.

Вижу, что грустно ей. Начинаю гонять клубок туда-сюда и нарочно запутываюсь, как будто я придурок. Она улыбается. Хорошо. Я еще и подпрыгнуть могу, как клоун, весь нитками обмотанный. Ну, шлепнулся на задницу, не на лапы, как мог бы. Ничего, хвостом самортизировал. Она хохочет. Значит, не зря стараюсь. Вот и славно.

Пушок – 2

В последнее время хозяйка моя стала по вечерам надолго, свернувшись клубочком, зависать у компьютера. Сидит, тыркает изящными пальчиками по клавиатуре, какие-то тексты набивает и мурлыкает. Я сначала подумал было, что она в писательницы подалась, за славой и деньгами. Ан нет, ошибся. Письмишки, оказывается, пишет! И ей пишут. Со шкафа-то мне всё видать.

Стал я, оттуда поглядывая, буквы учить, от нечего делать. Не то чтоб я морду в чужие секреты совал, боже упаси. Но немного контролировать хозяйку все-таки надо. А то опять вляпается в очередное счастье. Впрочем, вижу, что ей вроде как просто общения не хватает. Со мной-то ведь никак не побеседуешь. Моего мяуканья она в деталях не понимает. Как приходит она теперь вечером с работы, так сразу – в какой-то Интернат залезает. Даже забывает меня покормить. Ладно, ничего, могу ради неё поголодать часок-другой, нет проблем.

И чего уж такого особенного нашла она в этом самом Интернате, чего нет в жизни? Пожалуй, дело в том, что котов там, тьфу, мужиков то есть – тьма тьмущая, просто завались, как в котов на помойке, бери не хочу. Хотя, откровенно говоря, не пойму, что именно она в них ищет. Ежели взглянуть объективно, не предвзято, не туманным заинтересованным женским взглядом с прищуром через длинные ресницы, то ничего особенного в них нет: два глаза, два уха, один нос и один рот – всё как у любого Барсика или Мурзика. А шерсти, между прочим, у них совсем не богато. Окрас унылый. Морды интеллектом не отягощены. Усы далеко не у всех. А хвоста вообще – ни у кого! И что такое эдакое она в этих мужчинках откопать надеется? Может, у них какое-либо существенное достоинство имеется, в сокрытом виде? Ну, разве что под штанами или внутри. Кто знает!

Краем глаза вижу, что пишут хозяйке особенно часто Принц, Геракл и Кин-Конг. Это кликухи такие, как у собак. Чтоб никто не догадался, где человек, где клон, где кот, а где кобель. Долго хозяйка с ними переписывалась: пальчики бойко стучат, глазки азартно горят… Аж порадовался я за неё. Но через некоторое время, гляжу, – скисла. Выяснилось, что Принц не Принц, а бандит; Геракл оказался карликом, а Кин-Конг – просто обезьяной; вот мурррло!

Опечалилась хозяйка до потери пульса. Всё у неё из рук валится, даже макияжные принадлежности. По ночам рыдает и всхлипывает.

Ну, думаю, надо спасать. Вот ушла она утром по обыкновению на работу, а я на стол запрыгнул и ткнул лапкой в ту красную кнопку, которую она обычно нажимает. Сначала не получилось. Тогда я изо всех сил надавил кнопку носом. Комп включился-таки! Схватил я мышку: шустрая, зараза; вертится в лапах почище настоящей. Стал я по клавишам подушечками стучать, буковки в слова складывать. «Не может быть!», – воскликнет сейчас какой-нибудь Фома Неверующий. Ну и пускай. Между прочим, нажимать на клавиши гораздо легче, чем на рычажок бачка унитаза. Клавиатуру очень мудро Билл Гейтс придумал. Кстати, этот текст, который Фома Неверующий сейчас читает, что – Пушкин что ли написал? Нет, это я, Пушок, собственными двумя лапами. Мышка аж подпрыгивала и пищала. Факт железный, сам по себе. Хотите, читайте и верьте, а не хотите, не верьте и не читайте.

Итак, завёл я себе почтовик и послал на адрес хозяйки сообщение: «Приветик! Давай пообщаемся!». И подписался: Васька. Это для конспирации. Потом выключил комп и стал ждать.

