Королевское чудовище - Кристина Кашор

Файер не знала, что такого страшного мог натворить Брокер, чтобы заслужить такое отношение короля. Не знал и Арчер. Все случилось еще до того, как они оба родились, а Брокер никогда об этом не говорил. Более того, пытка была только началом — через год или два, когда Брокер поправился, насколько это было возможно, Накс все еще гневался на своего военачальника. Он нашел в своих темницах бандита — грязного, дикого получеловека — и послал на север наказать Брокера через его жену, Элисс. Вот почему Арчер был кареглаз, белокур, высок и красив при том, что у Брокера были серые глаза, темные волосы и невзрачная внешность. Он не был ему настоящим отцом.

В другом месте и в другое время история Брокера казалась бы ошеломляющей, но только не в Столице и не в те дни, когда король Накс делал все, что взбредет и голову его ближайшему советнику, Кансрелу.

— Я так понимаю, — нарушил тишину Брокер, прерывая ее мрачные мысли, — ты имела редкое удовольствие поймать стрелу от человека, который не пытался тебя убить. И как ощущения?

— Такого удовольствия мне еще ни одна стрела не доставляла, — рассмеялась Файер.

Он усмехнулся, изучая ее мягким взглядом.

— Приятно видеть, как ты улыбаешься. Улыбка стирает боль с твоего лица.

Ему всегда удавалось ее развеселить. Его неизменно легкий нрав был для нее отдушиной, особенно в те дни, когда Арчер бывал в дурном настроении. И это несказанно изумляло Файер, ведь ему постоянно было больно.

— Брокер, — произнесла она, — как вы думаете, могло все сложиться иначе?

Он непонимающе наклонил голову.

— В смысле, с Кансрелом, — пояснила она, — и королем Наксом. Могли их отношения быть иными? Могли бы Деллы тогда их пережить?

Брокер внимательно посмотрел на нее. От одного упоминания имени Кансрела лицо его стало непроницаемо-печальным.

— Отец Накса был достойным королем, — начал он. — А отец Кансрела — ценным советником-чудовищем. Но вот Накс и Кансрел, милая, ничем на них не походили. Наксу недоставало отцовой стойкости, а Кансрел, как ты и все мы знаем, от своего отца не унаследовал ни капли милосердия. А росли они вместе, так что к тому времени, как Накс вступил на престол, Кансрел уже прочно завладел его вниманием. О, я уверен, у Накса было доброе сердце — я сам бывал свидетелем его доброты — но какая в том польза, если все, что требовалось Кансрелу, — это капля лени и капля готовности позволить Кансрелу думать вместо него. У Накса не было шансов, — Брокер покачал головой, болезненно щурясь от воспоминаний. — Кансрел с самого начала использовал его, чтобы получить то, что хотел, а хотел он всегда лишь удовольствий. Это было неизбежно, милая, — он снова посмотрел ей в лицо. — До конца дней своих они так и вели бы королевство к гибели.

Гибель. Файер это знала — Брокер уже рассказывал, как все стало рушиться в тот момент, когда еще юный Накс взошел на трон. Все началось с женщин и пиров, и это было бы не так страшно, потому как Накс вскоре влюбился в черноволосую леди Роэн из северных Делл и женился на ней. У короля Накса и королевы Роэн родился сын, темноволосый мальчик, которого нарекли Нэш, и в королевстве, пусть даже с несколько беспечным королем у руля, все же была хоть какая-то стабильность.

Но вот только Кансрелу было скучно. Удовлетворить его всегда было делом трудоемким, и ему нужно было все больше женщин, и пиров, и вина, и детей — чтобы разбавить наскучивших женщин. А еще — дурманящих снадобий. И Накс неизменно соглашался; он, словно пустая раковина для кансрелова разума, с готовностью кивал на все, что только приходило тому в голову.

— И все же, ты говорил мне, что в конечном итоге Накса довели снадобья, — подала голос Файер. — Если бы не они, он бы выдержал?

— Возможно, — просто ответил Брокер. — Кансрел, чтоб его разорвало, даже с ядом в крови всегда контролировал себя, а вот Накс не умел — он становился нервным, возбужденным, несдержанным и более мстительным, чем можно себе представить.

Тут он умолк и хмуро поглядел на свои бесполезные ноги. Файер крепко удерживала свои чувства, чтобы не затопить его любопытством. Или жалостью — она не смеет касаться его своей жалостью.

Через мгновение он поднял голову, снова посмотрел ей в глаза и улыбнулся, совсем чуть-чуть.

— Быть может, справедливо будет сказать, что без дурмана Накс не сошел бы с ума. Но наверное, снадобья были так же неизбежны, как все остальное. Ведь и сам Кансрел был для его разума самым настоящим дурманом. Все видели, что происходит: Накс наказывает законопослушных и заключает сделки с бандитами, тратит королевскую казну направо и налево. Союзники отца Накса отказались поддерживать его сына, им просто пришлось. А амбициозные юнцы вроде Мидогга и Гентиана, пораскинув мозгами, взялись плести интриги и начали собирать воинов под предлогом самозащиты. И кто в такое смутное время мог винить за это лордов, что живут в горах? За пределами Столицы воцарилось беззаконие, ибо Наксу недосуг было следить за порядком. На дорогах стало небезопасно, а по подземным маршрутам так и вовсе отваживались следовать одни сумасшедшие да отчаявшиеся — настолько они кишели грабителями, мародерами и ворами с черного рынка. Даже пиккийцы, которые веками были заняты распрями между собой, и те не удержались от того, чтобы воспользоваться творящейся у нас смутой.

Все это было уже знакомо Файер — она знала историю. В конце концов, королевство, исполосованное подземными ходами, изрезанное пещерами и скрытыми в горах убежищами, расшаталось донельзя. Слишком много было темных углов, где могло затаиться зло.

В Деллах вспыхнули войны, но не настоящие войны с четким разделением на противников, а беспорядочные междоусобные распри, в которых сосед шел на соседа, кучка пещерных мародеров — на одного несчастного помещика, союз деллийских лордов — на короля. Брокер был ответственен за подавление восстаний по всем Деллам. Накс едва ли заслуживал такого блестящего военачальника, и за несколько лет Брокер добился впечатляющих результатов. Но ему и его войскам приходилось справляться в одиночку — далеко в Столице Кансрел и Накс были слишком заняты распутством и дурманом.

Король Накс одарил дворцовую прачку близнецами. Потом Брокер совершил свое таинственное преступление, и последовала реакция. В тот самый день, когда Накс уничтожил своего военачальника, он нанес смертельный удар всякой надежде на покой в королевстве. Междоусобицы вышли из-под контроля. Роэн родила еще одного темноволосого мальчика, которого нарекли Бриганом.

Для Делл настала отчаянная пора.

А Кансрелу нравилось видеть вокруг отчаяние. Разрушать и уничтожать все вокруг при помощи своей силы доставляло ему удовольствие, а в удовольствиях он всегда был ненасытен.