Мишель Лерма, или Упоение юности - Петр Киле

Сцена  4

Москва. Дом Лопухиных. Половина родителей, где теперь поселился Алексис, единственный сын-наследник. Из половины сестер к брату входит Варенька (Варвара Александровна Лопухина). Лопухин, дремавший на диване, приподнимается.

            ВАРЕНЬКАЧто там с тобой случилось, я не знаю.Мишель писал Марии об интриге,Затеянной с Катрин Сушковой, чтобы,Ну, якобы тебя спасти от бракаИ ради мести за свои страданья.

             АЛЕКСИСМеня не посвящал в свою игру,А разыграл со всеми наравне.Так я прослыл глупцом полнейшим,Как и Катрин кокеткой недалекой.Мишель же сам искусным Дон-Жуаном,Срывающим у светских женщин маскиПо странной злости именно на них.

            ВАРЕНЬКА        (после длительного молчания)Есть тайна в наших отношеньях с ним.И я боюсь теперь с ним новой встречи.

             АЛЕКСИСТебя испанскою монахинейОн рисовал, себя же почитаяЗа Демона?

            ВАРЕНЬКА                    Ну, это по поэме.Перед разлукой поклялась ему:«Не буду я принадлежать другому».

              АЛЕКСИСЕдва ли помнит он. По крайней мере,Лишь посмеется. Хохот, только хохотЯ слышал от него. И с ним смеялсяВсему на свете, над святынями,Утратив тут же счастье и любовь.

             ВАРЕНЬКАВсе детство вы всегда навзрыд смеялись.Ну, значит, мало повзрослели оба.          (Решаясь.)Ты рано или поздно женишься.Мне надо выйти замуж вовремя,Чтоб, как Мария, не остаться здесьВ чужой семье. Прости!

              АЛЕКСИС                                            А как Мишель?

             ВАРЕНЬКАНет, разыграть меня уж не удастсяМишелю. Лучше я сыграю с нимВ игру, какую он не вынесет, -А это смерть или замужествоМое, хотя бы за Бахметева!

              АЛЕКСИСХа-ха! Вот первое, что ты услышишь.Он рад прослыть злодеем, падший ангел.

             ВАРЕНЬКАОн, злобой уязвленный, не забудетМеня уж никогда – ни на земле,Ни в небесах, отверстых в час вечерний,Когда ему призналась я в любви.

              АЛЕКСИСДа, он такой! Вот и возмездиеГрядет от ангела небесного.Я посмеюсь еще ему в глаза,Как он смеялся в полном упоеньеСвоею удалью и озорством,Играя чувствами людей вокруг,Как если бы писал он в жизни пьесу.Развязку уж нашел – и хохотал,Со мной прощаясь, весел, как гусар,Каким предстал он предо мной.

             ВАРЕНЬКА          (рассмеявшись)                                                         Чудак!         (Пошатнувшись, поспешно уходит.)

АКТ  V

Сцена 1

Бал у госпожи К. Мраморная лестница, разукрашенная зеркалами и живыми цветами. В танцевальную залу входят Катрин и Лиза в сопровождении Марьи Васильевны. Кавалеры подлетают к ним, Марья Васильевна усаживается в дальнем углу.

Катрин танцевала кадриль с одним из ее обожателей, когда взошел Мишель и прошел мимо, не заметив ее.

Мишель заговаривает со знакомыми направо и налево.

                КАТРИН      (усаживаясь на видное место и глядя на Мишеля, про себя)О, как забилось сердце, вместо глаз,Спокойно устремленных на партнера,Когда взошел он в залу, в зеркалахЯвляясь многократно, и прошелС улыбкой на устах и не заметилМои глаза с улыбкой в сто свечей.Нет, невозможно! И сейчас он видит,Как я сижу и пожираю взоромЕго всего, с весельем, обращеннымК моим соперницам, они и рады,Как я сижу одна, на них в досаде.Беспечно-равнодушный вид, о, мука!Он посмотрел – я улыбнулась… Боже!Отворотился и захохотал!         (С беспечным видом уходит в уборную, куда за нею устремляются ее приятельницы.)

Мишель отходит от барышень, задумываясь.

            МИШЕЛЬ        (один, про себя)Игра окончена; пиши роман;Но прежде с драмой «Маскарад» явлюсьВ театре, как явился в высшем свете,Замечен в сценах обольщенья девы,Красивой все еще, как яблокоВ саду осеннем в час ее паденья.

С началом мазурки в фигуре названий Мишель с двумя товарищами подходит к Катрин.

