ТАЙНЫ ТРЕТЬЕЙ СТОЛИЦЫ. - П. Лотинкин

—               А чего там делать надо?!

— Да ерунда, мелочи... Главное, что никто там тебе не указ, делаешь, как сам считаешь лучше — класс!

—               Делать-то что?

— Примут тебя по першему разряду, любые желания — вплоть до облета достопримечательностей  на вертолете.

— ЧТО ТАМ НАДО ДЕЛАТЬ, твою мать!?

— Убийство. Двухлетней давности. Больше ничего не знаю.

— Наш клиент? Москвич?

— Не-ет. Видишь ли, кто-то оттуда договорил­ся с нашим Шефом, и он велел послать лучшего. Так что я сама толком ничего не знаю. Но что трупак не наш — точно.

— Это что, ты меня в аренду, что ли, сдаешь?

— Ну-у, в каком-то смысле. Шеф сказал, что подробности на месте, и мне просто неудобно было расспрашивать.

Шефиня покраснела и отвела глаза. Все ее со­служивцы знали, что у нее с Шефом очень непро­стые и очень личные отношения. Знали они об этом от нее самой. Шефиня не доверяла сплетникам и предпочитала распространять про себя сплетни сама.

Но бестактный Быков не смутился за компа­нию, а стал выяснять подробности:

—  Когда ехать? Командировочные? Какой го­норар?

—  Едешь сегодня. Поезда в пятнадцать трид­цать пять и пятьдесят пять. Вот деньги на билет и суточные. Гонорар уточнишь на месте.

—  Сегодня не могу. Мне ж еще собраться нужно.

—  Надо, Васенька. Ну, для меня, миленький. Я обещала, понимаешь? Вот и умница! Я всегда знала, что на тебя можно положиться!

Попутчицы

Вид «мужчины, на которого можно поло­житься» — это и есть главный инструмент Василия Денисовича Быкова. Благодаря ему, он получает удовольствие от жизни и зарабатывает, чем эти удовольствия оплачивать. Порой подобное впе­чатление было обманчивым. Порой Василию было лень его производить. Порой не хватало сил. Но, тем не менее, как некоторые умом, другие — силой, а третьи — пытками или шантажом, он предпочи­тал внушать доверие и с его помощью узнавать то, что интересовало его работодателей.

На этом основывался его детективный метод: найти того, кто знает ответы на заданные начальством вопросы, расположить этого человека к себе и вывести на тему так, чтобы он сам все поведал, как на духу. Располагал к себе Василий Дени­сович обычно либо ухаживаниями, либо совмес­тным распитием алкоголесодержащих напитков, либо общим зарабатыванием денег.

При этом, как ни странно, он очень редко кри­вил душой, шел против совести или обманывал.

И если кому-то кажется, что это очень прос­то — выглядеть тем, кому можно доверить любую тайну, — то он глупо ошибается. Природные спо­собности сами по себе — пустяк, если нет опыта и многолетних упражнений. Быкову пришлось долго учиться и не раз больно ошибиться, прежде чем он наловчился сходу угадывать: какому человеку какой подход любезнее.

Вот и войдя в купе поезда «Урал», он, едва бросив взгляд на попутчиков, превратился в не слишком умного, но обаятельного, добычливого и малопьющего мужика. С таким молодым, еще не перебесившимся, бабенкам скучно. Но именно такому на шею хотят навесить свои проблемы уже нагулявшиеся матери-одиночки и их мамы-бабуш­ки.

—   Здравствуйте, — стеснительно улыбнув­шись, сказал Василий Денисович пожилой матроне с тихим мальчиком на коленях и грустноглазой округлой женщине лет тридцати.

—   Здра-авствуйте, — с интересом ответила матрона.

—          Добрый день, — безразлично кивнула округ­лая и отвернулась к окну, будто ждала, что Казан­ский вокзал проводит ее фейерверком.

Мальчик, которому по сложению было лет шесть, а по впалым, окруженным синевой глазам — все тридцать, смотрел молча. Будто сил не имел открыть рот.

Через пять минут, еще до того, как поезд тронулся, он поведал, что едет в Катеринбург в командировку. Дескать, страховая компания, в которой он работает, желает основать там филиал, и послала его на разведку. Он ведь холостяк и в случае чего, если разведка удастся, его и назначат раскручивать этот филиал.

