Славянский викинг Рюрик. Кровь героев - Василий Седугин

Скоро начались лесные завалы. Могучие деревья подрубались на уровне роста человека, валились в сторону вражеского войска; ветви переплетались так, что деревья невозможно было растащить. Приходилось обходить стороной, по лесным чащобам, войско разбрелось, появилась опасность потери управления подразделениями. Ко всему прочему из-за зарослей внезапно появлялись тюрингийцы, метко поражали воинов и тотчас исчезали. Объединенное войско начало нести потери, даже не вступив в сражение.

– Что будем дальше делать? – спросил Рерик – Так мы потеряем всех бойцов, вернемся в одиночку.

Уто пожал плечами. Такого поворота событий он тоже не ожидал и не видел никакого выхода.

– Давай пригласим воевод. Может, они что-то дельное подскажут, – наконец сказал он.

Воеводы прибыли. Уто задал им тот же вопрос: как быть дальше?

После долгого молчания стал говорить Евтарих:

– Иного выхода нет, как найти лесного проводника, дать ему большие деньги и воспользоваться его услугами.

– Но надо такого еще найти! – удрученно сказал кто-то.

– Уже найден нужный человек, – продолжал Евтарих. – Он говорит, что есть боковые пути, по которым можно обойти смешанные леса и выйти на сосновые. А там песок, сухая почва, там можно идти и без дорог.

– Так почему ты раньше не сказал об этом человеке? – в гневе спросил Уто.

– Только что привели мои воины. Надо с ним поговорить лично тебе, герцог. Не поскупиться на вознаграждение, и тогда наше войско выйдет на луговые равнины.

Заросший волосами, бородатый человек зверовато поглядывал на Уто. Звериная шкура, прикрывавшая его тело, была сношена и замызгана, ноги босы. Уто приказал дать ему еды. Тот с жадностью набросился на сыр и хлеб.

– Я подарю тебе хорошую одежду, безотказный лук со стрелами и пригоршню золотых монет, – сказал ему Уто. – Но за это ты меня должен вывести из этого дремучего леса.

– А ты не обманешь меня, господин? – спросил тот, дико озираясь по сторонам.

Вместо ответа Уто кивнул своим приближенным, и перед лесным человеком было разложено все, о чем говорил герцог. Тот быстро переоделся, в сумку положил деньги, перекинул через плечо колчан с луком, сказал:

– Шагайте за мной.

– Но если выведешь не туда, я тебя на первом суку повешу, – предупредил его Рерик.

Тот только хмыкнул и ничего не ответил.

Войско приняло вправо, потом некоторое время двигалось в обратном направлении, миновало вязкое место, но скоро вышло на просторную дорогу, которая привела в сосновый лес. Все поняли, что лесной человек не обманул их. На прощание Рерик подарил ему личный нож с отличным лезвием.

– В лесу пригодится, со зверями шутки плохи.

Полудикий человек ощерился и быстро шмыгнул в заросли леса, только его и видели.

Миновав сосновые леса, вышли на широкие луга. Там стояли тюрингийцы. Их войско раскинулось широкой лентой. Вооружение было неважное: мечи, деревянные щиты и шлемы, лишь немногие имели кольчуги и панцири. Рерик знал, как сражаются германские племена: каждый род строится клином, в этом клине были сильны взаимопонимание и взаимовыручка. Этими клиньями они, точно пилой, рассекали войско неприятеля, дробили его на части, а затем беспощадно истребляли.

Вместе с Уто они долго прикидывали, как построить своих воинов. Наконец решили: в центре поставить саксов одним большим клином; одетые в железную броню панцирей и кольчуг, они прорвут центр тюрингийцев, а крылья из бодричей добьют их. Ударить решили первыми.

Но их опередил противник Неожиданно все войско тюрингийцев подняло невообразимый шум – это воины прикладывали губы к краю щитов и тем самым усиливали звук своего голоса; ударили барабаны, загудели трубы, и неприятель ринулся в атаку.

Удар был стремительным и сильным; завязалось ожесточенное сражение. Успех переходил от одной стороны к другой; одно время казалось, что неистовая ярость нападавших вот-вот завершится успехом, кое-где им удалось потеснить ряды саксов. Но тут сказались недостатки, свойственные всем-войскам, сражавшимся толпой: если не удавалось сломить врага первым ударом, воины быстро падали духом и начинали ослаблять напор. Это и заметили Уто и Рерик.

– Ну что, пора? – спросил Уто.

– Пора, – кивком подтвердил Рерик.