Вечером приходит хозяйка и, как всегда, первым делом – интернатовскую почту смотреть. Почитала. Ответила всем. И мне! Попросила у меня фотографию. Ну, я назавтра откопал в Интернате фотку тигра и послал (пусть думает, что я зверюга полосатый). И даже стих сопроводительный сочинил, чтоб хозяйку ободрить:

Полосата наша жизнь.За неё хвостом держись.

Согласитесь, что для первого в жизни котячьего стиха очень неплохо. Она оценила. Стала отвечать. Я ей еще один перл:

Прилетели воробьи.Очень вкусные они.

Вечером со шкафа смотрю: хозяйка сидит перед монитором, читает, смеется. Тут я почувствовал себя настоящим поэтом, замурлыкал от удовольствия и сочинил назавтра такое:

Жаль, что голуби на крыше,А в подвале только мыши.

Опять «в яблочко». Настроение у хозяйки приподнялось. Стала она мне в ответ длинные письма писать: про свою жизнь, про работу, про подруг. И даже один раз своего любимого кота упомянула, то есть меня самого, Пушка. Приятно. Тут я еще больше вдохновился.

Обойди весь белый свет,Лучше Васьки друга нет.

И так далее. И вот, чувствую, хозяйка стала временами на меня как-то странно испытующе посматривать, взгляды бросать растерянно-недоумевающие. Неужели начала догадываться? Но ведь на лбу у меня не написано: Васька. Значит, вряд ли угадает. Но всё же надо быть поосторожней.

Чтобы письма не выдавали моё котячье происхождение и чтобы не быть кратким, как заика, стал я копировать тексты с «Проза. ру». А стишки добывал на «Стихи. ру». Классные сайты! Кладезь шедевров. Конечно, копировал не всё подряд и не один к одному; приходилось немного редактировать. А как же не редактировать? Один автор слова непечатные впечатывает, другой фразочки круглые, словно шарик пин-понговый, взад-вперед гоняет, третий высокую мораль как обворованный повар читает, четвертый гвозди в мозги молотком забивает, пятый всё подряд неприлично вылизывает, шестой бодро гавкает или зубы скалит, седьмой баллы пожирает, как бульдог сосиски. И каждый своим рейтингом трясет. А умных мыслей-то сколько! Так и прут изо всех щелей, словно мыши. И главное – даром. Не дай бог, кремлевские олухи-реформаторы туда цензуру на глупость введут. Тогда всё, кранты, пропадёт Россия. Без духовной пищи дня не проживёт.

Короче говоря, как только стал я оттуда материальчики заимствовать (не судите строго, люди, за плагиат; я ведь кот, в университетах высшему образованию не обучался), так хозяйка просто воспряла. Вечером приходит с работы, включает компьютер, читает, улыбается, смеется, за бока хватается, хохочет аж до икоты, со стула от смеха под стол падает. Один раз даже чуть не описалась (ударение на букве «и»). Но успела, однако, с криком «ой, мамочки, не могу!» пулей долететь, куда надо.

Весело живем. Значит, не зря стараюсь. Трудно мне, конечно: целый день на хвосте сидеть и в монитор пялиться, до косоглазия. Но ничего, ещё постараюсь. Лишь бы она счастлива была.

Любопытный цыплёнок

Цыпленок тоненько пропищал:

– Мам, а я когда вырасту, то буду такой же большой, как ты?

– Да, мой малыш, – ласково ответила курица.

– И когда я буду большой, то тоже буду высиживать яйца и растить цыплят?

– М-м-м… Не совсем так, мой милый. Ты ведь петушок.

– Пе-ту-шок?

– Да, мой дорогой. Петушок это тот, кто никогда не станет курицей.

– Значит, я буду петухом?

– Между прочим, вон тот величественный разноцветный петух, окруженный хороводом кудахчущих дур, это твой папа.

– Между прочим?

– Ну да, папой он стал действительно между прочим.

– И я, когда вырасту петухом, как папа, то тоже буду звать всех к себе, если найду зернышко или червячка?

– Да, ты будешь такой же благородный и всеми любимый.

– Мамуль, а соседский утенок крякал, что вот сейчас мы едим червяков, а когда вырастем, состаримся и умрем, то они будут есть нас.

Курица на секунду замялась и сердито ответила: