Мятежная страсть - Джулия Гарвуд

– Черити, но я же ничего не могу тут изменить, – произнесла Кэролайн, не в силах скрыть раздражение.

– С тех пор, как пришло это письмо, ты скрываешь свои чувства под маской равнодушия. Я же знаю, что ты сходишь с ума от волнения! Я так зла на твоего отца. Ведь ты моя сестра, член нашей семьи, а не дочь человека, которого даже не помнишь.

Кэролайн молча кивнула головой, вспоминая горестную сцену, разыгравшуюся в их бостонском доме, когда она и Черити вернулись с утренней прогулки верхом. Остальные члены семьи уже ожидали сестер, и лица у всех были сумрачными.

При виде девушек мать Черити расплакалась и стала невнятно бормотать, всхлипывая, что Кэролайн в той же мере ее дочь, как и Черити. Ведь она растила ее с четырех лет, разве не так? И все это время Кэролайн называла ее своей мамой. Отец Черити, изо всех сил стараясь держать себя в руках, сообщил Кэролайн, что она должна вернуться в Англию.

– Ты думаешь, что он и в самом деле приехал бы за тобой, как грозился в своем письме? – спросила Черити.

– Да, – вздохнув, ответила Кэролайн и продолжала:

– Мы все же слишком далеко зашли. Мой отец, должно быть, решил, что я слабая и болезненная. Ты ведь знаешь, что каждый раз, когда он затевал в письмах разговор о моем возвращении, твоя мама писала ему про какую-нибудь новую болезнь, которую я подхватила. Мне кажется, она не додумалась только до чумы, да и то потому, что хватало других хворей.

– Но он очень долго даже не вспоминал о тебе. И отдал тебя нам.

– И все же он с самого начала предупредил, что это только временно, – заметила Кэролайн. – Я не понимаю, что же тогда случилось, но, похоже, что после смерти моей матери отец просто не мог уделять мне достаточно времени, и он…

– Но он все же граф, – прервала ее Черити. – И вполне мог нанять кого-то, кто бы приглядывал за тобой. Почему же он хочет, чтобы ты вернулась именно сейчас, когда прошло столько лет? Все это не имеет никакого смысла.

– Совсем скоро я все узнаю, – тихо произнесла Кэролайн.

– Кэролайн, а ты помнишь что-нибудь из своего раннего детства? Самое раннее мое воспоминание – как я шестилетней свалилась с чердака у Брюстеров.

– Нет, я помню себя только с Бостона, – ответила Кэролайн.

Она непроизвольно сжалась и почувствовала, что не в силах продолжать этот разговор.

– И все же я не понимаю, почему ты не испытываешь ненависти к этому человеку. Не смотри так на меня. Я знаю, что ненависть – дурное чувство, но твой папа, совершенно очевидно, был равнодушен к тебе, и вот через четырнадцать лет вдруг требует тебя к себе. А о твоих чувствах он даже не подумал.

– Ты понимаешь, что я хочу сказать. Ты не будешь сидеть сложа руки, а постараешься поступить по-своему.

– Что ж, пока я решила провести со своим отцом целый год. Я просто обязана это сделать. И еще я постараюсь полюбить его. После этого, разумеется, вернусь в Бостон.

– Я должна думать, что у моего отца были причины так поступать, – только и ответила на это Кэролайн.

– Каймен страшно рассвирепел, когда услышал о твоем отъезде, – заметила Черити, имея в виду старшего брата.

– Я всегда буду помнить о том, что сделали для меня твои родители и братья, и не могу сердиться на него, – произнесла Кэролайн. Эти слова прозвучали как клятва. – К тому же гнев и ненависть – дурные чувства, они ничего не могут изменить.

Черити только нахмурилась и покачала головой.

– Все же я не могу понять, почему ты так быстро согласилась на это. Ведь у тебя на каждый случай есть план. Расскажи мне, что ты будешь делать. Не в твоих правилах просто плыть по течению. Ты по натуре не созерцатель… ты деятель.

– Деятель? – Кэролайн улыбнулась.

– Но что, если твой отец просто не позволит тебе вернуться? – Черити снова начала нервно теребить перчатки, и Кэролайн поспешила успокоить ее:

– Я все же верю, что он поймет меня. Не хмурься, Черити. Это моя единственная надежда. И пожалуйста, не старайся лишить меня ее.

– Я вовсе не собираюсь этого делать. Но, Боже мой, ведь он может выдать тебя замуж, не дожидаясь, пока ты привыкнешь к Лондону.

– Это будет с его стороны весьма жестоко, и я не хочу верить, что он способен на такое.

– А ты слышала, как Каймен сказал Люку и Джастину, что он поедет за тобой и привезет тебя обратно в Бостон, если ты не вернешься через шесть месяцев?

Кэролайн кивнула головой.

– Слышала, – ответила она. – И Джордж, всегда такой спокойный и хладнокровный, сказал то же самое. Твои братья очень преданы мне.

Кэролайн поймала себя на том, что при мысли о братьях она невольно начинает улыбаться. В который раз она подумала, что ей здорово повезло вырасти вместе с ними. Она считала, что ее характер сформировался под их влиянием, и даже внешностью и живостью она напоминала Каймена, брата Черити, в выражении ее лица порой проскальзывала столь свойственная Джорджу застенчивость, от Джастина она переняла стойкость, честность и прямодушие, а от Люка – замечательное чувство юмора.

– Мы должны были сначала написать твоему отцу и подождать, пока он получит письмо, а уж потом отправляться из Бостона, – заметила Черити.

Кэролайн улыбнулась.

– Ты помнишь только то, что хочешь помнить, Черити. Как только мама согласилась на твою поездку вместе со мной, ты тут же начала настаивать, что нам пора немедленно выезжать.

– Это только потому, что Каймен старался убедить маму, что мне не следует ехать, – объяснила Черити таким тоном, словно растолковывала нечто непонятливому ребенку. Она вздохнула, показывая, что устала от этого занятия, и спросила:

– Кто же был этот высокий мужчина, который помог тебе управиться с раненым? – Неожиданный поворот разговора несколько обескуражил Кэролайн, но Черити не унималась:

– Он определенно красив.

– Он ничуть не красив, – бросила в ответ Кэролайн, сама удивляясь овладевшему ею раздражению. – Я хочу сказать, что не нахожу его ни в малейшей степени привлекательным!

– Как ты можешь так говорить? Даже без очков я заметила, что он весьма интересен.

– Довольно. Этот человек на редкость высокомерен. Мы все равно скорее всего с ним никогда больше не встретимся, и это только к лучшему.

Черити озадаченно посмотрела на сестру и произнесла:

– Такой громадный мужчина с чудесными голубыми глазами…

– Они у него вовсе не голубые, а темно-карие, с золотыми искрами, – не подозревая подвоха, поправила ее Кэролайн.

Черити рассмеялась:

– Ты тоже считаешь его красивым. Я тебя провела. Мне прекрасно известно, что у него вовсе не голубые глаза, но еще я обратила внимание на его волосы, – продолжала она, не обращая внимания на раздражение сестры. – Они у него вьются, хотя и нуждаются в стрижке.