Призраки отеля Голливуд - Анатол Имерманис

- Где тут почта? - хмуро спросил Мун.

- Рядом... Нет, нет, сами не найдете! С удовольствием провожу вас.

- Вы были знакомы со Шриверами? - Мун пристально посмотрел на актера.

- Конечно! Я ведь здесь, можно сказать, первооткрыватель. Все эти туристы приехали уже позже. Некоторые из-за Куколки Роджерс, другие просто потому, что Панотарос сразу стал модным курортом. Когда я приехал, отеля еще не было. Шриверы жили в замке маркиза. Сначала появились пансионы, потом из Марселя примчался этот ловкач Девилье и буквально за пару недель построил отель. А кому они обязаны своим благополучием? Мне! Я ведь первый узнал, где скрывается Куколка. Журналист, которому я продал информацию, наобещал мне золотые горы. А вместо этого прислал номер "Золотой сцены" со своим репортажем. - Блеклые голубые глаза заслезились. - Ну конечно, угощал он по-королевски. И вообще я не остался внакладе. Если получу роль в новом фильме Куколки...

- А как вы, собственно говоря, попали в Испанию? - прервал его Мун.

- Благодаря Стенли Хьюзу. Он ставил здесь картину по мотивам Шекспира. Вспомнил обо мне, не то что другие. Когда он прислал в Лос-Анджелес деньги на дорогу, я чуть не умер от радости. - Старый актер, заново переживая ту минуту, схватился за сердце. - Представляете себе, почти двадцать лет без работы, и вдруг мне предлагают роль Фальстафа! Так и застрял.

- Ну и как вам нравится Испания?

- Очень! Доллар тут равен шестидесяти песетам, так что для иностранцев жизнь в три раза дешевле, чем дома. Живу я в палатке - доктор Энкарно говорит, что для меня самое главное свежий воздух, у меня ведь больное сердце. А когда становится холодно, ночую в замке маркиза Кастельмаре. Между нами говоря, там нет никаких удобств. Но вот Шриверы миллионеры, и то не хотели уходить оттуда, пока Гвендолин не устроила скандала. В поместье есть одна большая пещера, так миссис Шривер и мальчик целыми днями пропадали в ней, охотились за несуществующим кладом...

- Как вы сказали, картина Хьюза? - только теперь вспомнил Мун. - Я, кажется, видел ее.

- Да, да, но вы... - торопливо заговорил Ритчи и осекся на полуслове. Тоскливое лицо внезапно преобразилось.

Причиной этого преображения была яркая блондинка, только что вышедшая из гостиницы "Голливуд". Мун сразу понял, что это Эвелин Роджерс. Первое, что бросилось в глаза, - шоколадного цвета кожа, красивые длинные ноги. Только потом Мун разглядел несколько пестрых лоскутков: коротенькую красную юбочку, пронзительно синий платок, заменявший бюстгальтер, и золотые сандалии, из которых выглядывали золотые ногти. Мексиканец - это, несомненно, был он - подал ей накидку, второй спутник - солнечный зонт. Эффектным движением Роджерс набросила на себя прозрачную, переливающуюся золотом ткань и раскрыла зонтик. Над ее густыми светлыми волосами мгновенно вспыхнула огромная радуга, повторившая цвета пляжного костюма.

Куколка двинулась вперед, щедро отвечая улыбками на взгляды туристов и бесцеремонные возгласы американских солдат. Для туристов она была особой достопримечательностью. Для солдат - воплощением чисто американского секса. Эскортируемая своими спутниками, Эвелин направилась к месту, где остановились Мун и Ритчи.

- Видите, она заметила меня! - Ритчи разразился счастливым, почти детским смехом. - Алло, Куколка, как поживаешь? - крикнул он издали.

Даже не повернувшись в его сторону, она небрежно кивнула. Ее откровенная вульгарность немного смягчалась еле уловимой отчужденностью в широко раскрытых голубых глазах.

В мексиканце самым выразительным были черные усики и мощные мускулы, для демонстрации которых весьма подходил спортивный полотняный пиджак без рукавов. Второй спутник... Мун не сразу понял, что это был падре Антонио, походивший в светлом фланелевом костюме скорее на спортсмена, чем на священника. Голова была не прикрыта. Почти лишенная растительности, она тем не менее не вызывала представления о лысине. Такими выглядят на античных скульптурах бронзовые головы борцов. Узнав Муна, падре Антонио приветственно поднял руку.

- Мой друг жаждет познакомиться с тобой! - Ритчи загородил киноактрисе дорогу.

- Автографы даю в холле гостиницы в пять часов! - Эвелин одарила Муна таким же небрежным кивком.

- Он журналист... Хочет написать о тебе. - Ритчи врал с отчаянной убежденностью.

