Жизнь Микеланджело - Фредерик Стендаль

Едва взойдя на папский престол, он сразу же вызвал к себе Микеланджело, но в течение долгих месяцев колебался, какой же работой его занять. Наконец, понтифик решил воздвигнуть себе гробницу. Микеланджело представил эскиз, от которого папа пришел в восторг и тут же отправил его в Каррару, чтобы достать мрамор.

Прогуливаясь по обрывистому берегу, который, будучи помещен природой в глубине полукруга, служит ориентиром для кораблей, идущих и из Генуи, и из Ливорно, Микеланджело обнаружил одинокую скалу, сильно вдававшуюся в море. Им овладела идея вытесать из нее огромного колосса, который был бы издали виден мореплавателям. Говорят, что древним уже приходила в голову такая идея; по крайней мере, местные жители демонстрируют какие-то следы работ на скале, которые они выдают за черновую обтеску. Колосс св. Карла Борромея близ Ароны велик только своими размерами, и тем не менее память о нем, как и память о соборе Св. Петра в Риме, всплывает надо всем, что путешественник привозит из Италии. Каким же тогда был бы колосс Микеланджело?

Через восемь месяцев беспрерывных хлопот он наконец раздобыл подходящий мрамор. Его переправили вверх по течению Тибра и выгрузили на площади Св. Петра, которая оказалась практически полностью завалена огромными мраморными блоками. Юлий II увидел, что его поняли, а Микеланджело попал в еще бо́льшую милость.

Стоит вспомнить, чем папы и раньше, и тогда были для верующих – не королями, а представителями Бога на земле, всемогущими существами, от которых зависело вечное спасение.

Юлий II, гордый и суровый дух которого был создан для того, чтобы удвоить это уважение, смешанное с ужасом, удостоил Микеланджело множеством своих визитов: ему нравился его неустрашимый характер, как и то, что препятствия еще больше раззадоривали его, вместо того чтобы смутить.

Этот правитель дошел до того, что приказал сконструировать подъемный мост, который позволял ему в любой час тайно проникать в жилище художника. Он осыпал его безграничными милостями – таковы выражения историков.

Рафаэль Санти. Портрет папы Юлия II. Ок. 1511 г. Национальная галерея. Лондон.

Гробница Юлия II

Если бы Микеланджело лучше знал двор и свой собственный характер, он бы почувствовал, что приближается опала. Браманте, этот великий зодчий, которому мы обязаны частью собора Св. Петра, был очень любим папой, но слишком расточителен. Он использовал плохие материалы и хорошо на этом наживался[12]. Он боялся, что об этом станет известно; тогда он потихоньку начал говорить сам и подучил говорить других в присутствии его святейшества, что беспокоиться о своей гробнице всегда считалось дурным предзнаменованием. Друзья архитектора объединились с врагами Микеланджело, которых было немало, поскольку фавор не изменил его характер. Всегда погруженный в мысли об искусстве, он жил одиноко и ни с кем не разговаривал. До того, как он попал в милость у папы, это считалось признаком гения; после – самым оскорбительным высокомерием. Весь двор объединился против Микеланджело, а он и не подозревал об этом; так же и папа, сам того не подозревая, изменил свои намерения. Эта интрига стала настоящим несчастьем для искусства. Гробница Юлия II была задумана как отдельно стоящий монумент прямоугольной формы, напоминающий усыпальницу Марии Терезии в Вене, но гораздо больше по размерам. Он должен был иметь 18 саженей в длину и 12 в ширину (10 м 44 мм на 7 м 96 мм; см. гравюру в книге месье д’Аженкура); 40 статуй, не считая барельефов, покрывали бы его с четырех сторон. Статуй, без сомнения, было слишком много, они утомляли бы глаз; но эти статуи были бы сделаны Микеланджело в самом расцвете его молодости под приглядом могущественных врагов, которые были отличными судьями.

Более чем вероятно, что если бы проект гробницы был выполнен, Микеланджело навсегда посвятил бы себя скульптуре и не употребил бы столь драгоценную часть своей жизни на то, чтобы снова обучаться живописи. Да, этот великий человек и здесь занял одно из первых мест, но ведь первая статуя, изготовленная для величественного монумента, который его вынудили оставить, был «Моисей». Он был первым! Каких удивительных шедевров в этом колоссальном и грозном духе стоило ожидать!

Впрочем, порыв был охлажден несчастьем и низкой интригой, вынудившими его оставить этот величественный проект, которым так долго пылала его душа.

Эскиз гробницы демонстрирует странности, свойственные духу века. Множество статуй представляли свободные искусства: Поэзию, Живопись, Архитектуру и т. д.; фигуры эти должны были быть скованы, выражая тем самым, что со смертью папы все искусства оказались в плену у смерти.

Для замысла Микеланджело все церкви были маленькими. В Риме, пока он искал место для гробницы Юлия, ему в голову пришла идея возобновить работы над собором Св. Петра. Микеланджело не сомневался, что однажды, после смерти его врага, этот собор благодаря своему величественному куполу станет вечным памятником его славе в третьем из изобразительных искусств[13].

Опала

Юлий II приказал Микеланджело всякий раз, как ему будут нужны деньги на гробницу, обращаться прямо к нему (1506 г.). Когда последняя партия мрамора из Каррары оказалась на набережной Тибра, Буонарроти приказал выгрузить его и доставить на площадь Св. Петра, а затем пошел в Ватикан, чтобы попросить деньги, причитавшиеся матросам. Ему сказали, что его святейшество не принимает, Микеланджело не настаивал. Спустя несколько дней он снова явился во дворец, но ему не разрешили войти. Епископ, который случайно оказался там в это время, поспешил сделать выговор этому человеку и спросил, знает ли тот, с кем он говорит. «Именно потому, что я очень хорошо знаю, с кем говорю, я и не пускаю его, – сказал лакей, – мне платят за исполнение приказов». «Тогда передайте папе, – заметил Микеланджело, – что если впредь ему захочется увидеть меня, ему придется меня поискать».

Он возвращается к себе и приказывает двум слугам, составляющим всю его челядь, распродать его имущество, нанимает почтовых лошадей, скачет во весь опор и в тот же день оказывается в Поджибонци – деревне, расположенной за чертой папских владений, в нескольких лье от Флоренции.

Спустя несколько минут он видит, как вскачь прибывают пятеро папских гонцов с приказом привезти его обратно добровольно или силой, где бы он ни находился. Микеланджело отвечает на этот приказ угрозой, что прикажет убить их, если они тотчас же не уедут. Те принимаются упрашивать его, но видя, что всё без толку, просят его ответить на письмо от папы, которое они ему передали, и пометить свой ответ Флоренцией, чтобы его святейшество понял, что вернуть его было уже не в их власти.