Бегство из гетто: Заметки по поводу рукописи, оставленной в ОВИРе - Борис Кравцов

Как писал западногерманский журнал «Шпигель», денежные пожертвования в пользу Израиля превратились в своего рода «вероисповедание» американского еврейства: кто не платит, тот не наш, кто жертвует больше других, тот пользуется высшим уважением. Израильтяне любят шутить, продолжает «Шпигель», «что они, дескать, создали гибрид коровы и жирафа. Это животное кормится за границей, а молоко дает в Израиле. А что значит „молоко“? Это прежде всего вооружение и оснащение армии».

Не случайно прогрессивный американский публицист еврейского происхождения А. Лилиенталь как-то заметил: «Американского сиониста можно определить как еврея, который дает деньги второму еврею, чтобы тот отправил в Израиль третьего еврея».

Этот третий, конечно, советский еврей. Такова логика американо-израильского бизнеса на человеческих судьбах, такова — в глобальном плане — их немаловажная ставка в борьбе против социализма, в попытках подорвать и дискредитировать его.

Сионизм как идеология и практика крупной еврейской буржуазии, а следовательно, слуга и пособник мирового империализма, в системе которого эта буржуазия играет далеко не последнюю роль, никогда не скрывал и не скрывает своей классовой ненависти к коммунизму, к нашей стране, к миру социализма. В 1979 году в Англии вышла книга «Левые против Сиона. Коммунизм, Израиль и Ближний Восток». Путаная, клеветническая, она ставит все национальные отношения в нашей стране с ног на голову, голословно отрицая все, что сделано в СССР для осуществления подлинного равноправия всех наций и народностей. Но одну цитату оттуда все же стоит привести: «В течение шестидесяти лет, истекших с момента этих драматических событий (имеется в виду Великая Октябрьская социалистическая революция. — Б. К.), не утихал исторический антагонизм между коммунизмом и сионизмом». Что верно, то верно, и, может быть, это единственный верный вывод во всей этой книге.

И еще одно свидетельство, так сказать, из первоисточника — из уст генерала Шарона, сиониста, террориста и убийцы, бывшего министра обороны Израиля. После трагических событий лета и осени 1982 года в Ливане, после Сабры и Шатилы у него взяла интервью известная итальянская журналистка Ориана Фаллачи. Не буду воспроизводить его текст. «Литературная газета», перепечатав его из еженедельника «Штерн» (ФРГ), дала материалу предельно точный заголовок — «Откровения палача Бейрута». Приведу лишь один вопрос и один ответ:

«Фаллачи. Генерал Шарон, кто же ваш подлинный враг: Арафат или Советский Союз?

Шарон. Советский Союз…»

И чтобы уж действительно поставить точку в вопросе о классах и классовых позициях, предоставим слово Шполянскому:

«Если можно говорить о борьбе идеологий как о дуэли (подумать только, какое „изящное“ литературное словоблудие! — Б. К.), то я, в соответствии с совершенным шагом, оказался у чужого барьера…»

Горький хлеб чужбины

Официальный бланк с большой пиктограммой из букв «TF», по-английски полное название организации «TOLSTOI FOUNDATION INK.», с указанием адресов штаб-квартир в Мюнхене (на немецком языке) и в Нью-Йорке (на английском). Здесь же, в грифе, занимающем чуть ли не четверть страницы, перечислены руководители. Цитирую, опустив несколько второстепенных подробностей, но полностью сохранив орфографию.

«19-го января 1977 г.

Mr. Vadim Spolanski

4996 Broadway, apt. 3 G

New York, N. Y. 10034

U.S.A.

Многоуважаемый г-н Шполянский.

Ваше письмо без даты, но посланное 3-го января я получила… Сейчас в Западно Европейских странах почти что такие же правила как и в США. Всякий иностранец может проживать как турист т. е. без права на жительство и на работу, три месяца; после этого он должен покинуть страну. На месте получить работу почти невозможно, даже если найдется работа.

Мне кажется, что Вам находясь в США, следовало бы найти работодателя, который согласился бы дать Вам рабочий контракт и оформить все формальности через Департамент Труда и Иммиграционные Власти, когда все эти формальности будут в ходу, вернуться в Израиль и получить визу по 6-ой привилегии в Американском Консульстве в Израиле, таким образом Вы въедите в США как иммигрант. Как я уже выше упомянула Вам, в Западно Европейских странах процедура таже, надо раньше всего иметь работодателя согласного дать Вам контракт, что при существующей безработице почти невозможно. Контракт должен быть заверен Министерством Внутренних дел (полицейский отдел для иностранцев). Очень сожалею, что не могу сообщить Вам, что либо более утешительного, но лучше, чтобы Вы были в курсе за ранее о почти непреодолимых преградах.

С искренним уважением, Вера Самсонова».

Это письмо я нашел среди бумаг Шполянского и не могу определенно сказать, чем он руководствовался, обратившись в такую малопочтенную организацию, как «Толстовский фонд»{14}. Но, право же, судя по ответу директрисы его мюнхенского отделения г-жи Самсоновой, догадаться об этом нетрудно: речь идет о том, что довольно прозаически называется правом на жительство и возможностью получить работу. Это в пропаганде на нашу страну можно взахлеб расписывать прелести «свободного мира»; между «своими», как видно, принято (или вынуждены?) быть откровенными: «ничего утешительного», «непреодолимые преграды»…

Своему пребыванию в Израиле, в странах Западной Европы, в Америке Шполянский уделил непомерно мало места по сравнению с другими разделами рукописи — всего несколько страниц, несколько фраз в разных главах. Но план того, что он собирался написать — и или не написал, или не захотел оставить, — есть. Есть в нем несколько строк, уделенных «Толстовскому фонду».

«МЮНХЕН

ТОЛСТОВСКИЙ ФОНД

Европейская штаб-квартира

В. Самсонова: „…перспектив нет, но подождите…“ А. Колчак: „Только трезвая деловая основа: у вас есть что дать американцам?“

Затем неразборчиво фамилия, начинающаяся на букву „К“, и слова:

„Мы не можем помочь радикально, мы только стараемся не дать опуститься на самое дно…“

Раздел этот озаглавлен у него „По миру с волчьим билетом“. И здесь нет ни преувеличения, ни метафоры — такова жизнь, та жизнь, которую избрал Шполянский…

Было бы, конечно, грубой ошибкой утверждать, что все иммигранты или даже большинство из них, оказавшись за пределами своей бывшей Родины, переходят в стан ее врагов. Жизнь сложна, и выезд из СССР — это и воссоединение разрозненных войной семей, и непоправимые личные ошибки, и жестокие и грязные комбинации сил, враждебных миру, социализму и гуманизму.

Многие бывшие советские граждане, даже оказавшись в самом тяжелом материальном положении, в состоянии глубокого духовного кризиса, не поддаются на провокации против Советского Союза: их можно встретить в рядах забастовщиков и демонстрантов, тех, кто выступает против клеветы на нашу Родину, на социализм, кто борется против антикоммунизма, религиозного фанатизма, антиарабской политики правящих сионистских кругов Израиля.

Но было бы ошибкой и другое: закрывать глаза на то, что именно из среды выехавших из СССР, в том числе и евреев, зарубежные спецслужбы рекрутируют наиболее оголтелых антисоветчиков и антикоммунистов, готовых за тридцать сребреников предать самое святое — то, что еще совсем недавно было их Родиной. В рукописи Шполянского проходит целая галерея этих отщепенцев. Он встречал их в Израиле и в США, в Западной Европе — в антисоветских организациях и всевозможных центрах, в редакциях газет и журналов, на митингах и демонстрациях в „защиту советских евреев“, на разного рода выставках о „жизни“ в СССР, в роли дикторов, комментаторов, редакторов пресловутых „Свободы“ и „Свободной Европы“. Он поработал с ними и — ужаснулся. Но это произошло уже потом, позже, а пока…

В. ШПОЛЯНСКИЙ:

„…Израиль встретил меня на пороге Венского аэропорта и выглядел человеком средних лет, прекрасно говорившим по-русски. Первое, о чем он меня спросил — куда я еду. Я ответил: „В Израиль“, но он дважды переспросил: „Точно ли в Израиль?“. Меня это удивило, но на следующий день я получил достаточно полное объяснение причин. Шел 1974 год, в Израиль уже не ехало более половины всех выехавших из СССР евреев. Об этом мне достаточно откровенно сказал один из работников израильского посольства в Вене Авраам Коэн, который, расспрашивая меня о жизни евреев в Ленинграде, проявил при этом весьма обширные познания…

Такая откровенность объяснялась просто: пару месяцев назад транзитом через Вену в Израиль проследовал один из моих знакомых, участник „борьбы за права евреев“ В. Файнберг, он и рассказал Коэну обо мне. Этим я, наверное, обязан и откровенности супруги г-на Коэна, присутствовавшей при нашей беседе. „Вам, я думаю, Израиль не понравится, — как бы невзначай заметила она. — Он очень маленький и бедный… Впрочем, вам это не повредит. Получив израильское гражданство, вы сможете жить и работать в любой стране мира. Вы ведь теперь свободный человек…“