МИШЕЛЬ (глядя холодно и зло улыбаясь). Ненависть, презрение, месть.

КАТРИН. Месть.

МИШЕЛЬ (протягивая ей руку). Это я.

КАТРИН (уносясь с ним в танце). Вы несправедливы и жестоки.

МИШЕЛЬ. Я теперь такой же, как был всегда.

КАТРИН. Неужели вы всегда меня ненавидели, презирали? За что вам мстить мне?

МИШЕЛЬ. Вы ошибаетесь, я не переменился, да и к чему было меняться; напыщенные роли тяжелы и не под силу мне; я действовал откровенно…

КАТРИН. Неужели вы сомневаетесь в моей любви?

МИШЕЛЬ. Благодарю за такую любовь! (Доводит даму до места и, кланяясь, шепчет.) Но лишний пленник вам дороже.

Мазурка продолжается. Катрин подходит к Мишелю с двумя подругами.

КАТРИН. Прощение, преданность, смирение.

МИШЕЛЬ. Смирение.

Дамы, переглянувшись, уступают Катрин, Мишель подает ей руку.

МИШЕЛЬ. Как скоро вы покоряетесь судьбе, вы будете очень счастливы!

КАТРИН. Мишель, не мучьте меня, скажите прямо, за что вы сердитесь?

МИШЕЛЬ. Имею ли я право сердиться на вас? Я доволен всем и всеми и даже благодарен вам; за все благодарен. (Отходит в сторону.)

Катрин следует за ним, из комнаты в комнату, теряет его, и вдруг находит его одного у окна.

              КАТРИНСкажите мне, за что вы сердитесь?Готова я у вас просить прощенья,Но выносить не в силах эту пытку:Не знать за что – невыносимо это!

             МИШЕЛЬЯ против ничего вас не имею.Да прошлого уже и не воротишь.И ничего не требую от вас.Я больше не люблю и, кажется,Я никогда вас не любил. Прости!

              КАТРИНО, как жестоки вы, Мишель! Зачем?Вы все ж не в силах у меня отнятьИз жизни всей мое воспоминаньеО счастье, вами не испытанном.           (Быстро уходит.)

Мишель, завидев знакомую даму из Москвы, заговаривает с нею. Госпожа Углицкая сообщила, что его кузина Сашенька Верещагина очень похорошела. После кучи новостей, прощаясь, сказала: «Вы слышали, m-lle Barbe выходит замуж за г. Бахметева?»

Сцена 2

Квартира Арсеньевой Е.А. Мишель, закрывшись, сидит за столом в кабинете и пишет, проговаривая время от времени свои мысли вслух.

В гостиной Святослав, сидя на диване, просматривает рукопись.

Входит Шан-Гирей, что-то жуя; вслед за ним Андрей.

АНДРЕЙ. Шан-Гирей, а ужин?

ШАН-ГИРЕЙ. А где Мишель? Я подожду его.

АНДРЕЙ. Бабушки нет, так все в бегах и на ходу. (Уходит.)

СВЯТОСЛАВ. Занимается. Но, думаю, не пьесой, иначе меня бы позвал.

ШАН-ГИРЕЙ. Письмо пишет в Москву.

СВЯТОСЛАВ. Только вопрос – кому? От последних новостей из Москвы он весьма призадумался.

ШАН-ГИРЕЙ. Да у него все на устах. А если призадумался, это я знаю о ком.

СВЯТОСЛАВ. А Елизавета Алексеевна знает?

ШАН-ГИРЕЙ. Знает. Слыхала, по крайней мере, от меня. Думаю, поэтому она заторопилась в Москву.

СВЯТОСЛАВ. Елизавета Алексеевна уехала в Тарханы, чтобы поднять доходы с имения, ясно, все для внука, который начал выезжать в свет.

ШАН-ГИРЕЙ. Могла бы к весне поехать.

СВЯТОСЛАВ. Погостит в Москве.

МИШЕЛЬ (просматривая письмо). Любезная кузина! (Про себя.) Гусарскую браваду пропустим. (Читает.) «Алексис мог рассказать вам кое-что о моем житье-бытье, но ничего интересного, если не считать таковым начало моих приключений с m-lle Сушковою, конец коих несравненно интереснее и смешнее. Если я начал за нею ухаживать, то это не было отблеском прошлого». (Поднимает голову.) Конечно, нет. (Читает.) «Вступая в свет, я увидел, что у каждого есть какой-нибудь пьедестал: богатство, имя, титул, связи… Я увидел, что если мне удастся занять собою одну особу, другие незаметно тоже займутся мною, сначала из любопытства, потом из соперничества.