Они впереди своих воинов – стремя к стремени – кинулись в бой. Молодая кровь ударила в голову, горячей волной разошлась по всему телу. Все забылось, хотелось только скорейшей стычки с неприятелем, чтобы зудевшая от нетерпения рука заработала, направляя в нужном направлении легкую и послушную саблю…

Краешком глаза Рерик видел Уто. Тот схватился с дюжим тюрингийцем, возле которого крутился на коне другой, жилистый и изворотливый, сбоку стремившийся достать мечом его друга. Рерик из неудобного положения полоснул его саблей чуть повыше кольчуги. Увидел, как шею тотчас прорезала тонкая темная полоса, мельком подумал про себя: «Этот готов», а затем кинул коня на другого тюрингийца, только что заколовшего одного из воинов-саксов…

Дальше битва развертывалась сама собой, без руководства Уто и Рерика. Брошенные ранее в обход конные массы стали теснить противника, постепенно сжимая его к центру. Враг стал отступать, а скоро его отступление превратилось в бегство.

После этого поражения тюрингийцы нигде не оказывали никакого сопротивления. Один за другим брались селения и небольшие городишки, которые беспощадно грабились, а дома сжигались. Было захвачено много рабов, которых можно было продать на рынках Балтийского моря. Нагруженное добычей войско благополучно вернулось домой.

Последний день перед прощанием Уто и Рерик провели рядом, вспоминая различные подробности похода, рассказывали друг другу новости своих семей, делились задумками на будущее.

– Кстати, – сказал Уто, – через две недели я собираюсь ехать в Альдинбург сватать свою невесту. У нас свято соблюдают обряд обручения. Брак с обрученной приравнивается к прелюбодейству. Так что сам можешь представить важность предстоящего события.

Для Рерика это известие было полной неожиданностью. Да, он знал, что у друга имеется невеста, что они помолвлены с семилетнего возраста, он пару раз видел девушку, но чтобы друг надумал жениться… Он всегда думал, что женятся взрослые люди, а себя он еще считал молоденьким, не готовым для столь важного шага в жизни…

И он спросил:

– А куда торопиться? Тебе-то всего – семнадцать лет.

– Отец настаивает. Да и сам посуди: сколько живет знатный мужчина? Лет тридцать, от силы сорок. Постоянные войны, сражения, битвы… У нас сложился дурацкий обычай: полководец должен вставать во главе войска и первым мчаться навстречу врагу. Это мы с тобой руководили боем издали, и считаю, что правильно поступили. А потом все-таки сорвались. Считается, что военачальник должен проявлять чудеса доблести и геройства, иначе его перестанет уважать войско. Но ведь в бою первым стараются убить командующего, командира…

Рерик вспомнил, как его отец выскочил первым из крепости, ведя за собой личную дружину, и попал в ловушку. Но следовало ли ему так поступать?

Мог послать вместо себя и другого человека, зато бодричи не лишились бы своего князя, и все могло пойти по иному пути…

– А болезни, а эпидемии? – продолжал Уто. – Одна чума чего стоит, косит всех подряд, не разбирая ни титула, ни звания… Вот и прикидывай, сколько тебе небесами отмерено. А ведь надо оставить после себя детей, потомство, наследника престола, обязательно мальчика. Некоторые только и успевают произвести на свет двоих-троих детей, как складывают голову где-нибудь на высоком холме или в дремучем лесу…

– Как ты разумно рассуждаешь, – задумчиво проговорил Рерик. – Как взрослый мужчина. Я никогда на такие темы не размышлял.

– Куда мне! Я о свадьбе и не думал. Жил да жил себе, с девчонками по вечерам хороводы водил да изредка со своей нареченной встречался. Это мне отец недавно растолковал. Все равно, сказал, придется жениться, а в наше время – чем раньше, тем лучше. Пришлось согласиться.

– Ты ее любишь?

– Ильву? Конечно. Я кроме нее ни на одну девушку никогда не заглядывался. Она красивая! И умная. Мне иногда кажется, что она умнее меня.

– Брось ты! Девчонки не могут быть умнее парней!

– А ты с ней говорил? То-то. Видел пару раз издали. Но хоть что красивая – признаешь?

Рерик вспомнил худенькую девчонку с большими выразительными глазами и тонкими ручками. Так себе, девчонка и девчонка.

Однако ответил:

– Что она красавица, никто не спорит.

– Самая красивая на свете!

– Потому что ты влюблен.

– Ты-то хоть влюблялся когда-нибудь?

– Сколько раз!

– И что ты чувствовал в это время?

– Как что? Ну думаешь о ней, стараешься увидеть, наедине остаться…

– У меня все гораздо серьезней. Я жизни своей без нее не представляю.

Рерик пожал плечами, ничего не ответил.

Некоторое время ехали молча. Потом неожиданно Уто спросил: