Открытый прицел и запах напалма(СИ) - Андрей Ивасенко

там же, но за встречной полосой, чуть дальше, частично виднелся автозаправочный комплекс "Роут 20", аккуратненький, как пряник.

Роман достал из кармашка на ремне гранатомета противошумные вкладыши, покрутил в пальцах и выкинул их. Затем, не вынимая чеки и не трогая предохранительную планку, откинул мушку на тубусе РПГ и навел его на остановку. Мир через мушку выглядел приплюснутым. Прикинул расстояние. Получалось метров сто пятьдесят, быть может, чуть-чуть меньше. Затем плавно, словно локатор, развернулся влево на сто шестьдесят градусов и прицелился в троллейбус, показавшийся из-за поворота со стороны Мотеля - четко двести пятьдесят метров. Ориентиры хорошие. В принципе, если что, не промажешь.

Са**нов начал уже отводить глаза в сторону, но боковым зрением увидел появившийся грузовик, который перестраивался в левый ряд, огибая лениво ползущий старый троллейбус. "Урал" покамест не мог набрать скорость - впереди ему мешали зеленая "Нива" и угловатый белый "Ниссан Блюберд". Загудел длинный, настойчивый звуковой сигнал - и легковушки отпрянули в сторону, вправо.

Роман напряг зрение.

Грузовик начал быстрее приближаться.

Са**нов особо не нервничал, но лоб мгновенно покрыла испарина, причина которой, несомненно, была не только духота и светившее в затылок солнце. И внутри словно застучал метроном, отсчитывая даже не секунды, а миллисекунды.

Еще ближе...

Зеленый "Урал" с зачехленным верхом. Номера черные, с белыми цифрами и буквами, армейские.

- Машина, командир! - закричал громко Са**нов. - Сюда! Сюда! Ко мне!

Роман встал, распрямился. Действуя машинально, по какой-то уже заложенной в памяти последовательности, он привел гранатомет в боевое положение и ждал команды, доворачивая тубус РПГ до нужного ракурса. Приготовился к тому, что в уши долбанет жаркий грохот, а из трубы выдуется огонь, облако порохового дыма - и понесется вперед в стремительном полете ревучий смерч. Он был готов уничтожить грузовик в одно касание - пальцы застыли над спуском.

Тишина. Потом раздался дробный глуховатый звук, похожий на топот огромного ежа. Мгновение - и выскочивший из прорехи кустарника Адик, слегка пригибаясь и жестикулируя рукой, громко закричал:

- Не стрелять! Не стрелять! Отставить!

Грузовик, мелькнув стеклами кабины и бортом, проехал мимо. В кузове, на лавочках, сидели люди в черной форме, увешанные амуницией и оружием. Далеко не юнцы, мужики лет по тридцать-тридцать пять. Один из них заметил Романа, помахал ему рукой и улыбнулся. Они обменялись взглядами, будто услышав встречные мысли.

Просто зашибись!

Са**нов, опуская гранатомет, обернулся к взводному и резко спросил:

- Это они?!

- А хрен его знает, - хватая ртом воздух, произнес взводный. - Может, и они.

Роман услышал в его словах потаенную неправду. Скорее воспринял чувством, чем понял разумом.

- Надо было долбануть по ним! - воскликнул он. - Это правосеки были! В черном! А теперь они - смылись!

- Не надо, - немного смутился Адик. - Это были вэвэшники, а не правосеки. Ты правильно все сделал, вот только засветился зря. Наша задача напугать противника и отойти "зеленкой" на базу, чтоб предупредить остальных. А эти из города ехали, а не наоборот. Пусть проваливают. Нам лишняя кровь не нужна. Понял?

Роман поморщился, нехотя кивнул. "Ну да, вэвэшники, - подумал он. - А обмундирование, как у спецназа". И сдержался, чтоб от досады не плюнуть под ноги. Сказать ему больше было нечего. Стиснул зубы - зло и горько стало. Похоже, у командира "задачи" менялись ежеминутно.

- Приказано так, - добавил Адик.

- Кем приказано?

Взводный перевел тему разговора, будто не услышал:

- Поставь "Муху" на предохранитель. Где колечко? Выбросил?

Роман посмотрел у себя возле ног, пошарил в примятой траве рукой и поднял с земли чеку.

- Как делать помнишь?

- Не маленький. Разберусь.

Под усиками взводного вспыхнула и погасла улыбка. Чиркнув колесиком зажигалки, Адик прикурил сигарету, повернулся спиной и молча ушел.

А Роман погрузился в непростые мысли. Осушили, обезводили слова взводного его душу. Было в произошедшем что-то невыносимо обидное и неправильное. Чувствовалось раздражение, злость, оттого что запретили стрелять по врагу. Ведь они давеча КамАЗы с ополченцами уничтожили из такой же засады! Почему нельзя им отомстить? Наши пацаны зазря, выходит, погибли? Небось чертыхнутся и обложат кромешным матом - там, на небесах, глядя на нас. И Са**нов на мгновение испытал вину перед ними и боль. Стыдно стало - и перед живыми, и перед мертвыми. И тотчас явилось самооправдание: а может, правильно сделали, к чему превращаться в дикарей, опьяненных жаждой крови? Хорошо, если это действительно были обычные вояки, их ведь на пули присяга ведет, а не национально-идеологические убеждения...

Ближе к двум часам дня объявили обед. Адик с кем-то связался по рации - и большинство ополченцев из его полувзвода спустились к ставку, на полянку. Люди Крыма сделали то же самое, но по ту сторону шоссе. У дороги оставили наблюдателя и нескольких человек в боевом охранении.

- Ну-ка, харя, громче тресни! - с такими словами Адик открыл рюкзак с провиантом. - Налетай!

И тут же командир взвода на кого-то накричал, попутно обронив пару матерных слов. Но Са**нов не на это обратил внимание, он уловил вкусный запах съестного. Чувствовался голод - сейчас бы и черствая горбушка раздразнила обоняние, а тут пахло свежей краковской колбасой!

Подойдя поближе и вытянув шею, Роман посмотрел в прогал между головой взводного в кепи и широкой спиной Инженера, переходящей в крепкий затылок, - из рюкзака доставали еду. И как только он заглянул в сам рюкзак,