Всё, что должно разрешиться… Хроника идущей войны - Захар Прилепин

Боевое противостояние в Донецке должно было начаться уже тогда, но — не началось.

11 апреля руководство спецподразделения «Альфа» в Донецке отказалось выполнять приказ вице-премьера Украины Виталия Ярёмы о штурме здания Донецкой ОГА.

— Я пошёл по пути качества: у меня было хорошо слаженное боевое подразделение, — говорит Захарченко. — На тот момент, в той ситуации — отлично вооружённое, потому что у нас из пятидесяти семи человек у сорока трёх были автоматы. У нас были пулемёты, снайперские винтовки, РПГ: всё, что необходимо разведроте, мы имели. Мы были слажены, разбиты на отделения, которые имели своих командиров. Почему «Альфа» не пошла на штурм? Потому что заранее, понимая, что утром будет штурм, я показательно завёл внутрь своё подразделение с развёрнутым знаменем, с расчехлёнными стволами. Все видели, что мы вооружены. Я ещё и взрывчатку туда взял: короче, усиливал оборону здания. «Альфовцы» потом сказали, что побоялись больших потерь. Причём они понимали, что нас сломят — всё-таки они специалисты — но потери среди наступавших были бы слишком ощутимы.

Это был важный день.

Если украинская власть когда-нибудь начнёт подсчитывать свои ошибки, искать те дни, когда могло случиться всё иначе — то вот один из них. 11 апреля две тысячи бойцов «Альфы» после кровопролитного боя могли взять ОГА, и убить на месте Захарченко.

12 апреля, в субботу, в Донецке была взята областная прокуратура.

Утром в тот же день на территорию Донецкой республики вошла группа Игоря Стрелкова — около пятидесяти человек доехали на автобусе в город Славянск, где захватили гороотдел милиции и СБУ. Жертв не было. Поначалу людей Стрелкова приняли за «вежливых людей» — представителей российских спецслужб; но вскоре выяснилось, что это всего лишь отряд добровольцев из Крыма, России, Украины — в том числе, например, из Киева.

Зашли они с территории России; рассказывали, что спонсировал экипировку и вооружение этой группы российский бизнесмен Константин Малофеев. По другим, пожалуй, более резонным данным, это была инициатива крымских управленцев и бизнесменов. Чьи бы деньги не были вложены в отряд Стрелкова — стоит напомнить, что идентичные действия тогда же предпринял украинский олигарх Игорь Коломойский, уже создавший к апрелю свои частные военные подразделения на основе «Правого сектора» (в чём позже признается сам Ярош).

В тот же день, 12 апреля, восставшими был взят под контроль горотдел в Краматорске: инициаторами выступили местные жители — в основном ветераны Афагнистана, десантники и пограничники. Несколькими часами позже в Краматорск подъехали казаки и неизвестные люди в форме, завязалась перестрелка, на счастье, обошлось без жертв: вскоре выяснилось, что это не «Правый сектор», а «Народное ополчение Донбасса» — так назвали себя прибывшие.

13 апреля противниками Майдана были взяты здания администраций в Енакиево, Красном Лимане, Горловке, Мариуполе.

С какого дня вести отсчёт этой войне?

С первого убитого из числа «Небесной сотни»? С первого убитого бойца «Беркута»?

С «самоустранения» Януковича, сбежавшего 21 января?

С захвата митингующими ОГА в Донецке 6 апреля?

Первая кровь на Донбассе пролилась 13 апреля: активисты местного антимайдана Рубен Аванесян и Валерий Долгих везли в Славянск амуницию и были обстреляны. Аванесян погиб, Долгих был тяжело ранен.

Семье погибшего Аванесяна стремительно набрали 30 тысяч гривен. Валерию Долгих на операцию — 100 тысяч гривен. Никто даже не догадывался, сколько ещё будет убитых и раненых.

14 апреля исполняющий обязанности президента Украины Александр Турчинов подписал указ о проведении АТО на востоке Украины. Официальное начало войны: этот день.

Тогда же, 14 апреля, ещё не зная, что в городе Стрелков со товарищи, так называемая самооборона Майдана — бойцы «Правого сектора» — проникли в Славянск. Возле церкви случилось побоище, погибли двое, как их в Киеве уже начали называть, «сепаров».

15 апреля Арсен Аваков выложил указ Турчинова о начале АТО на своей странице в фейсбуке и приписал: «С Богом!»

В тот же день, 15 апреля, одна из мобильных групп отряда Стрелкова расстреляла машину киевской «Альфы», двигавшейся в сторону Славянска. Теперь появились погибшие и со стороны Киева.

16 апреля «Оплот Донбасса» во главе с Захарченко взял под контроль Донецкий горсовет. В этот же день горсовет собирались захватить люди Рината Ахметова. Узнав об этом, Захарченко отреагировал молниеносно: надо их опередить.

Уже из здания горсовета было выдвинуто требование Киеву о референдуме 11 мая, дабы определить статус Донецкой области.

После горсовета подразделение Захарченко взяло под контроль телецентр.

— Когда я взял телецентр, — рассказывал он, — это было единственное здание в Донецке — в этом сами спецназовцы признались мне, — к которому они побоялись бы подходить. Телецентр был настолько грамотно заминирован и так грамотно выставлена оборона, что они понимали: в случае штурма будут огромные проблемы у них. У меня было три линии обороны, три линии минных полей, мины-ловушки, замки минные: там всё было расставлено с умом. Они бы не прошли. И они не пошли.

17 апреля в самом Донецке случился первый бой: «сепары» попытались захватить часть внутренних войск МВД, началась перестрелка, погибшие были с обоих сторон.

Всякий, кто посетует на незаконность и, более того, негуманность происходящего, при минимальном размышлении сможет догадаться, что в Донецкой и Луганской областях началось, а вернее сказать — продлилось ровно то же самое, что и почти всю зиму происходило на Майдане, а затем в других городах Западной Украины, где захватывались милицейские части и оружейные склады.

Всякий не признающий этой элементарной картины — глупец или фарисей.

Донбасс всего лишь стремительно обучался на чужих примерах борьбе за свободу. Просто представления о свободе в разных частях Украины оказалось диаметрально противоположными.

19 апреля под Славянском восставшими были разоружены 26 сдавшихся в плен десантников 25-й аэромобильной бригады ВСУ.

20 апреля в Славянске украинской стороной был обстрелян блокпост. Погибло трое бойцов и двое мирных жителей.

24 апреля украинские силовики выбили восставших из горсовета в Мариуполе. (Но ситуация там ещё не раз изменится.)

1 мая, после очередного митинга в Донецке, восставшие (в основном, безоружные люди) пошли на штурм прокуратуры, которая по-прежнему подчинялась новой киевской власти, и оставалась последним органом власти, не подчинявшимся ДНР.

В результате часового противостояния с нацгвардией было 26 раненых с обоих сторон.

Прокуратуру взяли. Флаг Украины, висевший над зданием, сожгли.

Вся эта донбасская история в очередной раз наводит на простые мысли.

Мы общались как-то с Андреем Пургиным — в пору, когда он ещё был одним из первых лиц в Донецкой народной республике и возглавлял Народный совет.

Пургин — невысокий, самоуверенный, быстро говорящий человек, любящий горький шоколад, и похожий сразу на трёх писателей-почвенников одновременно: Абрамова, Белова и Личутина. Его можно было бы к ним четвёртым приставить, и они бы смотрелись как русские пахотные мушкетёры.

Пургин из тех людей, которые однажды решают: «I have a dream» — и потом, вдруг, их мечта сбывается, вопреки всему.

Лет за десять до возникновения Донецкой народной и Луганской народной республик, Пургин уже болел идеей Новороссии — в связи с этим он годами находился под колпаком украинским спецслужб, и не сажали его, во-первых, из лени, во-вторых, по той причине, что ничего экстремистского он не совершал, а в-третьих, и это главное, на Украине, как и в России, самые серьёзные люди всегда уверены, что всё и всегда решают исключительно они.

А всякие фрики созданы для того, чтобы оставаться фриками навек.

Вообще этот закон, как правило, работает.

Работает, работает, работает — а потом, вдруг раз, и отключается.

В наши времена он отключается настолько часто, что впору формулировать новый закон.

На территории СССР, да и на территории Евразии, включая часть европейских стран, столько раз менялась власть — вчера ещё, казалось бы, совершенно незыблемая, — что уже можно было бы научиться делать из этого какие-то выводы. Но никто не делал.

Когда всё закружилось, Пургин — он сам мне говорил — однажды виделся с Ринатом Ахметовым: негласным хозяином Донбасса, владельцем такого количества мощностей, производств и хозяйств, что влияние его было близко к абсолютному.

Он был настолько богат, что мог позволить себе подарить Донецку стадион стоимостью 400 миллионов долларов.

Возле этой, действительно бесподобной, будто выстроенной космическими пришельцами, «Донбасс Арены», я любил прогуливаться в сентябрьские дни 2014 года: тогда Донецк бомбили в ежедневном режиме, и в эту самую «Донбасс Арену» тоже периодически прилетало.