Место боя - Дмитрий Виконтов

Джеймс грустно улыбнулся, вспоминая детские мечты о седине в волосах, которая придает мужественный вид, о шрамах на щеках от бластеров, про героические подвиги. Действительность грубо разрушила одну за другой эти детские мечты: за все десять лет ни волоска седины не пробилось в его черных, как смоль, волосах; в зеркале, когда он глядел в него, отражалось его лицо без малейших шрамов; а что уж до почестей, то мелкие, но постоянные колкости и издевки «Артура-счастливчика» и его припевал ясно доказывали обратное. И вот теперь он отправлялся в самое горнило сражений, на «Гетман Хмельницкий», откуда, как намекнула взволнованная Таня, он возможно никогда и не вернется…

«Такова жизнь, жестокая и не знающая пощады, но все же это лучше, чем жить в покое на Земле и в лучшем случае быть пилотом на грузовых кораблях Земля-Марс» — подумал Джеймс. Мог ли он отказаться от такого шанса, даже если в конце пути маячила смерть? В том-то и дело, что не мог…

Вероятно, эти мысли слишком отчетливо отразились на его лице, потому что по изящному личику Татьяны скользнула тень разочарования и вернувшейся тревоги, а Николас сокрушенно покачал головой.

— Нет, Таня, не можешь ты его остановить: взгляни на него и сама подумай. Но Джеймс, — взгляд его глаз смущал юношу, — быть осторожным ты можешь нам обещать, а?

— Джеймс… — на этот раз Таня и не пыталась скрыть слезы, текущие по лицу. Ее рука, едва заметно подрагивая, нежно лежала на плече Джеймса, в то время как другая безуспешно пыталась вытереть быстро краснеющие глаза.

Странное чувство, словно кто-то смешал злость и нежность, охватило Джеймса. С одной стороны ему было приятно, что о нем хоть кто-то заботится, кому-то не безразлична его жизнь и судьба, но с другой стороны, мешали воспоминания. И дело было не в друзьях, — они по большей части не доставляли ни малейших хлопот, даже наоборот, но остальные, те, кто подпевал Артуру; те проклятые стервы, с которыми водилась постоянно Кетти; те, кто пользовались обычной доверчивостью и мягкостью Джеймса и не давали нормально жить — они были истинным проклятием для него все эти десять лет.

— Джеймс… — Таня уже не раз обращалась к нему, а он, погруженный в свои размышления, даже не заметил этого, с раскаянием понял юноша. Виновато улыбнувшись, он вопросительно посмотрел на нее.

— Джеймс, — он ощутил, как судорожно сжалась кисть на его плече. — Джеймс, пообещай мне, что ты будешь осторожным там. Пообещай, пожалуйста! «Вот они, настоящие друзья» — едва слышно прошептал Джеймс. Таню не особо волновало ее будущее, хотя и ей выпала не плохая судьба: должность космонавигатора Группы Разведки и Исследований была во все времена престижной. Нет, ее волновало то, что будет с ним, ее волновала его жизнь. Внезапно Джеймс почувствовал, что его глаза тоже предательски защипало, и тогда он согласно кивнул головой.

— Своей судьбы не избежать, — звучный голос рассек тишину. Обернувшись, Джеймс увидел Бентаре, который несколько минут прислушивался к их разговору. Рядом с ним стоял Линей, тепло улыбаясь юноше. Жестом остановив, готового вскочить с места Джеймса, ректор кивнул на пустующие места рядом с Николасом и Татьяной:

— Не возражаете, если мы присоединимся к вам?

— Ну конечно, — с готовностью ответил Николас, слегка пододвигаясь в сторону. Линей опустился рядом с Джеймсом, а Бентаре, обойдя стол, сел как раз напротив него, игнорируя любопытные взгляды окружающих.

— Значит, ты улетаешь сегодня? — словно он все это время участвовал в разговоре, а не подошел только что, произнес ректор, заказывая себе прохладительное.

— Да, сэр. Я говорил об этом Николасу и Татьяне — отлет «Корнаолиса» перенесли на сегодня, — он попытался непринужденно пожать плечами, но, пожалуй, жест вышел несколько скомканным. — Судя по всему, это мой последний обед на Земле.

Хмыкнув, Бентаре промолчал, зато к беседе подключился Линей:

— Ну и как ты себя чувствуешь, а? Наверно, готов взорвать любого килрача, что появится перед тобой? — и добродушно усмехнулся Татьяне, но глаза его пристально следили за лицом юноши. Несмотря на веселый тон, Джеймс понял, что проректор пытается скрыть внутреннюю тревогу за него и почувствовал себя польщенным от такого внимания.

— Сэр, я буду делать все, что будет в моих силах. Я не подведу вас…

— Дело не в этом, — сурово прервал его Линей. — Ты летишь туда не для того, чтобы защищать честь Академии, своей семьи или еще кого-то. Ты летишь для смертельной схватки с нашими врагами, которые, надо признать, не терпят неуважения к себе, — с мрачноватым юмором докончил он.

Услышав эти слова, Джеймс удивленно выпрямился, мельком бросив взгляд на Бентаре: вчерашний разговор об уважении к килрачам еще не успел выветриться из его памяти. Встретившись с ним глазами, ректор едва заметно усмехнулся, и обратился к Линею, рассеяно теребя свое воздушно-белое одеяние.

