Роковая сделка - Григорий Башкиров

– Указание Палыча, – отозвался Борисов, – Женька Левченко позвонил ему.

– Воробей на связь не выходил?

– Не выходил.

Когда подъехали к городскому моргу, уже начинало смеркаться.

Борисов толкнул Перцева в плечо:

– Пошли с нами.

– Это зачем ещё? – Удивился Лёха.

– Левченко просил помочь ему труп принести из холодильника, – с самым серьёзным видом блефовал Борисов, зная, что Перцев на дух не переносит и боится покойников.

– С какой стати. У меня машина. – Лёха стал испуганно оправдываться:

– Подвезти – всегда, пожалуйста, а к мертвецам… нет! Не пойду. Не моё это дело.

– А куда ты денешься с подводной лодки, Палыч приказал! Не веришь, позвони.

Перцев выскочил из машины:

– Вот и позвоню.

Зайдя в монументальное, из белого бетона здание морга, Борисов и Сухов проследовали в кабинет судебно-медицинских экспертов, а Перцев остался на вахте звонить шефу.

– А не влетит? – Поинтересовался Сухов, – Палыч, наверное, на взводе, а тут этот ему звонит и бред всякий несёт.

Борисов ухмыльнулся:

– Не боись, у Котова с чувством юмора всё в порядке. Увидишь, Лёха сейчас напросится. Палыч позвонит Левченко, а Женька, сам знаешь, только подскажи. Очень любит пошутить.

Судебно-медицинский эксперт Евгений Левченко находился в прекрасном расположении духа. Видимо, насчёт звонка Борисов оказался прав.

– Привет, бойцам невидимого фронта, – Левченко протянув руку для пожатия.

– Это не про нас, – поправил Сухов, – а про «старших братьев»-чекистов.

Евгений отмахнулся:

– Какая разница. Все одним миром мазаны и общее дело вершим. А где ваш брезгливый товарищ? Мне Котов сейчас позвонил. Попросил вводную лекцию ему прочить и практические занятия провести. Как раз на Пашкове и продемонстрирую. Там есть интересные моменты для вас.

В дверном проёме появилась лохматая голова Перцева:

– Разрешите.

Демонстративно раскрыв объятия, Левченко направился к Лёхе:

– Прошу, дорогой, заходи.

Настороженно озираясь, Перцев не стронулся с места. Тогда Женя обнял его за плечи и слегка подтолкнул в кабинет:

– Не стой в проходе, Алексей, только тебя ждём.

Левченко азартно потёр ладони:

– Теперь преступим к делу. Пошли за мной, – и первым покинул помещение. Следом из кабинета вышел Сухов. Борисов остановился у двери и пропустил вперёд окончательно растерянного Перцева.

Они прошли по длинному, ярко освещённому коридору мимо стоящих у стены металлических каталок. Перцев, смотря перед собой, плёлся позади, прижимая к лицу носовой платок. Левченко открыл дверь и зашёл в прозекторскую. Там остановился у секционного стола, на котором находилось тело, накрытое простынёй.

– Прошу сюда.

Он надел резиновые перчатки и откинул покрывало.

– Буду говорить только про то, что увидел, – начал Левченко, – а именно, повреждения на трупе, причинённые в результате наезда, носят посмертный характер. Это значит, что потерпевший упал на рельсы или каким-то другим образом очутился под поездом уже будучи мёртвым. Предварительное заключение – смерть наступила от остановки сердца. Процент алкоголя в крови значительный. Кроме того, в крови обнаружены следы наркотического вещества опиумной группы. Если наложить одно на другое, то получится адский коктейль, что мы и имеем. Никаких следов от инъекций я не обнаружил. Заключение развёрнутого химического исследования будет позже, но думаю, оно подтвердит моё суждение.

– А когда наступила смерть? – Спросил Борисов.

– Время наезда определено точно? – и, не дожидаясь ответа, пояснил, – Смерть наступила примерно тогда же.

Борисов почесал затылок:

– Получается, что кто-то помог.

– Не знаю, – ответил эксперт, – ищите. Я говорю лишь то, что вижу.

– Что ещё? – Поинтересовался Сухов.

Левченко подошел к изголовью.

– Видите, имеется закрытый перелом костей носа и гематома под глазами, как следствие. Это говорит о том, что повреждение получено за несколько часов до наступления смерти. Вот вам ещё тема для размышления.

Левченко накрыл труп и перешёл к соседнему столу.

– Теперь другой объект, потерпевший с ножевым ранением, из подвала. Подсобите, кто-нибудь, – попросил он и при помощи Андрея перевернул тело на живот.

– Смотрите. Проникающее ножевое ранение в спину. Глубина раневого канала пятнадцать сантиметров. Сердце проколото. Смерть наступила сразу. Предполагаемое орудие преступления – нож типа стилета.

– Этот? – Борисов протянул завёрнутый в полиэтилен нож.

