Прощай, одиночество! - Хизер Уильямс

— Да. Колледж. Весна. Все влюблены. Друзья женятся или заводят подружек. Я думал, что нашел единственную женщину. Мы расстались меньше чем через год.

— У меня так быстро не получилось.

— Другие обстоятельства. К счастью, у нас с Карлой не было детей. Нам было легче.

— Правда?

Она права. «Легче» — не то слово. Даже теперь он жалел не о том, что они быстро расстались, а о том, что он так и не стал для Карлы необходимым.

— Думаю, — сказал он и снова потер шею, не в силах вспомнить, отчего она вдруг разболелась, — нас с тобой тогда очаровали озеро, солнце и долгие ночи, которые мы проводили вместе. И еще мы оба старались забыть неприятности прежней жизни. К счастью, все оборвалось раньше, чем мы совсем увязли.

— Да.

Тэннер не понял, согласна она с ним или нет.

— Послушай, мне надо тут кое-что приготовить. Я бы не торопился, но у меня сегодня гости.

— Прости, пожалуйста. Конечно. Прости… — Она постояла в нерешительности, потом направилась к нему, протягивая руку. — Ты прав. Мы забыли жизненные уроки. Больше это не повторится.

— Не повторится. — Он пожал ей руку, думая о том, какая она мягкая и нежная. — Если бы я все знал раньше, я бы вел себя иначе.

Милейн высвободила руку.

— Ты бы не сломал трубку?

— Я ее сломал? Не помню.

Кивнув, она направилась к двери.

— Я тебя не виню.

— Под мостом течет река. Так говорила мама. Это вроде того, что не стоит плакать над пролитым молоком. Я рад, что мы поговорили.

— А я рада, что ты рад.

Сумасшествие какое-то… Два взрослых человека. Ну почему бы им не вести себя как взрослым, разумным взрослым. Но Тэннер вновь вспомнил горячее тело, прижимавшееся к нему в ту ночь. Вспомнил, как желал только одного — стать частью ее.

Ругая себя на чем свет стоит, Тэннер коснулся ее руки.

— Это не мое дело. Я знаю. Но то, что ты приехала сюда из-за девочки, наверное, все же ошибка.

— Ошибка?

— Крис ее отец. Ты не имеешь на нее никаких прав, верно?

— Верно. — Милейн кивнула. — Но он сказал, что я всегда могу с ней видеться.

— А еще раньше он сказал, что будет любить, уважать тебя и заботиться о тебе.

Женщина сжала пальцы в кулак. Это удар ниже пояса, но он был уверен, что так необходимо.

— Что ты сказал? — еле шевеля губами, спросила она.

— Он может еще раз жениться. Или в один прекрасный день решит, что сам станет растить свою дочь. Что тогда будет с тобой? И с ней?

У Милейн от невыносимой душевной муки исказилось лицо, и Тэннер едва удержался, чтобы не смягчить удар, который сам нанес ей.

— Это невозможно.

— Возможно, Милейн. От реальности не уйдешь.

— Не надо. Не говори мне, как надо жить.

Тэннер отступил в сторону, давая понять, что она вольна уйти.

— Не буду. В конце концов, у нас с тобой разные жизни.

— Да. — Губы у нее почти не двигались, когда она говорила. — Разные. То, что случилось между нами, не было реальной жизнью.

Тэннер согласно кивнул, глядя, как она идет к машине. Их единственная ночь не имела ничего общего с реальностью. И в ее жизни не было места для него.

5

Перегрузка. Состояние снега. Очиститель.

То, как легко эти слова слетали с губ Тэннера и других спасателей, не укладывалось в голове Милейн, и она напомнила себе, что их мир — пока еще не ее мир. Вот на лыжах она умела ходить. И лыжи у нее были самой последней модели.

Однако Милейн не смела подняться на гору и скатиться с нее, тогда как все эти люди чувствовали себя наверху как дома.

Тэннер ее понимал.

— Зимой все совсем иначе, — сказал он на следующем занятии. — Горы так меняются. Это не сравнимо ни с чем. Однако ты должна знать, где мы находимся, если вдруг возникнет необходимость. Ты должна знать ландшафт, направление ветра, проблемы транспортировки. Мне было бы гораздо сподручнее, если бы не пришлось останавливаться и что-то тебе объяснять.

Милейн не спорила. Единственное, чего ей совсем не хотелось, это идти с ним на другое утро, чтобы провести вместе весь день, правда, за работой, но почти все время наедине. Несмотря на то что оба решили забыть о прошлом, она совсем не была уверена в себе. По крайней мере, пока он не перестанет носить тесные синие джинсы и свободный свитер.

— Ты думаешь, что это нужно? Если что, ты мне…

— Милейн, мы все равно должны сотрудничать.

— Знаю. — Она вздохнула. — Просто…

— Просто на горе работает не один человек. А сейчас… — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Сейчас нет ничего важнее горы.

Хотя на другой день Тэннер сменил свитер и джинсы, Милейн все равно не смогла заставить себя быть равнодушной.

— Ты вовремя.

— Моя работа приучает к точности.

— Хорошо. И все же здесь лучше, чем сидеть в конторе с восьми до пяти. — Тэннер надел рюкзак, и, пока он поправлял его, Милейн смотрела себе под ноги. — Здесь совсем не так, как в твоей прежней больнице, правда? Что ты там делала? У тебя была специализация?

Пока они шли к подъемнику, Милейн успела рассказать, что работала на «скорой помощи», а еще в хирургии и ортопедии. Поскольку он все время шел спиной к ней, она не знала, как он реагирует на ее рассказ. Криса это не интересовало, и ей редко доводилось разговаривать о своих делах с кем-нибудь, кроме других медсестер.

Когда из-за разреженного воздуха ей стало труднее говорить, Тэннер предложил воспользоваться подъемником, однако подчеркнул, что хотел бы повнимательнее проверить состояние горы.

— Ты быстро привыкнешь, — сказал он. — Ноги у тебя не болят?

Ноги у Милейн не болели, потому что она не привыкла сидеть на одном месте. Тем не менее она не сомневалась, что непривычные нагрузки дадут знать о себе утром. И все же ей не хотелось говорить об этом Тэннеру. Она попросила объяснить, что значит проверить состояние горы. Он опять заговорил о безопасности лыжников, и Милейн поняла, что он относится к своей работе так же серьезно, как она к своей.

Она хотела, чтобы он тоже это понял, но не знала, насколько это для него важно.

Согнувшись пополам, Милейн продолжала восхождение, изредка с восхищением оглядывая окрестности, но в основном не поднимая головы. Зато она видела, как ритмично работают мускулы на ногах Тэннера.

— Вот, — остановившись, сказал Тэннер. — Мне нравится смотреть на него.

Проследив за его взглядом, Милейн увидела парившего в небе орла. Великолепная птица то опускалась на несколько сотен футов, то вновь взмывала ввысь.

— Вот почему я не могла оставаться в Сакраменто, — прошептала она. — Там нет орлов.

— А я думал, ты приехала из-за Эмбер.