Друзья - Ольга Резниченко

Сукины дети!

Как я вас, люди… мрази, ненавижу!!!

Если бы вы только знали!!!!!!!

Бог мой…

…

… ящики собраны…

Вещи сбросаны в пакеты и ждут своей очереди на отправку.

По одному перенести, перетаскать тетке в квартиру.

А дальше?

Что будет дальше?

— Теть, куда это Вы?

— На рынок. Посижу у Мелайи.

— Вам делать нечего? Или что?

— Не хочу в четырех стенах торчать. Сходить с ума здесь с тобой…

Может, чего нового узнаю… полезного…

Эльза, я с мамкой, теперь мы все остались без нормального дохода.

(ведь на зарплату работника регистратуры (в больнице) всем нам не прожить…)

Идти… искать другую работу?

Ха!

Да кому нужны такие зачуханные базарные бабы, как мы? КОМУ??

Может… быть, вам??

Тетке осталось еще пять лет до пенсии — которой, теперь уж точно не видать.

А с таким возрастом — мало кто захочет взять "на проценты"…

А я? Снова-таки без учебы, без перспектив…

… идти вновь на рынок, только уже работать на "дяденьку", на ставку?

И так было сложно… — а теперь…

Раньше была хоть какая-то надежда, мутная, но перспектива… Авось улучшаться торги, авось отдадим все долги… авось, авось, авось.

А теперь? Теперь-то что?

Понимаю, не конец света — но что-то… около того.

Как по мне… лучше бы этот ублюдок вовсе меня там убил, вчера,

чем приходиться всё это теперь переживать…

Не могу, не могу и я сидеть в четырех стенах!

Мысли упорно, болезненно давят на сознание — и рассудок рвет на части.

Вскочить в шлепанцы, захлопнуть за собой дверь — и вновь бежать на рынок…

… на рынок.

Кто же знал, что я тебя так люблю, мой базар?

Что с тобой моя жизнь — дерьмо, а без тебя — вообще, настоящий ад.

Да уж, не потеряв — явно не оценишь…

— А кто это?

— Не знаю, новые какие…

— И так быстро нашлись претенденты на наше место?

— Да он Бекси говорит, мол, через десятое ухо слышала, что… весь этот скандал, наше выселение было заранее спланировано, — (с умным видом затараторила тетка), -

Видишь ли, Варенику деньги отбашляли за наше место.

Так что, как говориться, все было предрешено…

Просто попросить уйти, конечно, не могли — а потому в такой способ и выщемили нас.

Мол, сами и виноваты…

— Та ну, бред какой-то…

— И, тем не менее, факт на лицо…

— Эльза! Патти! Вот, вот!

(тычет мне бумажку какую-то)

— Что это?

— Адрес того мудака. Иди, иди, проси прощение — может, еще повезет.

— Так говорят же, что это специально нас…?

— Да кого ты слушаешь? Иди, говорю! Беги!

Глава Двенадцатая

Наверно, шесть вечера — не слишком хорошее время для подобных визитов…

Или…

Хотя… есть шанс, что они дома… Он дома.

— Не подскажите, где здесь 17-й дом?

— Прямо чуток пройди, затем налево…

— Туда?

— Да, туда, к магазинчику ближе.

— … спасибо большое.

… с каждым шагом все больше и больше свинца наливалось в моих жилах. Душа, гордость, самолюбие, рассудок — всё-всё… внутри меня бунтовало против этого поступка, похода… и, тем не менее, разве… у меня есть выбор?

Тут… хотя бы шанс был, не говоря еще и о вариантах…

Черт. Вот и его подъезд…

Я застыла у двери, словно это была крышка от гроба. Моего гроба — двинь ее… и все черти полезут наружу. Все демоны и гады, из-под земли…

Для меня весь этот дом, вся эта улица отныне станет исчадьем ада…

Так, Патти. Хватит реветь. Хватит! Не резать же тебя здесь будут, в конце концов.

Давай, силы в кулак — и в бой. Пусть эта тварь бездушная поликует немного. Что тебе стоит?

Что?

Немного поваляться в грязи, немного побыть оплеванной…. унизиться.

Что стоит?

Жизнь же… всё равно будет продолжаться.

И, возможно, однажды… ты даже всё это будешь вспоминать без особых эмоций… без слез.

Дернула деревянное полотно на себя — закрыть веки на мгновение, глубокий вдох — и ступить шаг, шаг вперед.

…

Пусть это всё будет сном. Игрой. Такое веселое, нереальное приключение…

Пройтись пешком по этажам в поисках квартиры…

Так, не то, не то, не тут…

Еще один этаж, еще пролет, еще…

И замерла.

Запал тут же погас.

А в горле, в груди стал болезненный ком.

… дышать трудно.

Черт. Нужно быть сильнее. Нужно!

Аааааааа! Мать вашу, чтобы вы все тут сдохли, что меня доводите до такого состояния!!!

Господи, скажи, почему, почему такие твари, как этот мудак, живут на белом свете?

Разве мир не стал бы лучше, убери, уничтожь такое дерьмо?

Но тебе, отче, всё равно.

(или, как говориться, виднее…)

… даешь ему шанс исправиться.

Так послушай, Господи, такие — не исправляются.

НЕ ИС-ПРАВ-ЛЯ-ЮТ-СЯ!

Поверь.

… А только хуже становятся. Черствее и бездушней…

Так! Стоп, Патти! Хватит рыдать. Вытри сопли, слезы. Отдышись…

И пора звонить в дверь… и так уже полседьмого вечера…

… руки дрожат, дрожат, словно я вызываю к себе ее величество Смерть.

(хотя… наверно, это было бы не так страшно…)

Мороз сковал все тело… гусиная кожа… взятая пупырышками…. Немеют конечности от страха…

Но…

Короткое нажатие, легкое давление — и запели птички где-то там, на той стороне…

Шорох, стук… зашевелился кто-то за дверью.

Мигнула тень в глазке.

(женский голос)

— Кто там?

— А мистера Рейзена можно?

— А Вы кто?

(дверь так и не отпирает)

— Мне нужно с ним поговорить, пожалуйста…

— Нет, девушка, его нет дома. Простите.

(и пошаркала прочь)

Болезненной дрожью пробежала тишина по моей душе…. в моей груди.

И вдруг шепот,

шепот где-то там… пылкий разговор, притушенный боязнью рассекретиться…

(…и тысяча моих предположений сразу в ответ)

Наверняка, она в курсе… и кто я, и почему пришла — потому не открыла.

И он… вполне может быть дома. Может, это и есть… с ним… разговор.

Села, села я на ступеньку,