В плену медовой страсти - Элли Лартер

этому, — стоило Исмин осознать хотя бы малую часть того, что ее ждет, как госпожа уже приложила палец к ее губам: — Я не хочу слышать твое недовольство. Все решено. До завтра ты свободна. Приходи в себя. Отоспись и наешься. Ты должна порадовать патера Мэгли и всех гостей. И меня, — добавила она строго.

Наутро рабы хлопотали еще до восхода солнца: нужно было подготовить еду и напитки для двух десятков гостей, которые должны были прибыть вместе с патером Мэгли, украсить просторный зал с бассейном гирляндами из живых лилий, а главное — освободить сам бассейн от воды и вместо этого заполнить его медом.

Достать достаточное количество меда оказалось не слишком просто. Госпожа, которая руководила организацией праздника, тогда как господин с утра уехал по важным государственным делам, послала на рынок двух рабов. Они вернулись спустя час, привезя с собой небольшой бочонок меда. Этого меда оказалось очень мало, кроме того, он был слишком густым и темным.

Госпожа залепила одному из рабов пощечину за такую плохую работу:

— Нам нужен светлый мед! Золотистый и прозрачный, как свежий янтарь! И не такой тягучий, а более жидкий! Разве это сложно понять?

— Такого меда не было на всем рынке, госпожа…

Снова пощечина:

— Отправляйтесь туда снова и ищите лучше!

Исмин, которая наблюдала за всем со стороны, знала, где достать мед нужной консистенции. На окраине Криниса, почти за чертой города, жил старый пчеловод по имени Абхал. С ним когда-то общалась семья Исмин. Этот человек мог продать любой мед: светлый и темный, жидкий и густой, сладкий и горький… Но Исмин не стала говорить об этом госпоже в надежде, что если мед не найдут, ее не заставят ложиться под того мужчину, да еще и на глазах стольких людей…

Мед все-таки нашли. Им заполнили весь бассейн, и первые гости с восхищением интересовались, чья это необычная идея. Чтобы получить одобрение патера Мэгли, госпожа громко нахваливала его, расхаживая в своем роскошном золотом платье по большому залу с колоннами.

Исмин, стоя в маленькой комнатке позади гостевого зала, нервно жевала губы. В глазах у нее стояли слезы. Кера, как могла, успокаивала ее:

— Арвор не будет жесток с тобой.

— Все равно…

— Это меньшее из того, что приходится делать рабыням и бойцам в нашем доме. Иногда на празднествах рабынь подвешивают к потолку, раздвинув их бедра, и по-очереди пускают через них всех гостей… А это может быть и двадцать, и тридцать человек.

— Всемогущий Эрон, — пролепетала Исмин.

— Не бойся, — снова твердо сказала Кера и, надев на ее лицо золотую маску, изображающую богиню сладострастия Мирину, подтолкнула ее к выходу в зал. Патер Мэгли был уже там, а господин Марсилий пел ему возвышенные дифирамбы, заявляя, как рад видеть в своем доме такого гостя.

— Я не пойду, — уперлась Исмин, пытаясь содрать с лица маску.

— Иди, или тебя поволокут стражники, — пригрозила ей Кера. — А потом еще и господин велит тебя высечь…

— Лучше уже быть избитой, чем…

— Иди! — Кера сильно толкнула ее в спину, и Исмин невольно выскользнула из комнатки, тут же оказываясь на виду у нескольких десятков гостей.

— А вот и она! — провозгласил господин. — Та самая, которой даровал жизнь наш великодушный патер Мэгли! Благодарна ли ты, дитя, за этот щедрый поступок нашего гостя?

Исмин медленно кивнула, чувствуя, как к ее тонкой фигурке, затянутой в синюю тунику, приковывается все больше и больше взглядов.

— Готова ли ты отблагодарить его сладостным зрелищем?

Исмин нервно сглотнула, но кивнуть или ответить не успела, потому что в этот момент с другой стороны в зал вошел Арвор, и все моментально переключились на него. Женщины, пестрые, как экзотические птицы, со сверкающими в ушах и на шее йамимарами, смущенно зашептались.

Исмин повернулась в сторону мужчины и застыла от страха.

Арвор, с надетой на лицо золотой маской, был уже полностью обнажен. Все его тело покрывала позолота. Она была нанесена на его шею, грудь, живот, бедра, ноги и руки… Даже внушительных размеров член и мошонка были покрыты золотой краской.

Арвор стоял, как статуя, как каменное изваяние в божественном саду Эрона, как сам бог силы и мужества Рифей. Ни одна его мышца не дрогнула, несмотря на то, что его вовсю обсуждали. Ведь видеть чемпиона издали, из ложи Арены Мори, потным, окровавленным, — это было одно. А видеть его так близко, обнаженным, во всем великолепии, — это другое.

Но если аристократки посмеивались и шептались, медленно поднося к губам виноградины и запивая их крепким красным вином, то Исмин с каждой секундой все больше приходила в ужас, понимая, что ее чести вот-вот придет конец, и конец этот будет бесславным, потому что три десятка пар похотливых глаз будут следить за каждым движением…

8 глава

Для Арвора это было не в первый раз.

Ему уже приходилось делить ложе с рабынями господского дома, тогда как гости смотрели за ними, засунув правую руку под тунику…

На этой роскошной вилле бывали самые влиятельные патеры Империи, и все они, переступая порог дома Марсилия, забывали о своих высоких должностях и о своем стыде. Они приходили сюда, чтобы кончить себе в ладонь, наблюдая, как мускулистый боец трахает в задницу покорную рабыню. Они приходили сюда, чтобы выбрать хорошенькую девственницу, лишить ее невинности и надышаться ее страхом. Они приходили сюда, чтобы их дряхлые члены сосали юные рабыни, чтобы их сморщенные дырки вылизывали чемпионы и любимцы всего Криниса. Они приходили сюда, чтобы участвовать в оргиях, трахаться без разбора, закрывая лицо золотыми масками. Они приходили сюда, чтобы погрузиться в разврат и похоть, исполнить все свои самые грязные и извращенные желания, а потом распрощаться с хозяевами дома и вернуться к своим мужьям, женам и детям, к своей скучной богатой жизни, заполненной перезвоном драгоценностей.

Арвору еще не приходилось трахаться с патерами или их развратными женушками, но ублажать их взоры, вбивая член в какую-нибудь рабыню, приходилось, и не раз. В том, что предстояло ему сегодня, он не видел ничего необычного и нового. Ему