— Я пытался внушить ему это чувство, но, похоже, не особенно преуспел в этом. Впрочем, в мирных системах Конфедерации, к сожалению, бытует несколько отличная от этого мысль, и искоренить сей дух не просто.

— Ничего, Роджер, — вздохнул Линей, допивая свой стакан, — настоящий бой расставит все по своим местам. Килрачи, следует признать, жестокие и безжалостные бойцы — этого не отнять, но такова их природа, такими их сделала генная инженерия. Если бы не искусность килрачей в биоинженерии, преимущество во многих других технологиях — и мирных, и военных — и почти неисчерпаемые резервы живой силы — то их давным-давно разгромил бы Друм со своим Альянсом. Но еще нет союзной нам расы, обладавшей хоть половиной тех знаний, что и «коты», так что все это остается пока что лишь надеждой.

Отправив опустевший стакан в утилизатор, он встал и посмотрел сверху вниз на Джеймса.

— На своем веку я видел не одну битву и не одного воина. И хочу заметить, что ты далеко не худший вариант. Я надеюсь, что у тебя будет все в порядке! — прощаясь, он слегка кивнул головой в неопределенном направление и, повернувшись, пошел к выходу, ловко лавируя между полупустыми столами: столовая уже почти опустела.

— Я присоединяюсь к пожеланию Карла, — тихо сказал Бентаре. — Пусть удача сопутствует тебе.

И, повторив жест Линея, он пошел вслед за ним, не оглядываясь. Проводив его взглядом, троица переглянулась, и дружно подняли стаканы, молчаливо салютуя экс-адмиралу Роджеру Бентаре.

Холодный вечерний ветерок встрепал волосы Джеймса, разглядывающего серебряный корпус посадочного челнока с золотистой надписью на борту «Корнаолис». Поток грузов редел, на суспензерный подушках и тележках плавно поднимаясь в открытые порты корабля, а небольшая струйка пассажиров текла через приемный пандус в глубь семидесятиметрового челнока.

Рядом с Джеймсом молча стояли Николас с Татьяной, но они смотрели в основном на юношу, а не на корабль. По лицу Тани текли тоненькие струйки слез, да и в Николас слишком часто жаловался на ветер, вытирая глаза.

— ВНИМАНИЕ! ПОСАДОЧНЫЙ ЧЕЛНОК С КРЕЙСЕРА «КОРНАОЛИС» ЗАВЕРШАЕТ ПОГРУЗКУ! ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ВСЕМ ПАССАЖИРАМ СРОЧНО ЯВИТЬСЯ НА БОРТ ЧЕЛНОКА! СТАРТ ЧЕРЕЗ ВОСЕМЬ МИНУТ СОРОК ТРИ СЕКУНДЫ! ПРОСЬБА ВСЕМ ПАССАЖИРАМ ЯВИТЬСЯ НА БОРТ ЧЕЛНОКА! СТАРТ ЧЕРЕЗ ВОСЕМЬ МИНУТ СОРОК ОДНУ СЕКУНД!

Голос диспетчера затих вместе с появлением в ангаре андроидов, вежливо выпроваживающих провожающих в безопасные места. Медленно повернувшись к друзьям, Джеймс прерывисто вздохнул:

— Ну, пора прощаться, — посмотрев на плачущую Татьяну и бледного Николаса, юноша снова вздохнул. — Не поминайте лихом.

Обняв девушку, Джеймс свободной рукой сжал протянутую Николасом. Затем, резко высвободившись, подхватил тощий рюкзак и, не оборачиваясь, пошел к кораблю. На верхней ступеньке пандуса он на мгновение застыл, глядя на две фигурки, — и скрылся в зеве люка.

— ВНИМАНИЕ! ДО СТАРТА РОВНО ТРИ МИНУТЫ! ПРОСЬБА ВСЕМ ПРОВОЖАЮЩИМ ПОКИНУТЬ ЗОНУ СТАРТА! ПРОСЬБА ВСЕМ ПРОВОЖАЮЩИМ ПОКИНУТЬ ЗОНУ СТАРТА!..

Николас с Татьяной стояли у цветущих акаций, тесно прижавшись один к одному, словно ища в близости защиты от безжалостной судьбы. Едкие слезы текли по щекам, судорожные и прерывистые вздохи вырывались из груди, но глаза, не взирая на солнце, не отрывались от челнока, который давно превратился в маленькую точку в ярко-синем небе Земли.

Глава 4.

Джеймс так и не заметил, когда корабль скользнул в прыжковые ворота, хоть и собирался поймать этот миг. Просто в какое-то мгновение бриллиантовая россыпь звезд за экранами корабля подернулась туманной пеленой, чуть громче взвыли двигатели, и вдруг вместо окрестностей Земли вокруг раскинулась безжизненная территория перевалочного пункта вблизи восьмого спутника Афродиты. Даже зная о принципах гиперпрыжка и его особенностях, не легко было поверить, что для остальной Вселенной прошло почти два дня, а стрелки на часах самого корабля не сдвинулись и на миллиметр — пришел к такому выводу Джеймс, после получасового изучения происходящего за бортом «Корнаолиса».