– Похоже на то.

– Какой же силы должен быть удар, – покачал головой Сухов.

– Не факт, – сказал Женя, беря стилет. Если хотите, можно эксперимент провести.

Не услышав возражений, не снимая с рукоятки полиэтилена, обнажил лезвие и отошёл к соседнему столу. Почти без замаха всадил нож в спину трупа.

– Ну вот, видите, всё сходится. Ширина раневого канала, длина.

Левченко вытер лезвие о край простыни и вернул нож оторопевшему Борисову.

– Ну, ты даёшь, Женька!

– Ничего страшного, я уже закончил с ним работать. Он бесхозный, ему не больно.

Обиженное всхлипывание и глухой звук падения раздались одновременно. Перцев полулежал, прислонившись спиной к двери. Потухшие глаза были открыты.

– Разве можно быть таким впечатлительным, молодой человек, – отчитывал Левченко очнувшегося после нашатыря Лёху, так и разбиться можно.

– Я в машину, – невнятно проговорил Перцев и, пошатываясь, вышел.

Зайдя в свой кабинет, Евгений подошёл к стеклянному шкафу и достал пузатую бутылочку.

– Как насчёт спиртяжки? – поинтересовался он больше для приличия.

– Всегда! – бодро ответил Борисов.

– Вот и отлично, – Левченко чпокнул резиновой крышечкой.

Выпили по мензурке чистого спирта и стали прощаться.

– Заключения судебно-медицинской экспертизы по обоим подготовлю через неделю. Вы всё слышали и ничего нового, за исключением химии и гистологии там не будет.

– Тогда пока, – Борисов протянул руку.

Лёха стоял около машины и нервно курил.

– Ты же не куришь, – сказал Георгий, открывая дверцу.

Перцев бросил дымящийся окурок под ноги и сел за руль.

– Закуришь с вами, – пробурчал он и распаляясь спросил:

– Вот скажи, Жора, зачем шефу это было нужно?

– Ты же оперативник.

– Какой я оперативник, я водила.

– А зачем тогда табельное оружие носишь?

– Так всякое случиться может, – неуверенно проговорил Перцев.

– Тогда и понимать должен, – закрыл тему Борисов.

Перцев аккуратно тронулся с места. Вновь повернулся к Георгию:

– Ты, это, не говори никому…

– Век воли не видать! – поклялся Борисов.

Мгновенно повеселевший Перцев, резко прибавил газ.

Прибыв в Главк, Борисов первым делом доложил Котову о добытых результатах. Передал вещественные доказательства находившемуся тут же в кабинете следователю прокуратуры Гаврилову. Гаврилов, не откладывая дело в долгий ящик, назначил экспертизы.

– Отнеси вещдоки криминалистам, они ждут, – сказал Котов, – дело взяли на особый контроль, поэтому на выходной не рассчитывай. Он мог об этом не говорить, поскольку Борисов и сам прекрасно осознавал, что на ближайшее время на личной жизни можно было поставить жирный крест.

– Сергей Павлович, Птицын на связь выходил? – поинтересовался Георгий.

– Скоро приедет, – ответил Котов, – он вроде нарыл что-то.

Попросив экспертов работать побыстрее, вместе с Суховым зашли перекусить в пельменную напротив Управления. Встав за столик, молча проглотили по двойной порции и запили пивом.

– Какие мысли, Андрюха? – Спросил Георгий.

– Второго искать надо, – ответил Сухов.

– И я того же мнения, – Борисов вытер губы салфеткой. – Пошли Воробья встречать.

Глава 6

Птицын плечом открыл массивную входную дверь Управления и очутился на улице. В лицо пахнул свежий ветерок. Воробей недолго постоял на каменных ступеньках что-то обдумывая, потом поднял воротник куртки и пошёл в сторону метро. Заморосил мелкий и противный дождь. Лёгкий ветерок внезапно превратился в шквал. Анатолий повернулся спиной к ветру и остановился. Сильный ветер прекратился также быстро, как и начался. Внезапно сквозь нависшие тучи выглянуло солнышко. Прищурив глаза, Воробей посмотрел на жёлтый диск и улыбнулся: «Так вот лучше». Он запрыгнул в свои проверенные временем зелёные «Жигули» самой первой модели и тронулся с места.

Путь предстоял не близкий. Если верить прописке, Пашков проживал вместе с матерью на Юго-Западе города. Птицын уже пожалел, что проявил инициативу, однако деваться было некуда. Впрягся в воз, так тащи. Пока он не представлял, что его ожидает. А когда ситуацию нельзя было просчитать заранее, Воробей придерживался наполеоновского правила, что главное ввязаться в сражение, а там будет видно. И часто это приносило успех. В действительности, сто раз разработанные операции и комбинации срывались из-за непредсказуемой ерунды, которую даже известный экстрасенс, регулярно появляющийся на телеэкране, предусмотреть никогда не смог бы.