Путь к золотым дарам - Дмитрий Баринов (Дудко)

   — Вы одолели глупых и невежественных лесных колдунов, — скривил губы Морвран. — А нашей мудрости боятся даже греки и римляне.

Цернориг с усмешкой обвёл взглядом собравшихся:

   — Поверить этим росам, так они всю зиму били чертей, драконов, подземных чудовищ, а под конец и саму Моргану, богиню смерти. Только кто из нас это видел своими глазами? А здесь им придётся не хвастать, а воевать. С нами, бастарнами, которых не одолели ни сарматы, ни римляне! — Сборище одобрительно зашумело. — Возвращайтесь же немедля к вашему царю и передайте: в земле бастарнов вы не сумели никого запугать. Видите — весь её народ за меня, царя Цернорига!

По пути на север послов неожиданно нагнал всадник на породистом коне — царевич Гвидо.

   — Скажите царю Ардагасту — мой отец желает встретиться с ним без лишних ушей. Отец не хочет войны между нашими царствами, хотя и готов к ней.

А насчёт насыпи и жертв Кровавой Голове — это всё для того дурачья в Оленьем доме.

Так сын Цернорига невольно выдал тайну его царства: царь презирает и обманывает свой народ. А такое царство прочным не бывает. Об этом и доложили царю росов его послы. И ещё о том, что отряды бастарнов уже стягиваются к Збручу. Поход росов не был новостью для Царя-Оленя. Обо всём, происходившем у восточного соседа, он узнавал вовремя — от тех же торговцев калушской солью.

Войско росов шло на запад. Степной коридор между дебрями Полесья и побужскими дубравами выводил прямо к истокам Збруча. Царь тревожился: что с ратью словен и дреговичей? Не лучше ли было им соединиться с главным войском где-нибудь восточнее, тем более что к верховьям Збруча уже шли бастарны? Но Вячеславу не терпелось первым вступить на землю предков, а Собеслав заверял, что на Збруче к нему присоединятся многие соплеменники — словене. Ну вот, наконец-то вернулся из разведки Неждан.

   — Царь, в истоках Збруча — главное войско Чернорога. Вячеслава с Собеславом мы не нашли. Места безлюдные, спросить не у кого. То ли окружили их волохи[15] в болотах, то ли перебили. Нас самих заметили, но не тронули, а велели передать: Чернорог будет ждать тебя у расколотого дуба.

Высокий дуб одиноко стоял у дороги. Молния разбила его почти до корней, но могучее дерево не желало умирать. Побуревшая листва обильно покрывала его ветви и устилала землю вокруг дуба. Пятеро всадников приближались к дереву с востока. С Ардагастом были только Вишвамитра с Сигвульфом, Вышата и Хилиарх. Многоопытный грек, побывавший в Галлии и Британии, хорошо знал кельтов. На случай засады позади среди холмов скрывался Сагсар с полусотней всадников.

А с запада, вздымая пыль, ехала колесница, запряжённая четвёркой вороных и богато отделанная серебром. Цернориг сам правил ею. На голове его сиял позолоченный шлем, украшенный парой оленьих рогов, между которыми раскинула крылья фигура орла. Чуть позади царя стоял Морвран, и его чёрный плащ бился на ветру рядом с красным плащом Цернорига. С бортов и передка колесницы пустыми глазами смотрели отчеканенные в серебре мёртвые головы. Казалось, могучее божество смерти, прекрасное и безжалостное, вылетело из подземного мира сразу в двух своих обликах.

Рядом с колесницей ехал верхом Гвидо. Золотоволосый царевич удивительно походил на своего ровесника Ардагаста. Только усы были не закрученные на кушанский лад, а опущенные на кельтский, взгляд же — гордый, высокомерный. Царевич с малолетства усвоил, что ему предназначено царствовать. Его никто не называл ублюдком и рабом, не вынуждал уходить от гонений на край света и подвигами доказывать своё право на царство. Он знал, что царь росов сильный и опасный враг бастарнов, но в душе как никем восхищался Ардагастом, его судьбой и свершениями.

Цернориг приветственно поднял руку:

   — Здравствуй, царь росов и венедов! Видишь, я приехал не сражаться с тобой, так что отошли тех всадников за холмом. Мой друид давно заметил их духовным зрением. Клянусь Цернунносом, я слишком уважаю тебя, чтобы устраивать на тебя засады. Можешь отослать и своих оруженосцев.

Ардагаст переглянулся с Вышатой. Духовный взор того действительно не замечал никаких засад.

   — Здравствуй и ты, царь бастарнов! Мои всадники нам не помешают: они воины, а не убийцы. А эти двое — мои друзья и главные дружинники, а не оруженосцы.

   — Рос, как и германец, сам носит своё оружие. Это благородному кельту в бою нужны двое оруженосцев, — сказал Сигвульф.

С высоты колесницы царь бастарнов мог глядеть прямо в лицо конному росичу и потому даже не думал спешиваться. Гвидо смотрел в сторону — чтобы Ардагаст не заметил его восхищенного взгляда. Цернориг заговорил непринуждённо, словно с давним знакомым:

   — Да, я рад увидеть тебя, первого царя венедов. Эти два стада, что идут за нами, ждут великой битвы. А я её не хочу. Может быть, потому, что твоё царство так похоже на моё. Мне тоже подвластны несколько племён, и все они равны передо мной и богами. Всякий может стать друидом или дружинником, и потому все они — бастарны, все преданы мне. У нас не болтают о чистоте крови и о том, кто кого покорил. Стань же и ты бастарном — признай великим царём меня вместо Фарзоя.

   — Стать бастарном... сколотным[16], по-вашему? А я и так сколотный. Мои родители сыграть свадьбу не успели. А предки мои по отцу — цари сколотов-пахарей.

   — Тени великого царства не дают тебе покоя? — усмехнулся Цернориг. — А ты не слишком балуй их жертвами. У кельтов было великое царство во Фракии. Это там нас прозвали бастарнами. А я и не подумаю идти отвоёвывать то царство. Тем более — у римлян.

   — Римляне угнали большую часть твоего народа в неволю. Почему же ты не пошёл за Дунай вместе с роксоланами? Ждёшь, пока легионы доберутся и сюда?

   — Да, жду. Ты ведь не был в Империи? А я был, и мой Гвидо тоже. Скажи, сынок, каково живётся бедным галлам под римским игом?

   — Наш Олений дом — лачуга перед домом знатного галла! — восторженно заговорил царевич. — Города, мощёные дороги, водопроводы, каменные мосты... Всё, чего у нас нет и в помине. Простые поселяне и те живут лучше наших А все благородные галлы — римские граждане, и им всюду открыт путь, особенно теперь, после того, как они с испанцами свергли Нерона. Наш сосед, наместник Мёзии — Рубрий Галл.

   — Видишь? — Цернориг взглянул на росича с таким чувством превосходства, словно сам был наместником или сенатором. — Я советовал Плавтию Сильвану сделать Дакию, Бастарнию и Сарматию провинциями. Он ответил, что такие дикие и бедные земли Риму сейчас ни к чему, но что очередь до нас ещё дойдёт. Рим тогда воевал с парфянами за Армению... Войти в Империю — это ещё нужно заслужить. Я предлагал помощь Веспасиану во время усобицы, но он не рискнул звать в Империю варваров. Ничего, эта усобица — не последняя. Нерон ещё вернётся, и тогда в Империи хватит места всем, особенно его соратникам.