В ответ Быков узнал, что матрону зовут Га­линой Николаевной, а мальчика — Пашей. Они ездили в столицу, чтобы показаться врачам. Дома, в Катеринбурге, детальное обследование им не по карману. Пришлось договариваться с даль­ними родичами, обжившимися в Москве, чтобы они одолжили документы своего внука. Под его именем тот и обследовался, и лечился. Как ни странно, это оказалось дешевле, чем обошлось бы в родном городе, несмотря на траты на поезд и проживание.

Кстати, предусмотрительные москвичи тоже поимели на этом свою выгоду: якобы выявленное у их внука хроническое заболевание в будущем мог­ло существенно упростить ему отмазку от армии.

Молодую попутчицу звали Ниной. Она была как бы в командировке: возвращалась назад, сопро­водив в столицу тещу одного нового русского.

Василий Денисович понял, что Нина была при теще не столько сопровождающей, сколько конвои­ром: вредная старушенция явно не горела желани­ем оставлять зятя без присмотра. Уловил Быков и то, что вызвал у Нины конкретный интерес. Но не как мужчина, а как потенциальный работодатель. Он видел, что она оценила и его часы, и обувь, и якобы простенькую куртку, и профессионально обработанные руки. В то же время, Нина явно не из тех, кто умеет брать быка за рога и настойчиво предлагать свои услуги. Значит, и в работе от нее инициативы и разворотливости не жди.

Но тут важно было не торопить события и не спугнуть. Нина сама должна допетрить, как может без особых хлопот заработать на попутчике.

А пока, вполне естественно, что командиро­ванный на периферию москвич желает побольше узнать о жизни в месте назначения. Они ведь, эти москвичи, жизни не знают, избаловавшись в благо­устроенной столице. Вот он и распечатал Галину Николаевну несколькими наводящими вопросами. И из той полилось:

Катеринбург мол, только называется миллионником и столицей Урала, а на самом деле...

Вся власть у чиновников, которые прикрываются всякими преступными группировками типа Уралмаша, а на самом деле — сами грабят народ почем зря. Без взятки абсолютно ничего не делается. И поэтому жизнь в городе такая дорогая, что нор­мальные люди едва концы с концами сводят...

Врачей, мол, до того довели, что те даже и давление не померят, пока не убедятся, что тебе есть, чем заплатить. За что же, спрашивается, люди платят им бешеные налоги? Сама Галина Николаевна всю жизнь проработала на маши­ностроительном заводе, который делал какие-то детали для танков. Но из-за этой чертовой борьбы за мир, оружие былым спросом уже не пользуется, и ее сократили. Приходится теперь наниматься к богатеньким чиновникам в услужение и убирать за ними, пока они обворовывают казну... А народ тем временем вымирает. В общем, все, как и везде: все начальники — ворье, богатые богатеют, бедные — нищают, и без воровства и взяток нормально жить уже нельзя...

Поскольку ничто так не провоцирует на откровенность, как вежливое несогласие, Быков возразил:

— Почему же везде? Я не так уж часто бываю в командировках, но бываю. И вижу: множество людей живет довольно честно. Ну, может, махинируют немного с налогами, но так ведь и по Конс­титуции — права человека важнее его обязанностей перед государством. А налоги так и вообще — дело 57-е...

— Да бросьте вы! — не слыша его слов, а лишь уловив несогласие, отмахнулась Галина Николаев­на. — Все воруют, все! Вон, УТА по телевизору в «Девять с полтиной» чего только про власти не не­сет, а толку? Всем плевать. А нам, простым, хоть в петлю. Вот, смотрите: наши деньги, которые мы за квартиры платили, пять лет разворовывали. А те­перь, когда трубы лопаются, и топить стало нечем, на нас же и отыгрываются. Зимой дубак такой, что дети загибаются, а летом — одна холодная вода, что опять-таки ангины. Ну и что? А ничего! Каждый год кого-то выбираем, а ничего не меняется. Как плевали на нас, как обворовывали, так и обворовы­вают! Быков приуныл. Похоже, Нина испытывала нечто похожее, потому что достала зажигалку, сигареты — дешевую «Яву», и вышла покурить. Василия Денисовича это вдохновило. Совпадение вредных привычек дорого стоит для спокойного совместного проживания. Он смущенно улыбнулся раздухарившейся бабушке и, тоже демонстративно достав сигареты, направился следом за Ниной в тамбур для курения.