- А, журналист! - заворковала Эвелин. - Это другое дело! - На ее лице засветилась улыбка. Иллюзорная высота, на которую ее вознесла прихоть кинопродюсеров и публики, всецело зависела от благосклонности журналистов.

- Это недоразумение, - вмешался падре Антонио, с интересом наблюдавший за этой сценкой. - Сеньор Мун - известный детектив.

- Терпеть не могу детективов! - Эвелин скорчила гримасу. - Может быть, вас прислал мой ревнивый муж Сидней Мострел? С поручением следить за моей нравственностью. - Эвелин разразилась смехом, показавшимся Муну не слишком искренним.

- Я прибыл сюда по просьбе мистера Шривера.

- Ну конечно, полиция устроила этой маленькой Шривер грандиозную бесплатную рекламу! Я уверена, что она все это нарочно инсценировала.

- Не думаю, - покачал головой Мун.

- Можете положиться на меня. Я ее раскусила с первого взгляда. Однажды она со свойственной ей наглостью заявила, что могла бы стать лучшей киноактрисой, чем я... Очевидно, она в ту ночь полезла к Рамиро, чтобы доказать это. - Эвелин стрельнула в мексиканца полунасмешливым взглядом. Спутала съемочную площадку со спальней! - И киноактриса резко засмеялась.

- Никакой женщины! Клянусь тебе, дорогая! - Мексиканец клятвенно прижал руку к сердцу.

- Вы можете верить Рамиро! - сказал падре Антонио внушительным голосом. - Он любит только вас!

- Откуда вы это знаете? - бросила Эвелин.

- Не забудьте, я его исповедник.

Киноактриса и ее спутники попрощались с Муном. С Ритчи никто не прощался. С минуту он стоял с таким видом, словно его оглушили, потом, приосанившись, бросил вдогонку воздушный поцелуй.

НЕОТПРАВЛЕННОЕ ПИСЬМО

Почта представляла собой розовый домик, размером чуть меньше полицейского комиссариата. По бамбуковым жалюзи на некоторых окнах и доносившемуся за ними детскому смеху Мун догадался, что здание служит одновременно и квартирой.

- Не забудьте называть его начальником! - напомнил Билль Ритчи.

- Судя по размерам заведения, подчиненных у этого начальника не слишком много, - улыбнулся Мун.

- Ни одного, сам разносит почту. Но так в Испании и принято. Гордецы! Чем беднее человек, тем большего гордеца из себя строит, - и актер уселся на стоявшей перед почтой скамейке.

- Вы разве не пойдете со мной? - удивился Мун.

- Зачем?

- Хотя бы в качестве переводчика.

- Он говорит по-английски. А мне полезнее подышать свежим воздухом. Билль Ритчи протер морщинистое лицо большим носовым платком. Платок был не слишком чистым. Но, может быть, это была не грязь, а следы театрального грима, невольно стертого со щек заодно с потом?

Начальник почты оказался таким же речеобильным, как те испанцы, с которыми Муну до сих пор довелось столкнуться. Намереваясь расположить его к себе, Мун предложил сигару. Начальник с благодарностью принял, но, затянувшись, чуть заметно поморщился.

- Не нравится? - с улыбкой спросил Мун.

- Приходилось курить и получше. Я ведь бывший матрос. Когда доктора списали на берег, сначала рыбачил. На паях с доном Камило.

- Отчего на паях?

- У меня нет собственного баркаса. А потом, на мое счастье, нахлынули иностранцы, и меня благодаря знанию английского языка назначили на этот пост.

Он продолжал жаловаться на свою судьбу, а Мун тем временем набросал текст трех срочных телеграмм.

Первая, адресованная Шриверу, была самой краткой: "Подтвердите распоряжение о кремации заверенной телеграммой или лично по телефону Панотарос 8".

Вторая была более длинной. Мун специальным кодом запрашивал у информационного агентства Дональда Кинга подробные сведения по нескольким пунктам: 1. В каких предприятиях Джошуа Шривер владеет контрольным пакетом или значительной долей акций? 2. Кто является владельцем фирмы "Все для туристов", производящей консервированную колбасу "Экстра"? 3. Кто исполняет роль Фальстафа в фильме Стенли Хьюза?

Все эти сведения Мун мог бы раздобыть официальным путем, но предпочел Дональда Кинга. Этот лысый человек с профессорскими очками, чей адрес и телефон нельзя было найти ни в одном справочнике, знал больше, чем полиция. К тому же подкупить его было чрезвычайно трудно. Глава могущественного детективного бюро, занимавшегося в основном промышленным шпионажем, он содержал целую армию высокооплачиваемых осведомителей. Его заработкам позавидовал бы иной процветающий делец.

За сравнительно простую информацию, в которой нуждался Мун, другому пришлось бы платить изрядную сумму. Здесь же отношения основывались на системе взаимных услуг.